— Да простая сентиментальность, я думаю! Джордж всегда относился ко мне, словно второй отец.
— Хороший был человек. Плохо, что пришлось ему так погибнуть, но несчастья со всеми случаются.
— С ним не случилось, Лэнг. Я туда ездил, осмотрел место, откуда свалился тот булыжник, и нашел следы рычага, который использовали, чтобы выдрать его из гнезда. Причем камень только сшиб его с коня и оглушил. Потом убийца подошел ближе и уронил камень ему на голову.
— Чтоб меня разорвало! Как ты все это смекнул?
— Я осмотрел там почву, поговорил с доктором. Я нашел, куда упало тело, а доктор мне сказал, что его дважды ударило камнем. Второй раз камень бросили сверху ему в висок, когда он уже лежал на земле. Упавший валун никак не мог его убить.
— Ты прав, похоже. Бака говорил мне, ты лучше соображаешь, чем мы все считаем.
Чантри покрутил головой.
— Нет, Лэнг, не лучше. Но такой человек — сам себе худший враг. С каждой смертью кольцо вокруг него сходится все туже, хотя он тем временем радуется, что избавился от возможных доносителей. Немного погодя он попросту преподнесет себя всем желающим на блюдечке.
Лэнг Адамс качал головой, слушая это.
— Я с тобой не согласен. О людях, которые воруют или убивают, не попадаясь, никто никогда не слышит, в этом все и дело. Мы знаем только про тех, кого ловят.
— Был у меня ковбой, работал какое-то время. Про него говорили, что он самый ловкий в округе, если угнать лошадей или коров, и банки он грабил тоже. Один приезжал аж с Востока, песню про него написал. Так ты знаешь, Лэнг, он работал на меня, потому что был голодный и холодный. И работал, не жалея сил. Насчет той песни он важничал напропалую, и еще, сколько о нем ходит толков. Но как-то раз мы разговорились, и, между прочим, всплыло, что вот он доживает шестой десяток, а идти ему некуда, и никому он особенно не нужен.
— Бывает такое, надо полагать.
— С ним так и было. Но это еще не самое худшее. Ловкий жулик, о котором сочинили балладу, сорок лет из своих шестидесяти протрубил за решеткой.
Глава 18
После того как Лэнг Адамс вернулся в магазин, Борден Чантри полез в карман и достал оттуда счетную книгу, которую Джордж Ригинз спрятал в потайном кармане своего седла.
Маленькая тоненькая книжечка, записей в ней немного, но с него хватит.
Долгое, долгое время он смотрел в эту книжечку, прежде чем закрыть ее и убрать обратно в карман. Наливал очередную чашку, когда к нему подошел Эд.
— Кофе в порядке, маршал? — Эд Сел напротив. — Пирог получился удачный, угощаю.
— Спасибо. Ограничусь кофе.
— Бака заходил… Неплохой парень, если по виду судить.
— Парень он хороший. Только что любит лошадей получше, чем может себе позволить. — Пригубил кофе. — Эд Хайэт Джонсон появлялся?
— Нет пока. Никто еще не прихрдил, одна Блоссом Гей— -ли. Что-то грустновато выглядела. Не к лицу женщине, которая собралась замуж.
— За Лэнга, ты имеешь в виду?
— Они же не делают из этого секрета. Блоссом — баба славная, и из ранчо сделала конфетку — облизнешься. Лучше ведет дела, чем когда ее батя всем заправлял, куда лучше. Он в скоте понимал, а в бизнесе — нет. Блоссом и в том, и в том кумекает. Не глупа, совсем не глупа. Ну, а когда заберет Пирсонову землю…
— Участок Эда Пирсона? С чего это он ей достанется?
— Я думал, ты знаешь. Народ по большей части в курсе, по-моему. Блоссом ссужала Эду деньги на провиант два раза или три. А последний раз закладную взяла на его землю. Выходит так, что, если с ним что случится, земля перейдет ей. У него ведь там хороший источник. И место закругляет ее угол. Выйдет за Лэнга, и у нее будет — или у них двоих будет — его еще кусок. Самая богатая женщина будет Блоссом в нашей части штата!
Ну и балбес был Борден Чантри! Блоссом Гейли — дамочка не только хорошенькая, но и толковая. И не трусиха вдобавок. Поймала раз вора со своим теленком, ранила его в руку, когда тот потянулся за оружием, и сама доставила его сюда. Отлично стреляет, в «яблочко».
А ее папочка охотился на бизонов. Как раз такой человек, у которого могла найтись винтовка пятьдесят второго калибра старой конструкции.
Чантри в волнении вскочил. Может быть… самая слабая надежда… теперь он все поставил на место.
Еще пара вещей, которые надо бы уточнить. Пара мелочей, не больше.
Он прошел к тюрьме. Большой Индеец сидел на стуле на улице.
— Ты следы видел? Оставленные тем, кто убил лошадь Сэкетта?
Индеец лишь глянул на него.
— Большой Индеец, ты можешь распознать след любой лошади в этих местах. Можешь читать тропу, как я читаю вывеску на лавке. Чья это была лошадь?
— Твоя. Большая серая, не аппалуза. Большая серая с твоего луга.
Чантри сам видел следы, но не поверил своим глазам. Недостаточно хорошо разглядел — или так он себя уверил. И большая серая не принадлежала, по сути дела, ему. Это была лошадь Бесс, и, кроме нее, на ней редко кто ездил.
Что думает Большой Индеец, Чантри не догадывался. Многие индейцы вообще считали, что белых понять невозможно, и это, скорее всего, еще одна из непостижимых вещей. На деле Большой Индеец о проблемах белых беспокоился мало. Старые времена кончились, и он приспособился к новым настолько, насколько было возможно. Его земли, вернее, земли его племени, остались далеко отсюда на востоке. И племя с них согнали другие индейцы еще до появления бледнолицых. Вскоре его народ понял, за кем сила, а Индеец по-своему приготовился к будущему.
От него требовалось время от времени караулить в тюрьме, искать следы… что он обожал… и он хорошо ел, спал в удобной постели и жил без забот и в комфорте. И если так было, то благодаря Бордену Чантри, сперва пристроившему Большого Индейца у себя на ранчо. Позже, когда заморозки уничтожили его скот, Чантри, перебираясь в город, забрал Индейца с собой.
Его лошадь… большая серая. Борден Чантри смотрел в окно и ничего за ним не видел.
Серая находилась на пастбище. Без сомнения, многие могли ее заарканить, но ехать — не тут-то было. Серая любила Бесс, а вот со всяким другим начинала психовать, и под незнакомым всадником брыкалась зверски.
О чем известно каждому горожанину. Очень мало вероятности, что кто-либо местный попытается сесть на такое норовистое животное, собираясь убить человека.
Большой Индеец почти никогда не высказывался по собственной воле. Сейчас он это сделал:
— Ехал мужчина.
Чантри повернул голову, чтобы посмотреть на Индейца.
— Мужчина?
— Большой мужчина. Тяжелый.
Большой Индеец мог распознать это по следам. Хороший следопыт запросто разберет, что лошадь несет тяжелого наездника.
— Такой большой, как я?
— Может быть, больше.
Чантри неторопливо поднялся. Вынул револьвер и повертел барабан. Сунул в кобуру и ремешок не стал застегивать.
Выбрался на улицу и простоял там изрядное время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45