Потом мне скажешь.
Дневной свет едва брезжил, когда Чантри добрался к себе домой. Размешал угли в плите, поставил греться воду для кофе. Когда вошла Бесс, он спал, положив голову на руки. Приготовив кофе, она потрясла его.
— Что случилось, Борден? Почему ты встал?
— Подумал, что слышу кого-то. Вышел и посмотрел. Потом проснулся Билли, он вспомнил кое-что, и я сходил в канцелярию.
— Среди ночи?
— Важное дело было, Бесс. Билли вспомнил клеймо на той гнедой лошади. Я проверил, оказалось, клеймо принадлежит семье Сэкеттов.
— Я о них слышала. Убивают направо и налево, так?
— Нет, Бесс, не так. Лучших людей и лучших граждан, чем Сэкетты, еще поискать. Они родом с холмов Теннесси, но народ порядочный. Стрелять им порой случалось, но такие уж тут места. Здесь нужны мужчины, не тряпки.
— Вот почему я хочу переехать, Борден. На Восток, в Вермонт.
— Что я там буду делать? Кроме коров я ничего не знаю.
— Ферму заведешь. Найдешь какую-нибудь работу.
— Бесс, — терпеливо проговорил он, — мы уже обсуждали это не один раз. В этом городе живет пятьдесят человек из тех, кто имел ферму на Востоке, и ничего у них не вышло. Теперь они здесь, и некоторые устроились совсем неплохо. Я никогда не найду там себе подходящего места, Бесс.
— Борден, я боюсь. Боюсь, что тебя убьют. В тебя стреляли, много раз. Я знаю! Ты мне не говоришь, Присс рассказала. Весь город об этом твердит. Ты ей нравишься, знаешь? Всегда нравился.
— Все со мной будет нормально. Никогда не было так, чтобы строилось нечто новое, и при этом никому не было плохо и никто не погиб. Я не хочу умирать. Все, чего я хочу, это быть с тобой и Томом, но кто-то должен исполнять мою работу. Кому еще ее делать?
— Лэнгу Адамсу. Он хоть холостой.
— Скоро женится. Он ухаживает за Блоссом Гейли.
— Знаю. Милая женщина… Только… ну, слишком долго прожила среди мужчин, там, на своем ранчо. Слишком свободно разговаривает. Выросла, знаешь, среди ковбоев.
— Поверь, Лэнг мог найти и похуже.
— Борден… я не собиралась говорить, но… в общем, я тоже ночью что-то слышала.
— Когда?
— Ты спал. Я слышала шум, но вставать не стала. Кто-то ходил возле конюшни. Приподняла занавеску и едва разглядела какую-то фигурку. Не настолько, чтобы узнать, кто это, только поняла, что там человек. Вошел в конюшню, потом вышел. Подошел к заднему крыльцу и посмотрел сквозь сетку.
— И ты не позвала меня?
— Борден, ты бы очнулся от глубокого сна, а он уже был там, и в темноте. У него были все преимущества.
Борден отодвинулся от стола и вышел, уперев взгляд в землю. Несколько смазанных отпечатков. Край подошвы четкий, острая линия. В конюшне обнаружился след каблука, с полдюйма. Острый кант. Новые сапоги. Или почти новые.
Чантри припомнил свою единственную крохотную зацепку. Лежа на полу старого склада после того, как его ударили, он хватил кого-то наудачу, и его пальцы скользнули по сапогу. Сапог был хорошо вычищен и почти новый на ощупь.
Он пошел к дому, наслаждаясь запахом жареного бекона. Садясь за стол, услышал, как в комнате возятся мальчики.
Теперь он начнет обращать внимание на сапоги. Надо будет найти человека, который носит новую с иголочки обувь.
Что напомнило ему: надо повидать Хайэта Джонсона.
Нынче же.
И надо будет увидеть Мэри Энн Хейли.
Чантри встал и потянулся за своей шляпой. Бесс повернулась к нему, не выпуская вилки.
— Борден? Будь осторожен.
Борден вышел в яркий утренний свет и посмотрел в сторону дома Маккоя.
Как тут быть осторожным, если он и понятия не имеет, кого надо остерегаться?
Кто-то, находящийся в городе, хочет его убить. Кто-то, находящийся в городе, очень встревожен. И тревожится все сильнее. Из себя выходит.
Потому что у кого-то остается все меньше времени. У кого-то, стрелявшего в людей прежде. У кого-то, кто готов стрелять снова. В любой момент.
Глава 11
До открытия банка было еще время, так что, пройдясь по улице, дабы убедиться — все в порядке, и перекинувшись словом с Блэйзером и Элси, Чантри вернулся к «Бон тону», занял свое обычное место и стал ждать, пока Эд принесет ему кофе.
В углу сидели два коммивояжера, присутствовал также и ковбой с ранчо к западу от города: шляпа сдвинута назад, пыльные сапоги со шпорами задвинуты под стул, в блюдце стынет кофе. На вид никак не больше семнадцати. Впрочем, для работника на ранчо нормальный возраст. В самом деле, одно из самых громадных стад, которое когда-либо гнали из Техаса на север, находилось под началом человека — взрослого человека, безо всяких оговорок, — которому только что исполнилось семнадцать.
