Без посторонних. Надо надо переговорить с Коржаковым и нигерийцем наедине… Потом передадим.
— Может им? — Цуканов кивнул на отъезжавшую машину.
— Нельзя. Этих мы не знаем. И неизвестно, как они поступят с нигерийцем.
Может к и н у т их на сотню — другую баксов тут же в Варсонофьевском. И выпустят…
— От сотни-другой и я бы не отказался… — Цуканов подмигнул.
Игумнов уже не слушал его, набрал номер на мобильнике.
— Алло… — Ему повезло. Старший опер МУРа Самарский оказался на месте. — Кто это?
— Это Игумнов. По поводу Коржакова…
— Что-нибудь новое?
— Я думаю, Коржаков сейчас у себя, на Варсонофьевском. Можешь подъехать?
— Считай: я уже в машине, Игумнов… — Старшему оперу нравилась грубоватая мужественная риторика — С одним условием: вы блокируете здание. Берем его мы…
***
Реанимобиль с раненным старлеем-оборотнем и медиками отъехал.
Сразу вслед, поблагодарив ментов с ж е л е з к и, попрощавшись, отбыло Восемнадцатое. Вновь стало тихо.
Медленно потянулись минуты.
Самарский со своей группой отсутствовал. Что-то ему помешало. Он даже не позвонил. Зная условиях работы не исключалось, что старший опер МУРа едет куда-нибудь на задание и совсем в противоположную сторону от Варсонофьевского.
Между тем время не ждало.
Что-то вокруг все время напоминало о приближении рассвета, хотя небо оставалось по-прежнему темным. Пара бродячих псов, привлеченных появлением людей, возникли поодаль в надежде поживиться.
Машина с Петровки все не появлялась.
Игумнов прошел в ночной подъезд.
— Я поднимусь посмотрю. Где его квартира?
— Я покажу.
Вдвоем с Карпецом, не вызывая лифт, они тихо поднялись на пятый.
Назад Игумнов вернулся с готовой схемой.
— На лестничной площадке нигде не укрыться. Все, как на ладони. Придется задействовать лифт… — Он кивнул заму. — Давай своего африканца.
— А он зачем?
— Подойдет к двери. Только не с врачем. С тобой…
Заместитель вздохнул.
— Может лучше мне?! — Качан как виновник предпочел бы видеть себя в главной и рискованной роли.
— Тебя знают. Пойдут Цуканов с курьером. Готов?
— Погоди…
Зам все делал основательно. Достал пистолет, обтер, передернул затвор. При солидном брюшке и бросающейся в глаза неповоротливости, Цуканов слыл отличным стрелком.
— Давай африканца…
Цуканов убрал пистолет в куртку, вернулся к машине..
Коренастый жилистый Уши Бат Сантес не мог понять, что от него требуется. Самочувствие его стабилизировалось, он больше не качался, не рыгал. Цуканов пристегнул его наручником за руку. Стараясь идти в ногу, повел к подъезду.
Игумнов взглянул на часы:
— Пошли…
В лифте поднялись все вместе.
Лифт был старенький. Останавливаясь, подъемник оглушительным по-ночному времени стуком известил весь дом о своем прибытии.
Медлить было нельзя. Цуканов с африканцем сразу вышли.
Поддерживая нигерийца, зам свернул к двери в квартиру Коржакова.
Вторая рука лежала на пистолете. Игумнов , Качан и Карпец остались в кабине.
— Звони! — Цуканов показал нигерийцу на кнопку звонка.
Уши Бат Сантес удивленно взглянул на него.
— Звони, звони…
***
Из ночной поездки генерал Скубилин не вернулся домой, приехал в Управление разъяренный. Он даже не заскочил на Комсомольскую — Площадь Трех вокзалов, как это обычно делал. В Управлении сразу поднялся к себе.
Подполковник-дежурный — худощавый, самолюбивый, в прошлом ответственный сотрудник Секретариата, переведенный из министерства — знал о приезде начальника. Сидел, как на иголках.
Характер генерала был хорошо известен. Как и его манера срывать зло на подчиненных.
То, что Скубилин не заглянул в дежурку, было плохим знаком. Выждав несколько минут, дежурный позвонил сам:
— Докладываю, товарищ генерал. Происшествий в ваше отсутствие не зарегистрировано. Замминистра генерал Жернаков просил позвонить ему домой, когда приедете…
Ответом было молчание.
Дежурный подождал, пока начальник Управления положит трубку, нажал на рычаг.
Генерал тем временем набрал номер замминистра.
— Борис Иванович… — Начальственный фальцет, каким он разговаривал у себя в Управлении, сразу исчез. — Скубилин. Просили позвонить…
— Да, Василий. Что там по Каширскому ходу? Что тебе докладывают?
— Я сам ездил. Там все по-другому…
— Я знаю. Дежурный по Главку обрадовал… — Жернаков несколько секунд находился в задумчивости.
— Что — нибудь случилось?
— Как тебе сказать, Вася…
Жернакову не хотелось до конца приоткрывать министерские карты.
