Это уже как водится…
Дежурный только руками развел:
— Вот и поработай с такими мудаками…
Генерал окинул презрительным взглядом обоих:
— Разберитесь… — Вошел в дежурку.
Нераскрытое преступление ухудшало и без того безрадостную картину результатов раскрываемости по Дороге. Но рисковать своим положением Скубилин не собирался.
Грабеж, о котором заявили в его присутствии, следовало обязательно зарегистрировать.
— Ну что тут можно сказать… — дежурный так и остался с разведенными по сторонам руками. — Полная клиника! Медицинский случай!
Милиционер стоял в растерянности. Он так ничего и не понял.
Майор-дежурный быстро пришел в себя:
— Поступим так … — Он обернулся к потерпевшему. — Сейчас вы выйдете на перрон с нашим сотрудником… — Майор говорил громко, чтобы Скубилин в дежурке его слышал. — Потом вернетесь и напишете заявление. Я предупреждаю об ответственности за ложный донос. Ясно? За вранье там лишение свободы до двух лет… Все! — Он оглянулся на Игумнова.
Дальнейшее было за работниками розыска. Им надлежало либо найти преступника, либо спровадить заявителя…
Игумнов крикнул в коридор:
— Качан!
Генерал подошел к двери.
Качана следовало немедленно отстранить от работы.
Но Скубилин подумал:
«Сначала пусть отошьет заявителя. В случае чего на него и спишем. Все равно выгонять. А, смотришь, одним „висяком“ меньше…»
На подошедшего Качана он не смотрел. Подошел к окну.
Снаружи было глухо и стыло. Из окна был виден сквер музея «Траурный поезд Ленина». Там тоже чувствовалось запустение. За спиной Скубилина сговаривались его подчиненные…
«Ну и работничков Б-г дал…»
***
— Пошли, показывай… — Качан кивнул потерпевшему на платформу. — Где все произошло?
— Там…
Парень неуверенно пошел впереди. От него несильно попахивало спиртным. Качан критически к нему присмотрелся: округлый, с ранним жирком, брючки облекали полный, похожий на девичий, задик…
Еще на ходу Качан начал расспрашивать:
— Выпивал с вечера?..
— Да, немного.
— С кем?
— Я их не знаю, — потерпевший чуть заметно смутился. — Вернее, знаком, но только так… Шапочно.
— Собрались, выходит, случайно.
— Да.
— Далеко?
— Тут, на Дубининской.
Парень зябко поеживался, выше подтягивал воротник. У него мерзла голова. Синяк под глазом стремительно наливался сине-лиловым смородиновым цветом.
— Дом сможешь показать?
— Вряд ли… — бедолага до красна растер уши.
— Женат?
— Женат…
Качан полюбобытствовал:
— Жена не будет тебя искать? Все-таки всю ночь отсутствовал…
— Она думает — я на свадьбе…
Качан всмотрелся пристальнее: обычно бывало наоборот.
— Не сказал, что ты у знакомых?
— Не, она не любит, когда мы встречаемся.
— А-а…Сколько вас было?
— Четверо.
— Все мужики?
— Да. Вон тот сцеп… — Потерпевший показал на крайнюю электричку впереди. — Последний вагон…
— Сколько их было в вагоне?
— Один… — Он незаметно напрягся. — Думаете, он там ещё ?
— Посмотрим.
— Я здесь подожду.
Двери тамбура были открыты с обеих сторон — на две смежные платформы. Внутри было темно. Качан прошел по пустому составу.
Электричка стояла давно, вагоны успели основательно промерзнуть.
«Чего тут было ему стоять? И кого ждать? Если только с девкой, если негде больше. Тогда другое дело…»
Искать удачи в пустой электричке не имело смысла. Старший опер отсутствовал недолго. Потерпевший ожидал его на перроне. На обратном пути Качан возобновил расспросы:
— Ты собирался ехать?
— Нет… — Время от времени тот осторожно дотрагивался до заплывавшего подглазья.
— А чего же подошел?
Потерпевший путанно объяснил. Он шел пешком с Дубининской улицы, у углового дома свернул — решил пройти к остановке кратчайшим путем — через перрон.
— Думал, быстрее. А вышло вон как… — Оставив подглазье, он снова принялся тереть уши.
— На чем тебе ехать?
— На автобусе.
— С Дубининской там прямой путь! Ладно. И вот ты оказался на перроне…
— Мужчина этот… Стоял в тамбуре. Я спросил, как пройти к автобусу?
— Так.
— Он схватил меня за руку — втащил в тамбур…
Качан взглянул с сомнением:
— Ты же здоровый! Килограмм под девяносто?
— Восемьдесят два. Тут он сразу нанес удар… — потерпевший ткнул себя пальцем в синяк. — Снял кольцо с пальца, шапку…
— Запомнил его?
— Высокого роста, смуглый. На голове шапочка. У носа маленькая родинка….
— Ты и родинку рассмотрел?!
Качан уже знал конец этой истории.
