"Добрый вечер, кузина. Какой сюрприз, что вы здесь!" - это ко мне. А затем: "Бланка, солнышко, как ты себя чувствуешь? Надеюсь, с тобой все в порядке? Как спалось? Кузина не будет возражать, если я сейчас же тебя поцелую?"
Филипп рассмеялся. Он искренне симпатизировал Елене и не уставал восхищаться ее неистощимым жизнелюбием. Он от всей души надеялся, что эта жажда жизни поможет ей с достоинством принять жестокий удар, который обрушится на нее уже завтра, когда она узнает, что ее единственный брат, человек, любимый ею скорее как мужчина, оказался безумцем и преступником.
- Боюсь, нас раскусили, Бланка, - произнес Филипп, все еще посмеиваясь, но в смехе его проскальзывала грусть, навеянная мыслью о Рикарде. - Должен покаяться, кузина: недавно мы совершили грех прелюбодеяния. Да простит нас Бог! - и он лицемерно возвел горе очи.
- То-то я и слышала, как вы хныкали в мыльне; знать, вымаливали у Господа прощение. - Елена хитро усмехнулась. - А Бланка, в виду отсутствия падре Эстебана, исповедывалась мне.
- А? - Филипп вопросительно взглянул на Бланку. - Исповедывалась?
- Ну, не совсем исповедывалась, - немного смущаясь, ответила она. Просто я рассказала кузине о...
- Обо всем, что произошло между вами, - подхватила Елена. - Начиная с того момента, как коварная Маргарита оставила вас наедине с подвязками.
Филипп чуть не подавился куском мяса, с трудом проглотил его и закашлялся.
- Вы шокированы, кузен? - осведомилась княжна. - Почему?
- Ну... По правде говоря, я не ожидал, что Бланка будет с вами так откровенна.
- И тем не менее она со мной откровенна. Только со мной и только с глазу на глаз.
- Елена моя лучшая подруга, - вставила Бланка. - Она во всем понимает меня, а я - ее.
- А как же Маргарита? Ведь она считает тебя своей лучшей подругой.
- С Маргаритой я также очень дружна, но... Уж слишком мы с ней разные.
- Вот именно, - сказала Елена. - Зачастую Маргарита не понимает Бланку или превратно истолковывает ее слова, потому что смотрит на жизнь совершенно иначе. Естественно, это не способствует откровенности - тем более со стороны такой застенчивой особы, как наша Бланка.
- Ну а вы, кузина? Лично я не рискну назвать вас застенчивой. Скромной, порядочной - да; но отнюдь не застенчивой.
Елена с благодарностью улыбнулась.
- Вы безбожно льстите мне, кузен; это насчет скромности. А что касается нас с Бланкой, то несмотря на всю нашу несхожесть, мы прекрасно ладим. Она понимает меня, я понимаю ее, и в определенном смысле я знаю о ней больше, чем она - сама о себе.
- Вот как? - удивилась Бланка.
- Ну, разумеется! Ведь не зря же говорят, что порой со стороны виднее. Свежий взгляд на вещи отмечает то, на что другие, сжившиеся с ними, не обращают внимания в силу многолетней привычки. К примеру, еще до вашего приезда, кузен, у меня не было никаких сомнений, что вы с Бланко й... - Елена насмешливо покосилась на нее. - Иными словами, я предвидела это и знала, что рано или поздно...
- Прекрати, кузина! - обиженно воскликнула Бланка.
- Э, нет, милочка, - ласково возразил Филипп. - Это очень интересно. И я не вижу причин стесняться, если вы с Еленой вправду такие близкие подруги. Прошу вас, кузина, продолжайте.
- А тут, собственно, и продолжать нечего. Только и того, что однажды Бланка сама призналась мне, что она просто без ума от вас и страстно желает... э-э... сойтись с вами ПОБЛИЖЕ.
- Я этого не говорила! - запротестовала Бланка.
- Такими словами - нет, - согласилась Елена. - Но вспомни, дорогуша, что ты понарассказывала мне про себя и кузена Филиппа той ночью, когда мы влюбились друг в дружку.
Во второй раз за последние несколько минут Филипп чуть не подавился теперь уже яблоком.
- ЧТО?!! - ошарашено произнес он, выпучив глаза. - Я не ослышался?
- И опять вы шокированы? - весело рассмеялась княжна. - Нет, нет, это вовсе не то, о чем вы подумали. Отнюдь! Просто однажды нам с Бланкой обеим не спалось, вот мы и болтали всю ночь напролет, делясь своими секретами... Тогда-то мы, собственно, и сдружились по-настоящему. А Маргарита нафантазировала себе невесть что; дескать, мы в одночасье воспылали нежнейшей любовью - так это выраженьице и прилипло к языку. На самом же деле Маргарита просто ревнует Бланку и знай поддевает нас: "Как вам не совестно, кузины! Стыдище-то какое!" И прочее в том же духе.. - Елена негодующе фыркнула. - Чья бы корова мычала! Сама-то она, когда у нее нет парней, тащит к себе в постель фрейлин, а чего только стоят ее шуры-муры с кузиной Анной. Это вообще черт-те что... - Княжна растерянно умолкла. Ах, простите, друзья! Что-то я разговорилась не в меру. Я вообще ужасная болтунья. Дайте мне только повод, и я вас до смерти заговорю. Боюсь, кузен, вы глубоко заблуждаетесь относительно моей скромности... Ну ладно. Я пришла сюда не для того, чтобы надоедать вам своей пустой болтовней...