Начальство Наверху вроде не знало, каким образом менты Внизу, н а з е м л е, могут держать установленную планку высокой раскрываемости.
В конце концов, замминистра вынужден был объяснить:
— Заявление об этом разбое должен был сделать старший инспектор Черных. Они там в Главке так решили с подачи… этого хрена . Кублатого…Тут ничего нельзя было поделать. А уж вокзал выбрал я…
Скубилин уже догадался об этом.
«Если уж подставлять кого, так лучше друзей своего конкурента…»
— Но Черныха будто бы сразу засекли, едва он появился на перроне. Подошли, проверили документы. И все, естественно, пошло насмарку. Куда после этого заявлять?!
Скубилин подыграл:
— Я говорил. Они сейчас бдительнее…
— Ты-то хоть не крути мне яйца, Василий… — Жернаков вспылил. — Ты Черныха себе хорошо представляешь?! Чтобы к нему подойти проверить документы! Да он сам у кого хочешь проверит… Да и с какой стати к нему подходить?!
— Вы считаете, Борис Иванович…
— Там сделка у тебя на вокзале! Водят за нос!
— Может бутылку ему пообещали?!
— Черныху ?! Да ты что?! — Жернаков и сам ломал голову, не зная, чем все объяснить. — Черных рвался на Каширский ход… — Неприязнь замминстра к «каширянам» была известна. — Хотел мне услужить…
Скубилин поддакнул:
— Естественно…
— Выходит, кто-то был заинтересован отвести удар от Каширского хода…
— Змеиный клубок…
— Кто-то за спиной Черныха мог стукнуть на вокзал.. . «Так и так, мол … Едет…» Я хочу знать, откуда растут ноги… — Жернакова, когда ему что-то втемяшивалось в голову, свернуть было уже невозможно. — Там твой сегодняшний дежурный… — Его уже повело. — Это ты там у себя сидишь, ничего не знаешь… Не обижайся, Василий. А я здесь и знаю, что у тебя творится на вокзале… — Он разразился целой филиппикой. — Он с дежурства меньше сотни долларов не приносит. Мне докладывали. Машина, дача… Ему все платят. Носильщики, охрана, таксисты. Он там их к р ы ш а на вокзале. Разводит стрелки. Этот и Черныха мог запросто купить…
— Вы считаете…
— Значит так… Придержи утром дежурный наряд и розыскника, кто ночью разбирался…
— Это Игумнов. Начальник отделения розыска. Но… — В интересах Скубилина было спустить дело на тормозах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
— Может им? — Цуканов кивнул на отъезжавшую машину.
— Нельзя. Этих мы не знаем. И неизвестно, как они поступят с нигерийцем.
Может к и н у т их на сотню — другую баксов тут же в Варсонофьевском. И выпустят…
— От сотни-другой и я бы не отказался… — Цуканов подмигнул.
Игумнов уже не слушал его, набрал номер на мобильнике.
— Алло… — Ему повезло. Старший опер МУРа Самарский оказался на месте. — Кто это?
— Это Игумнов. По поводу Коржакова…
— Что-нибудь новое?
— Я думаю, Коржаков сейчас у себя, на Варсонофьевском. Можешь подъехать?
— Считай: я уже в машине, Игумнов… — Старшему оперу нравилась грубоватая мужественная риторика — С одним условием: вы блокируете здание. Берем его мы…
***
Реанимобиль с раненным старлеем-оборотнем и медиками отъехал.
Сразу вслед, поблагодарив ментов с ж е л е з к и, попрощавшись, отбыло Восемнадцатое. Вновь стало тихо.
Медленно потянулись минуты.
Самарский со своей группой отсутствовал. Что-то ему помешало. Он даже не позвонил. Зная условиях работы не исключалось, что старший опер МУРа едет куда-нибудь на задание и совсем в противоположную сторону от Варсонофьевского.
Между тем время не ждало.
Что-то вокруг все время напоминало о приближении рассвета, хотя небо оставалось по-прежнему темным. Пара бродячих псов, привлеченных появлением людей, возникли поодаль в надежде поживиться.
Машина с Петровки все не появлялась.
Игумнов прошел в ночной подъезд.
— Я поднимусь посмотрю. Где его квартира?
— Я покажу.
Вдвоем с Карпецом, не вызывая лифт, они тихо поднялись на пятый.
Назад Игумнов вернулся с готовой схемой.
— На лестничной площадке нигде не укрыться. Все, как на ладони. Придется задействовать лифт… — Он кивнул заму. — Давай своего африканца.
— А он зачем?
— Подойдет к двери. Только не с врачем. С тобой…
Заместитель вздохнул.
— Может лучше мне?! — Качан как виновник предпочел бы видеть себя в главной и рискованной роли.
— Тебя знают. Пойдут Цуканов с курьером. Готов?
— Погоди…
Зам все делал основательно. Достал пистолет, обтер, передернул затвор. При солидном брюшке и бросающейся в глаза неповоротливости, Цуканов слыл отличным стрелком.