Криминальные ситуации повторялись. Что-то похожее уже встречалось.
«Обидно, что уходишь из к о н т о р ы именно сейчас… — прорвалось вдруг сквозь плавный строй логических умозаключений. — Когда чему-то уже научился и что-то можешь…»
Он отчетливо представлял себе случившееся.
Потерпевший действительно лишился и шапки, и кольца. И как раз в этом тамбуре. Он не врал. Да и постовой, увидел его без шапки с синяком под глазом тут, у электрички…
«Дело только в том, что он не собирался обращаться в милицию. Оба они знают друг друга ..».
Все было логично.
Жена была в курсе его нетрадиционной ориентации, поэтому смотрела сквозь пальцы на то, что муж отправляется без неё на свадьбу, зато была категорически против, когда он уходил в мужскую компанию. Знала, чем это обычно кончается…
После встречи на квартире потерпевший и тот — с родинкой — ушли вместе. По пути зашли на вокзал. Уединились в темной электричке…
Потерпевший предпочел скрыть детали. Партнеры такого рода не любили, когда милиция совала нос в их дела. Они обделывали их сами. Между собой. В своем кругу. Так было бы и в этом случае, если бы не усердие новичка-постового…
Парень не собирался заявлять в милицию. Он и сейчас думал, как избавиться от непрошенной опеки…
Качан облегчил ему задачу:
— Если ты считаешь, что разберешься без нас…
Терпила сразу за это ухватился:
— Шапка была неновая… А кольцо… Я поеду домой, пожалуй…
— Но сначала зайди к дежурному… — Качан был уверен, что тот и не подумает это сделать.
— Обязательно… — Потерпевший ускорил шаг.
Качан машинально его замедлил.
«Вот и конец! „Моя последняя футбольная игра…“
Сколько раз он ругал все! Переработку, игру с процентами, начальство…
«А сейчас вышибают — должен бы вроде радоваться! А у самого першит в горле…»
***
— Качан! Борька!
От только что прибывшей электрички двигалась толпа вновьприбывших. От неё отделились двое — высокие, в куртках, без шапок. Один, впрочем, был с красным шарфом вокруг шеи. На манер питерского мента из телесериала.
Качан узнал двух домодедовских оперов, которых он видел ночью у коммерческой палатки.
— Привет… — Он с хода предупредил вопросы о себе, сразу захватил инициативу. — Как там с ночным убийством?..
— Шум идет… Начальство, телекамеры… Убитый — уголовный авторитет…
Но наши вроде спихнули вам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Дежурный только руками развел:
— Вот и поработай с такими мудаками…
Генерал окинул презрительным взглядом обоих:
— Разберитесь… — Вошел в дежурку.
Нераскрытое преступление ухудшало и без того безрадостную картину результатов раскрываемости по Дороге. Но рисковать своим положением Скубилин не собирался.
Грабеж, о котором заявили в его присутствии, следовало обязательно зарегистрировать.
— Ну что тут можно сказать… — дежурный так и остался с разведенными по сторонам руками. — Полная клиника! Медицинский случай!
Милиционер стоял в растерянности. Он так ничего и не понял.
Майор-дежурный быстро пришел в себя:
— Поступим так … — Он обернулся к потерпевшему. — Сейчас вы выйдете на перрон с нашим сотрудником… — Майор говорил громко, чтобы Скубилин в дежурке его слышал. — Потом вернетесь и напишете заявление. Я предупреждаю об ответственности за ложный донос. Ясно? За вранье там лишение свободы до двух лет… Все! — Он оглянулся на Игумнова.
Дальнейшее было за работниками розыска. Им надлежало либо найти преступника, либо спровадить заявителя…
Игумнов крикнул в коридор:
— Качан!
Генерал подошел к двери.
Качана следовало немедленно отстранить от работы.
Но Скубилин подумал:
«Сначала пусть отошьет заявителя. В случае чего на него и спишем. Все равно выгонять. А, смотришь, одним „висяком“ меньше…»
На подошедшего Качана он не смотрел. Подошел к окну.
Снаружи было глухо и стыло. Из окна был виден сквер музея «Траурный поезд Ленина». Там тоже чувствовалось запустение. За спиной Скубилина сговаривались его подчиненные…
«Ну и работничков Б-г дал…»
***
— Пошли, показывай… — Качан кивнул потерпевшему на платформу. — Где все произошло?
— Там…
Парень неуверенно пошел впереди. От него несильно попахивало спиртным. Качан критически к нему присмотрелся: округлый, с ранним жирком, брючки облекали полный, похожий на девичий, задик…
Еще на ходу Качан начал расспрашивать:
— Выпивал с вечера?..
— Да, немного.
— С кем?
— Я их не знаю, — потерпевший чуть заметно смутился. — Вернее, знаком, но только так… Шапочно.
— Собрались, выходит, случайно.
— Да.
— Далеко?
— Тут, на Дубининской.