- Что вы, принцесса!..
- Ай, прекратите, принц! - отмахнулась Елена. - Я страшно не люблю лицемерия, пусть даже из вежливости. Я прекрасно понимаю, что сейчас вы хотите остаться наедине с Бланкой, и она хочет того же. Поэтому я не отниму у вас много времени, лишь выполню поручение кузины Арагонской и тотчас уйду.
- Вы имеет в виду Изабеллу Юлию? - уточнил Филипп, невольно краснея под ревнивым взглядом Бланки.
Елена снова улыбнулась, но на этот раз в ее улыбке не было ни веселья, ни иронии, ни лукавства - одна только грусть.
- Похоже, что в нашей милой королевской компании назревает громкий скандал, - с серьезным видом произнесла она, подобрала край своего платья и вынула из пришитого к нижней юбке накладного кармана сложенный в несколько раз лист бумаги. - Это письмо вам, кузен. Как видите, оно не запечатано, и я не стану утверждать, что не читала его.
Филипп в смятении развернул письмо, написанное мелким, почти бисерным почерком, но явно второпях, и быстрым взглядом пробежал его неровные, местами скачущие и налезавшие друг на друга строки.
- Carajo! - в сердцах выругался он, настолько потрясенный, что даже не обратил внимания, как покоробило от этого обеих девушек. - Черти полосатые! Пресвятая Богородица, спаси нас и помилуй...
Отведя таким образом душу, Филипп внимательно перечитал письмо с самого начала:
Мой милый друг!
Когда кузина Елена вручит тебе эту прощальную записку, которую я не решаюсь назвать письмом, я буду уже далеко отсюда, и мы с тобой больше никогда не свидимся. Навряд ли я смогу убедительно объяснить тебе причины моего поступка, да и не намерена делать это. Возможно, ты скажешь, что я сошла с ума, но по мне лучше такое безумие, чем та жизнь, на которую обрекает меня брак с этим чудовищем - моим мужем. Сама же я не считаю себя сумасшедшей, напротив - я, наконец, прозрела и поняла, что не смогу больше жить так, как жила прежде, я поняла, в каком аду я провела последние шесть лет, и я не хочу возвращаться в это пекло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Филипп рассмеялся. Он искренне симпатизировал Елене и не уставал восхищаться ее неистощимым жизнелюбием. Он от всей души надеялся, что эта жажда жизни поможет ей с достоинством принять жестокий удар, который обрушится на нее уже завтра, когда она узнает, что ее единственный брат, человек, любимый ею скорее как мужчина, оказался безумцем и преступником.
- Боюсь, нас раскусили, Бланка, - произнес Филипп, все еще посмеиваясь, но в смехе его проскальзывала грусть, навеянная мыслью о Рикарде. - Должен покаяться, кузина: недавно мы совершили грех прелюбодеяния. Да простит нас Бог! - и он лицемерно возвел горе очи.
- То-то я и слышала, как вы хныкали в мыльне; знать, вымаливали у Господа прощение. - Елена хитро усмехнулась. - А Бланка, в виду отсутствия падре Эстебана, исповедывалась мне.
- А? - Филипп вопросительно взглянул на Бланку. - Исповедывалась?
- Ну, не совсем исповедывалась, - немного смущаясь, ответила она. Просто я рассказала кузине о...
- Обо всем, что произошло между вами, - подхватила Елена. - Начиная с того момента, как коварная Маргарита оставила вас наедине с подвязками.
Филипп чуть не подавился куском мяса, с трудом проглотил его и закашлялся.
- Вы шокированы, кузен? - осведомилась княжна. - Почему?
- Ну... По правде говоря, я не ожидал, что Бланка будет с вами так откровенна.
- И тем не менее она со мной откровенна. Только со мной и только с глазу на глаз.
- Елена моя лучшая подруга, - вставила Бланка. - Она во всем понимает меня, а я - ее.
- А как же Маргарита? Ведь она считает тебя своей лучшей подругой.
- С Маргаритой я также очень дружна, но... Уж слишком мы с ней разные.
- Вот именно, - сказала Елена. - Зачастую Маргарита не понимает Бланку или превратно истолковывает ее слова, потому что смотрит на жизнь совершенно иначе. Естественно, это не способствует откровенности - тем более со стороны такой застенчивой особы, как наша Бланка.
- Ну а вы, кузина? Лично я не рискну назвать вас застенчивой. Скромной, порядочной - да; но отнюдь не застенчивой.
Елена с благодарностью улыбнулась.
