— Какими снами?
— Понятия не имею. Звучит как «нами».
— Опечатка, наверное.
— Это еще не все, господин Президент. Министр рыбного хозяйства ввел транзитную пошлину на проход американских лососевых тральщиков от Сиэтла до мыса Саклинг на Аляске.
— Они не могут этого сделать! Аляска — наша территория!
— В том-то все и дело, господин Президент Штат Вашингтон — наш, и Аляска тоже, но между ними выдается в море кусок береговой линии, так называемая Ручка Сковородки. Она тоже наша, но не вся. Есть там нечто вроде буферной зоны под названием Британская Колумбия. А вдоль нее идет океанское течение под названием Спираль Аляски. По этому течению лососевые рыбы идут в свои родные реки, по большей части — реки Британской Колумбии.
— Это течение в наших водах или канадских?
— Спираль пролегает в пределах нашей двухсотмильной зоны, затем пересекает полоску Британской Колумбии и снова оказывается в наших водах.
Президент сдвинул брови, пытаясь себе это представить.
— У вас есть карта? Мне кажется, нужно взглянуть на карту.
— Наверняка где-нибудь найдется.
Карта нашлась в комнате для совещаний. Большая настенная карта. Президент и руководитель его аппарата чуть не стукнулись головами чуть ниже Аляски.
— Теперь я понимаю, что вы имеете в виду, — горестно вздохнул Президент.
— Чтобы добраться до Аляскинского залива, нашим рыбакам приходится идти вдоль побережья Британской Колумбии, пока не попадут в воды Аляски. С введением транзитной пошлины они либо будут перехватываться, либо будут вынуждены обходить двухсотмильную зону Канады. Это большой крюк, и он сильно ударит их по карману. И еще: Аляскинские промыслы — наш последний богатый промысловый район. Он сейчас нам нужен больше, чем когда бы то ни было.
— Знаете, возможно, у Генерального секретаря ООН не такая уж плохая идея.
— С каких это пор? — скептически заметил шеф президентского аппарата.
— Извините.
Президент направился в спальню Линкольна, где снял трубку красного телефона, соединяющего с Харолдом В. Смитом в его офисе, который, как считал Президент, находится через улицу в здании казначейства.
— Смит, вы уже слышали речь канадского министра рыбного хозяйства?
— Как раз сейчас я читаю сообщение телеграфного агентства, — ответил тот.
— Ну и что вы думаете по этому поводу?
— Это может быть попытка «баш на баш». Лишняя фишка в торговле за выкуп захваченных нами сегодня канадских патрульных катеров.
— В вашем голосе я слышу не прозвучавшее «или».
— Или очередная фаза плана, еще до конца не развернутого.
— Вам не кажется, что все эти канадские министры рыбного хозяйства уж слишком часто и рьяно бросаются в бой?
— Предпоследний министр сменял свой портфель на кресло премьера провинции Ньюфаундленд. Может быть, у этого аналогичные амбиции.
— Может быть, он ответит на мой звонок?
— Стоит попробовать, — отозвался Смит. — Премьер-министр выступил с заявлением, в котором указал, что полностью доверяет своему министру рыбного хозяйства.
— Это звучит так, будто он отрубит этому парню хвост по самые уши, если дело обернется плохо для Канады.
— Я мог бы послать своих людей, чтобы они нанесли ему неофициальный визит.
— Постойте, я не хочу, чтобы его убивали!
— Они могут оказать на него давление без ликвидации.
— Хорошо бы кто-нибудь сделал это с Генеральным секретарем ООН. Перед тем как пальцем шевельнуть, он хочет получить с меня прошлые долги.
— Я дам своим людям инструкцию лететь в Оттаву.
И линия замолкла.
Президент снял пиджак с вешалки и надел его. Из всех опасностей, нависших на международном горизонте, — распад России, постоянно растущая воинственность Китая, — эта была самой неожиданной.
Хорошо хоть, никто не догадывается, что и он приложил к этому руку.
Глава 29
В своем офисе на тридцать восьмом этаже небоскреба ООН, выходившем окнами на Ист-Ривер, Генеральный секретарь ООН Анвар Анвар-Садат безотрывно сидел на телефоне.
В мире происходили странные вещи. Его призыв сократить двухсотмильные зоны вызвал резонанс в некоторых столицах.
Из Аргентины голос с жутким акцентом сообщил, что это первое за многие десятилетия здравое мнение по этому вопросу.
Из Южной Кореи доносились рукоплескания. Заинтересовались японцы. Еще бы им не заинтересоваться! Их флотилии рыщут в семи морях и часто наталкиваются на сопротивление и санкции.
Конечно, из других представительств посыпались мрачные угрозы. Россия всегда заявляла довольно сомнительные права на спорные воды, и сейчас Москва проявила раздражение. И Бирма, или как там ее сейчас называют, ведущая борьбу за свои права прибрежного рыболовства, тоже удовольствия не выразила.
Особенно расстроилась представитель США в ООН, если можно было судить по ее телефонному визгу.
В середине этого неослабного потока едких слов Анвар-Садат извинился, прекратил разговор и встал.
Он понял, что настал поворотный момент, и это было странно. Единственное, что он сделал, так это произнес речь. Даже не самую лучшую, хотя и сказанную с убеждением. С силой. Очевидно, поэтому она так и отозвалась.
Вскоре после первой волны телефонных звонков ему позвонил старший помощник и сообщил:
— Какая-то мисс Кэлли хочет с вами говорить.
Анвар резко вскинул голову:
— В самом деле?
— Да. Ее нет в списке, но голос у нее такой уверенный, и я сказал, что проверю, на месте ли вы.
— Буду говорить! — с энтузиазмом откликнулся Генеральный секретарь.
Усевшись в свое кресло, он два раза прокашлялся, поскольку у него уже горло устало от разговоров, и снял трубку.
— С вами говорит Генеральный секретарь Анвар Анвар-Садат, — нежно промурлыкал он.
— Спасибо, что ты соизволил поговорить со мной, мой Анвар, — прозвучал суховатый женский голос.
Он только судорожно глотнул воздух.
— Это вы?
— Да, это я.
— Я так долго ждал этой минуты.
— И другой минуты, которая уже близка.
— Вы в Нью-Йорке? — радостно спросил он.
— Нет. Но ты приедешь ко мне.
— Я с нетерпением ожидаю нашей первой встречи и должен сказать, что несказанно восхищаюсь вашим голосом.
— А я твоим.
— Он такой... как это сказать... вдохновляющий, — пролепетал Анвар.
— Я принимаю это как комплимент джентльмена, но свое мнение высказывать воздержусь.
Она была очаровательна. Голос ее — хрипловатое контральто — был сексуальным, но не развратным. Он не очень подходил к мысленному образу золотоволосой богини, но так было даже лучше. Очень... очень талантливый голос.
— Я очень взволнован реакцией на мою речь, — сказал он.
— Весь мир повернул к тебе свои уши, мой Анвар.
— Хотя мой долг заставляет меня остаться здесь, я приеду в ваш город, где бы он ни был.
— Оттава. Приезжай сегодня вечером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65