Ответственность, как и труд, на равнинах Запада узнавали рано.
Чантри едва успел расположиться, как появилась Присси. Сразу заметно: что-то ее гложет. Быстро окинула взором зал, немедленно направилась к его столу и села. Глаза расширены от возбуждения.
— Маршал, я только увидела тебя на улице, сразу прибежала. Тебе надо глядеть в оба!
— Стараюсь. А что не так?
— Слышал когда-нибудь про Буна Сильву?
В животе неожиданно стало пусто.
— Слышал, — сказал он, — и в чем дело?
— Маршал, — она наклонилась ближе, — кто-то из города ему написал!
— Их право, — ответил Чантри. — Коли им известно, где он обретается.
— Известно, в том-то и дело! Маршал, письмо отправили в одном из тех дешевых конвертов, какие продаются в магазине. Ими пользуется каждый. А надписали печатными буквами. Адрес печатными буквами написали, понимаешь, чтобы не узнали почерка.
— Это частные дела, Присси. Меня не касаются.
Присси выпрямилась на стуле.
— Не касаются, да? С какой стати кому-то отсюда писать наемному стрелку? Из-за пастбищ никто не воюет. Нигде никакого беспокойства, кроме того, что ты накликал на свою голову, начав преследовать того убийцу. В тебя стреляли, маршал. Съездили по черепу. Прикончили бедного Джонни Маккоя. Думаю, когда ты забрал седло Ригинза…
— Откуда ты знаешь? — резко спросил он.
— Ты живешь здесь достаточно долго. В этом городе тайн не существует. Миссис Ригинз сказала Элси, что Джордж хотел, чтобы тебе досталось его седло. А на кой тебе второе? Если уж отдавать его кому, почему не маленькому Билли Маккою, который получил его уздечку? Всякий понимает, тут что-то, кроется. Может, Джордж хотел тебе что-нибудь этим сказать? Ну вот, я как увидела это письмо к Сильве, точно смекнула: это насчет тебя. Кто-то хочет сжить тебя со света, маршал, ужасно хочет. Теперь следи. Скоро он приедет в город…
— Ты отправила письмо?
— А как же. Моя обязанность. А все равно, ты у нас за порядком смотришь, так что я решила: тебе следует знать.
— Спасибо, Присси. — Чантри наполнил свою чашку. Затем вспомнил элементарное: — Куда ушло письмо?
— В Тринидад. — Чантри налил собеседнице кофе. — Маршал, а ведь это странно. Откуда этот, который писал, знал адрес?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Дневной свет едва брезжил, когда Чантри добрался к себе домой. Размешал угли в плите, поставил греться воду для кофе. Когда вошла Бесс, он спал, положив голову на руки. Приготовив кофе, она потрясла его.
— Что случилось, Борден? Почему ты встал?
— Подумал, что слышу кого-то. Вышел и посмотрел. Потом проснулся Билли, он вспомнил кое-что, и я сходил в канцелярию.
— Среди ночи?
— Важное дело было, Бесс. Билли вспомнил клеймо на той гнедой лошади. Я проверил, оказалось, клеймо принадлежит семье Сэкеттов.
— Я о них слышала. Убивают направо и налево, так?
— Нет, Бесс, не так. Лучших людей и лучших граждан, чем Сэкетты, еще поискать. Они родом с холмов Теннесси, но народ порядочный. Стрелять им порой случалось, но такие уж тут места. Здесь нужны мужчины, не тряпки.
— Вот почему я хочу переехать, Борден. На Восток, в Вермонт.
— Что я там буду делать? Кроме коров я ничего не знаю.
— Ферму заведешь. Найдешь какую-нибудь работу.
— Бесс, — терпеливо проговорил он, — мы уже обсуждали это не один раз. В этом городе живет пятьдесят человек из тех, кто имел ферму на Востоке, и ничего у них не вышло. Теперь они здесь, и некоторые устроились совсем неплохо. Я никогда не найду там себе подходящего места, Бесс.
— Борден, я боюсь. Боюсь, что тебя убьют. В тебя стреляли, много раз. Я знаю! Ты мне не говоришь, Присс рассказала. Весь город об этом твердит. Ты ей нравишься, знаешь? Всегда нравился.
— Все со мной будет нормально. Никогда не было так, чтобы строилось нечто новое, и при этом никому не было плохо и никто не погиб. Я не хочу умирать. Все, чего я хочу, это быть с тобой и Томом, но кто-то должен исполнять мою работу. Кому еще ее делать?
— Лэнгу Адамсу. Он хоть холостой.
— Скоро женится. Он ухаживает за Блоссом Гейли.
— Знаю. Милая женщина… Только… ну, слишком долго прожила среди мужчин, там, на своем ранчо. Слишком свободно разговаривает. Выросла, знаешь, среди ковбоев.
— Поверь, Лэнг мог найти и похуже.
— Борден… я не собиралась говорить, но… в общем, я тоже ночью что-то слышала.
— Когда?