- Вы безбожно льстите мне, кузен; это насчет скромности. А что касается нас с Бланкой, то несмотря на всю нашу несхожесть, мы прекрасно ладим. Она понимает меня, я понимаю ее, и в определенном смысле я знаю о ней больше, чем она - сама о себе.
- Вот как? - удивилась Бланка.
- Ну, разумеется! Ведь не зря же говорят, что порой со стороны виднее. Свежий взгляд на вещи отмечает то, на что другие, сжившиеся с ними, не обращают внимания в силу многолетней привычки. К примеру, еще до вашего приезда, кузен, у меня не было никаких сомнений, что вы с Бланко й... - Елена насмешливо покосилась на нее. - Иными словами, я предвидела это и знала, что рано или поздно...
- Прекрати, кузина! - обиженно воскликнула Бланка.
- Э, нет, милочка, - ласково возразил Филипп. - Это очень интересно. И я не вижу причин стесняться, если вы с Еленой вправду такие близкие подруги. Прошу вас, кузина, продолжайте.
- А тут, собственно, и продолжать нечего. Только и того, что однажды Бланка сама призналась мне, что она просто без ума от вас и страстно желает... э-э... сойтись с вами ПОБЛИЖЕ.
- Я этого не говорила! - запротестовала Бланка.
- Такими словами - нет, - согласилась Елена. - Но вспомни, дорогуша, что ты понарассказывала мне про себя и кузена Филиппа той ночью, когда мы влюбились друг в дружку.
Во второй раз за последние несколько минут Филипп чуть не подавился теперь уже яблоком.
- ЧТО?!! - ошарашено произнес он, выпучив глаза. - Я не ослышался?
- И опять вы шокированы? - весело рассмеялась княжна. - Нет, нет, это вовсе не то, о чем вы подумали. Отнюдь! Просто однажды нам с Бланкой обеим не спалось, вот мы и болтали всю ночь напролет, делясь своими секретами... Тогда-то мы, собственно, и сдружились по-настоящему. А Маргарита нафантазировала себе невесть что; дескать, мы в одночасье воспылали нежнейшей любовью - так это выраженьице и прилипло к языку. На самом же деле Маргарита просто ревнует Бланку и знай поддевает нас: "Как вам не совестно, кузины! Стыдище-то какое!" И прочее в том же духе.. - Елена негодующе фыркнула. - Чья бы корова мычала! Сама-то она, когда у нее нет парней, тащит к себе в постель фрейлин, а чего только стоят ее шуры-муры с кузиной Анной. Это вообще черт-те что... - Княжна растерянно умолкла. Ах, простите, друзья! Что-то я разговорилась не в меру. Я вообще ужасная болтунья. Дайте мне только повод, и я вас до смерти заговорю. Боюсь, кузен, вы глубоко заблуждаетесь относительно моей скромности... Ну ладно. Я пришла сюда не для того, чтобы надоедать вам своей пустой болтовней...
- Что вы, принцесса!..
- Ай, прекратите, принц! - отмахнулась Елена. - Я страшно не люблю лицемерия, пусть даже из вежливости. Я прекрасно понимаю, что сейчас вы хотите остаться наедине с Бланкой, и она хочет того же. Поэтому я не отниму у вас много времени, лишь выполню поручение кузины Арагонской и тотчас уйду.
- Вы имеет в виду Изабеллу Юлию? - уточнил Филипп, невольно краснея под ревнивым взглядом Бланки.
Елена снова улыбнулась, но на этот раз в ее улыбке не было ни веселья, ни иронии, ни лукавства - одна только грусть.
- Похоже, что в нашей милой королевской компании назревает громкий скандал, - с серьезным видом произнесла она, подобрала край своего платья и вынула из пришитого к нижней юбке накладного кармана сложенный в несколько раз лист бумаги. - Это письмо вам, кузен. Как видите, оно не запечатано, и я не стану утверждать, что не читала его.
Филипп в смятении развернул письмо, написанное мелким, почти бисерным почерком, но явно второпях, и быстрым взглядом пробежал его неровные, местами скачущие и налезавшие друг на друга строки.
- Carajo! - в сердцах выругался он, настолько потрясенный, что даже не обратил внимания, как покоробило от этого обеих девушек. - Черти полосатые! Пресвятая Богородица, спаси нас и помилуй...
Отведя таким образом душу, Филипп внимательно перечитал письмо с самого начала:
Мой милый друг!
Когда кузина Елена вручит тебе эту прощальную записку, которую я не решаюсь назвать письмом, я буду уже далеко отсюда, и мы с тобой больше никогда не свидимся. Навряд ли я смогу убедительно объяснить тебе причины моего поступка, да и не намерена делать это. Возможно, ты скажешь, что я сошла с ума, но по мне лучше такое безумие, чем та жизнь, на которую обрекает меня брак с этим чудовищем - моим мужем. Сама же я не считаю себя сумасшедшей, напротив - я, наконец, прозрела и поняла, что не смогу больше жить так, как жила прежде, я поняла, в каком аду я провела последние шесть лет, и я не хочу возвращаться в это пекло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75