— Давай африканца…
Цуканов убрал пистолет в куртку, вернулся к машине..
Коренастый жилистый Уши Бат Сантес не мог понять, что от него требуется. Самочувствие его стабилизировалось, он больше не качался, не рыгал. Цуканов пристегнул его наручником за руку. Стараясь идти в ногу, повел к подъезду.
Игумнов взглянул на часы:
— Пошли…
В лифте поднялись все вместе.
Лифт был старенький. Останавливаясь, подъемник оглушительным по-ночному времени стуком известил весь дом о своем прибытии.
Медлить было нельзя. Цуканов с африканцем сразу вышли.
Поддерживая нигерийца, зам свернул к двери в квартиру Коржакова.
Вторая рука лежала на пистолете. Игумнов , Качан и Карпец остались в кабине.
— Звони! — Цуканов показал нигерийцу на кнопку звонка.
Уши Бат Сантес удивленно взглянул на него.
— Звони, звони…
***
Из ночной поездки генерал Скубилин не вернулся домой, приехал в Управление разъяренный. Он даже не заскочил на Комсомольскую — Площадь Трех вокзалов, как это обычно делал. В Управлении сразу поднялся к себе.
Подполковник-дежурный — худощавый, самолюбивый, в прошлом ответственный сотрудник Секретариата, переведенный из министерства — знал о приезде начальника. Сидел, как на иголках.
Характер генерала был хорошо известен. Как и его манера срывать зло на подчиненных.
То, что Скубилин не заглянул в дежурку, было плохим знаком. Выждав несколько минут, дежурный позвонил сам:
— Докладываю, товарищ генерал. Происшествий в ваше отсутствие не зарегистрировано. Замминистра генерал Жернаков просил позвонить ему домой, когда приедете…
Ответом было молчание.
Дежурный подождал, пока начальник Управления положит трубку, нажал на рычаг.
Генерал тем временем набрал номер замминистра.
— Борис Иванович… — Начальственный фальцет, каким он разговаривал у себя в Управлении, сразу исчез. — Скубилин. Просили позвонить…
— Да, Василий. Что там по Каширскому ходу? Что тебе докладывают?
— Я сам ездил. Там все по-другому…
— Я знаю. Дежурный по Главку обрадовал… — Жернаков несколько секунд находился в задумчивости.
— Что — нибудь случилось?
— Как тебе сказать, Вася…
Жернакову не хотелось до конца приоткрывать министерские карты.
Начальство Наверху вроде не знало, каким образом менты Внизу, н а з е м л е, могут держать установленную планку высокой раскрываемости.
В конце концов, замминистра вынужден был объяснить:
— Заявление об этом разбое должен был сделать старший инспектор Черных. Они там в Главке так решили с подачи… этого хрена . Кублатого…Тут ничего нельзя было поделать. А уж вокзал выбрал я…
Скубилин уже догадался об этом.
«Если уж подставлять кого, так лучше друзей своего конкурента…»
— Но Черныха будто бы сразу засекли, едва он появился на перроне. Подошли, проверили документы. И все, естественно, пошло насмарку. Куда после этого заявлять?!
Скубилин подыграл:
— Я говорил. Они сейчас бдительнее…
— Ты-то хоть не крути мне яйца, Василий… — Жернаков вспылил. — Ты Черныха себе хорошо представляешь?! Чтобы к нему подойти проверить документы! Да он сам у кого хочешь проверит… Да и с какой стати к нему подходить?!
— Вы считаете, Борис Иванович…
— Там сделка у тебя на вокзале! Водят за нос!
— Может бутылку ему пообещали?!
— Черныху ?! Да ты что?! — Жернаков и сам ломал голову, не зная, чем все объяснить. — Черных рвался на Каширский ход… — Неприязнь замминстра к «каширянам» была известна. — Хотел мне услужить…
Скубилин поддакнул:
— Естественно…
— Выходит, кто-то был заинтересован отвести удар от Каширского хода…
— Змеиный клубок…
— Кто-то за спиной Черныха мог стукнуть на вокзал.. . «Так и так, мол … Едет…» Я хочу знать, откуда растут ноги… — Жернакова, когда ему что-то втемяшивалось в голову, свернуть было уже невозможно. — Там твой сегодняшний дежурный… — Его уже повело. — Это ты там у себя сидишь, ничего не знаешь… Не обижайся, Василий. А я здесь и знаю, что у тебя творится на вокзале… — Он разразился целой филиппикой. — Он с дежурства меньше сотни долларов не приносит. Мне докладывали. Машина, дача… Ему все платят. Носильщики, охрана, таксисты. Он там их к р ы ш а на вокзале. Разводит стрелки. Этот и Черныха мог запросто купить…
— Вы считаете…
— Значит так… Придержи утром дежурный наряд и розыскника, кто ночью разбирался…
— Это Игумнов. Начальник отделения розыска. Но… — В интересах Скубилина было спустить дело на тормозах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63