— Ты спал. Я слышала шум, но вставать не стала. Кто-то ходил возле конюшни. Приподняла занавеску и едва разглядела какую-то фигурку. Не настолько, чтобы узнать, кто это, только поняла, что там человек. Вошел в конюшню, потом вышел. Подошел к заднему крыльцу и посмотрел сквозь сетку.
— И ты не позвала меня?
— Борден, ты бы очнулся от глубокого сна, а он уже был там, и в темноте. У него были все преимущества.
Борден отодвинулся от стола и вышел, уперев взгляд в землю. Несколько смазанных отпечатков. Край подошвы четкий, острая линия. В конюшне обнаружился след каблука, с полдюйма. Острый кант. Новые сапоги. Или почти новые.
Чантри припомнил свою единственную крохотную зацепку. Лежа на полу старого склада после того, как его ударили, он хватил кого-то наудачу, и его пальцы скользнули по сапогу. Сапог был хорошо вычищен и почти новый на ощупь.
Он пошел к дому, наслаждаясь запахом жареного бекона. Садясь за стол, услышал, как в комнате возятся мальчики.
Теперь он начнет обращать внимание на сапоги. Надо будет найти человека, который носит новую с иголочки обувь.
Что напомнило ему: надо повидать Хайэта Джонсона.
Нынче же.
И надо будет увидеть Мэри Энн Хейли.
Чантри встал и потянулся за своей шляпой. Бесс повернулась к нему, не выпуская вилки.
— Борден? Будь осторожен.
Борден вышел в яркий утренний свет и посмотрел в сторону дома Маккоя.
Как тут быть осторожным, если он и понятия не имеет, кого надо остерегаться?
Кто-то, находящийся в городе, хочет его убить. Кто-то, находящийся в городе, очень встревожен. И тревожится все сильнее. Из себя выходит.
Потому что у кого-то остается все меньше времени. У кого-то, стрелявшего в людей прежде. У кого-то, кто готов стрелять снова. В любой момент.
Глава 11
До открытия банка было еще время, так что, пройдясь по улице, дабы убедиться — все в порядке, и перекинувшись словом с Блэйзером и Элси, Чантри вернулся к «Бон тону», занял свое обычное место и стал ждать, пока Эд принесет ему кофе.
В углу сидели два коммивояжера, присутствовал также и ковбой с ранчо к западу от города: шляпа сдвинута назад, пыльные сапоги со шпорами задвинуты под стул, в блюдце стынет кофе. На вид никак не больше семнадцати. Впрочем, для работника на ранчо нормальный возраст. В самом деле, одно из самых громадных стад, которое когда-либо гнали из Техаса на север, находилось под началом человека — взрослого человека, безо всяких оговорок, — которому только что исполнилось семнадцать.
Ответственность, как и труд, на равнинах Запада узнавали рано.
Чантри едва успел расположиться, как появилась Присси. Сразу заметно: что-то ее гложет. Быстро окинула взором зал, немедленно направилась к его столу и села. Глаза расширены от возбуждения.
— Маршал, я только увидела тебя на улице, сразу прибежала. Тебе надо глядеть в оба!
— Стараюсь. А что не так?
— Слышал когда-нибудь про Буна Сильву?
В животе неожиданно стало пусто.
— Слышал, — сказал он, — и в чем дело?
— Маршал, — она наклонилась ближе, — кто-то из города ему написал!
— Их право, — ответил Чантри. — Коли им известно, где он обретается.
— Известно, в том-то и дело! Маршал, письмо отправили в одном из тех дешевых конвертов, какие продаются в магазине. Ими пользуется каждый. А надписали печатными буквами. Адрес печатными буквами написали, понимаешь, чтобы не узнали почерка.
— Это частные дела, Присси. Меня не касаются.
Присси выпрямилась на стуле.
— Не касаются, да? С какой стати кому-то отсюда писать наемному стрелку? Из-за пастбищ никто не воюет. Нигде никакого беспокойства, кроме того, что ты накликал на свою голову, начав преследовать того убийцу. В тебя стреляли, маршал. Съездили по черепу. Прикончили бедного Джонни Маккоя. Думаю, когда ты забрал седло Ригинза…
— Откуда ты знаешь? — резко спросил он.
— Ты живешь здесь достаточно долго. В этом городе тайн не существует. Миссис Ригинз сказала Элси, что Джордж хотел, чтобы тебе досталось его седло. А на кой тебе второе? Если уж отдавать его кому, почему не маленькому Билли Маккою, который получил его уздечку? Всякий понимает, тут что-то, кроется. Может, Джордж хотел тебе что-нибудь этим сказать? Ну вот, я как увидела это письмо к Сильве, точно смекнула: это насчет тебя. Кто-то хочет сжить тебя со света, маршал, ужасно хочет. Теперь следи. Скоро он приедет в город…
— Ты отправила письмо?
— А как же. Моя обязанность. А все равно, ты у нас за порядком смотришь, так что я решила: тебе следует знать.
— Спасибо, Присси. — Чантри наполнил свою чашку. Затем вспомнил элементарное: — Куда ушло письмо?
— В Тринидад. — Чантри налил собеседнице кофе. — Маршал, а ведь это странно. Откуда этот, который писал, знал адрес?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45