Парень зябко поеживался, выше подтягивал воротник. У него мерзла голова. Синяк под глазом стремительно наливался сине-лиловым смородиновым цветом.
— Дом сможешь показать?
— Вряд ли… — бедолага до красна растер уши.
— Женат?
— Женат…
Качан полюбобытствовал:
— Жена не будет тебя искать? Все-таки всю ночь отсутствовал…
— Она думает — я на свадьбе…
Качан всмотрелся пристальнее: обычно бывало наоборот.
— Не сказал, что ты у знакомых?
— Не, она не любит, когда мы встречаемся.
— А-а…Сколько вас было?
— Четверо.
— Все мужики?
— Да. Вон тот сцеп… — Потерпевший показал на крайнюю электричку впереди. — Последний вагон…
— Сколько их было в вагоне?
— Один… — Он незаметно напрягся. — Думаете, он там ещё ?
— Посмотрим.
— Я здесь подожду.
Двери тамбура были открыты с обеих сторон — на две смежные платформы. Внутри было темно. Качан прошел по пустому составу.
Электричка стояла давно, вагоны успели основательно промерзнуть.
«Чего тут было ему стоять? И кого ждать? Если только с девкой, если негде больше. Тогда другое дело…»
Искать удачи в пустой электричке не имело смысла. Старший опер отсутствовал недолго. Потерпевший ожидал его на перроне. На обратном пути Качан возобновил расспросы:
— Ты собирался ехать?
— Нет… — Время от времени тот осторожно дотрагивался до заплывавшего подглазья.
— А чего же подошел?
Потерпевший путанно объяснил. Он шел пешком с Дубининской улицы, у углового дома свернул — решил пройти к остановке кратчайшим путем — через перрон.
— Думал, быстрее. А вышло вон как… — Оставив подглазье, он снова принялся тереть уши.
— На чем тебе ехать?
— На автобусе.
— С Дубининской там прямой путь! Ладно. И вот ты оказался на перроне…
— Мужчина этот… Стоял в тамбуре. Я спросил, как пройти к автобусу?
— Так.
— Он схватил меня за руку — втащил в тамбур…
Качан взглянул с сомнением:
— Ты же здоровый! Килограмм под девяносто?
— Восемьдесят два. Тут он сразу нанес удар… — потерпевший ткнул себя пальцем в синяк. — Снял кольцо с пальца, шапку…
— Запомнил его?
— Высокого роста, смуглый. На голове шапочка. У носа маленькая родинка….
— Ты и родинку рассмотрел?!
Качан уже знал конец этой истории.
Криминальные ситуации повторялись. Что-то похожее уже встречалось.
«Обидно, что уходишь из к о н т о р ы именно сейчас… — прорвалось вдруг сквозь плавный строй логических умозаключений. — Когда чему-то уже научился и что-то можешь…»
Он отчетливо представлял себе случившееся.
Потерпевший действительно лишился и шапки, и кольца. И как раз в этом тамбуре. Он не врал. Да и постовой, увидел его без шапки с синяком под глазом тут, у электрички…
«Дело только в том, что он не собирался обращаться в милицию. Оба они знают друг друга ..».
Все было логично.
Жена была в курсе его нетрадиционной ориентации, поэтому смотрела сквозь пальцы на то, что муж отправляется без неё на свадьбу, зато была категорически против, когда он уходил в мужскую компанию. Знала, чем это обычно кончается…
После встречи на квартире потерпевший и тот — с родинкой — ушли вместе. По пути зашли на вокзал. Уединились в темной электричке…
Потерпевший предпочел скрыть детали. Партнеры такого рода не любили, когда милиция совала нос в их дела. Они обделывали их сами. Между собой. В своем кругу. Так было бы и в этом случае, если бы не усердие новичка-постового…
Парень не собирался заявлять в милицию. Он и сейчас думал, как избавиться от непрошенной опеки…
Качан облегчил ему задачу:
— Если ты считаешь, что разберешься без нас…
Терпила сразу за это ухватился:
— Шапка была неновая… А кольцо… Я поеду домой, пожалуй…
— Но сначала зайди к дежурному… — Качан был уверен, что тот и не подумает это сделать.
— Обязательно… — Потерпевший ускорил шаг.
Качан машинально его замедлил.
«Вот и конец! „Моя последняя футбольная игра…“
Сколько раз он ругал все! Переработку, игру с процентами, начальство…
«А сейчас вышибают — должен бы вроде радоваться! А у самого першит в горле…»
***
— Качан! Борька!
От только что прибывшей электрички двигалась толпа вновьприбывших. От неё отделились двое — высокие, в куртках, без шапок. Один, впрочем, был с красным шарфом вокруг шеи. На манер питерского мента из телесериала.
Качан узнал двух домодедовских оперов, которых он видел ночью у коммерческой палатки.
— Привет… — Он с хода предупредил вопросы о себе, сразу захватил инициативу. — Как там с ночным убийством?..
— Шум идет… Начальство, телекамеры… Убитый — уголовный авторитет…
Но наши вроде спихнули вам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63