Магией заниматься опасно, и я не собираюсь оставаться здесь и рисковать своей жизнью. – Он встал и направился к выходу.
– Клянусь Уровнями! – воскликнул мужчина. – Ты не представляешь, как давно никто не смел мне перечить! В конце концов, я воин и уважаю боевой дух.
Адон фыркнул:
– Прошу, прекрати так говорить, волшебник. Мне надоели эти мучения.
Глаза рыжеволосого потемнели, а золотой лев потянулся и встал рядом с Тормом.
– Хотя я ценю боевой дух, Адон – почитатель Сьюн, но я не потерплю неповиновения.
Что-то подсказывало Адону, что, вызывая у этого мужчины гнев, он делает большую ошибку. Он посмотрел внимательнее и увидел, как в глазах рыжеволосого заплясали пурпурные и черные искорки. И еще молодой сьюнит увидел в этих глазах силу – такую безграничную силу и такое глубокое знание, каких не бывает у простых смертных. В эту секунду Адон понял, что смотрит в глаза бога.
Он склонил голову:
– Прошу прощения, лорд Торм. Я думал, что вы ходите со свитой. Я никак не ожидал, что встречу вас без охраны, гуляющим в одиночестве по саду.
Живой бог погладил бороду:
– А-а, теперь, я вижу, ты веришь моим словам.
Адон вздрогнул. «Вера? – с горечью подумал он. – Я видел, как погибали боги, словно свиньи под ножом в базарный день. Я видел, как небожители, почитаемые живущими на Фэйране, вели себя словно мелкие тираны. Нет, – подумал юный жрец, – у меня нет никакой веры… но я признаю силу, когда вижу ее. И я знаю, когда надо склонить голову, чтобы сохранить себе жизнь».
Бог Преданности улыбнулся:
– Вместо себя я оставил на троне фантома. Он пребывает в глубоких раздумьях, и я дал понять, что нахожусь в дурном расположении духа и покараю любого, кто осмелится нарушить мой покой.
– Но как тебе удалось незаметно пробраться сюда? – спросил Адон, поднимая голову, чтобы еще раз взглянуть на бога.
– Алмазные коридоры, – сказал Торм. – Они идут от центра храма и соединены со всеми комнатами. Это лабиринт, и немногие могут ходить по нему, не боясь заблудиться. – Изгнанный бог остановился и потрепал льва по гриве. – Я слышал, что у тебя есть ко мне послание… что ты видел лорда Хельма. – Торм снова сел, а лев неспешно лег на землю у его ног.
Адон рассказал все, что ему было известно, но не упомянул об убийствах, совершенных Кайриком, и о заявлении Эльминстера, что один из Камней Судьбы спрятан в Тантрасе.
– Бэйн и Миркул! – взревел Торм, когда Адон закончил свой рассказ. – Я должен был догадаться, что Камни выкрадены этими вероломными псами. И Мистра мертва, ее сила разошлась по магической ткани, обвивающей Фэйран. Какие черные, какие печальные вести! – Бог Преданности закрыл глаза и вздохнул.
Адон почувствовал, как глубоко опечален изгнанный бог.
В сад кто-то вошел и, увидев Адона и Торма, сначала застыл, а потом побежал со всех ног обратно в храм. Бог Преданности, по-видимому, его не заметил, но Адон понял, что скоро в сад нагрянут тормиты.
Бог открыл глаза.
– Сожалею, что ничем не могу помочь вам в вашей миссии спасения Королевств, – сказал он. – Я нужен здесь. У меня есть долг перед теми, кто верует в меня. – Бог Преданности погладил Адона по искалеченной щеке и сказал: – Но кое в чем я могу тебе помочь. Прогони эти тягостные угрызения, которые гложут тебя и делают твою жизнь такой невыносимой. Для этого ты должен заглянуть в свое сердце. Кем ты был до того, как вступил в орден сьюнитов?
Жрец дернулся от прикосновения бога, словно от ожога.
– Я был… никем, – прошептал он. – Я был обузой для своих родителей. У меня не было настоящих друзей.
– А сейчас друзья и подруги вошли в твою жизнь, – заметил Торм и снова улыбнулся. – Судя по тому, что ты рассказал, чародейка и воин преданы тебе. Это важнее всего. Взамен ты должен верно служить им и их делу. Но ты не можешь этого сделать, если будешь терзаться своими горестями. – Бог сжал обтянутую перчаткой руку в кулак. – Не трать понапрасну свою жизнь на жалость к себе, Адон – почитатель Сьюн, ибо ты не можешь служить своим друзьям… или своему богу, если твое сердце переполнено горем.
Из храма послышались голоса. К ним кто-то шел. Юный сьюнит наклонился к богу Преданности:
– Благодарю тебя за то, что поделился своей мудростью, лорд Торм. А теперь разреши мне выполнить свой долг и помочь тебе. Все не так, как кажется, и в твоем храме, и в Тантрасе. Вокруг тебя есть силы, которые могут разодрать этот город на части. Ты должен присмотреться к своим священнослужителям и выяснить, что они делают, чтобы тебе услужить. Далеко не всегда их ревностное служение проистекает из благородных намерений.
Голоса стали еще громче, и вскоре в сад вошли около дюжины жрецов и опустились перед Тормом на колени. Под раздраженное рычание льва они залепетали о бесконечных проблемах, которые требовали немедленного внимания бога. Торм встал, улыбнулся Адону и направился к ближайшему входу в храм. Золотой лев и толпа жрецов покинули сад вслед за ним.
Через несколько минут Адона вывели из сада и заперли в темной, абсолютно пустой комнате, напомнившей жрецу о камере, которую он делил вместе с Миднайт в Изогнутой Башне. Но он постарался отогнать от себя эти воспоминания. Молчаливый угрюмый стражник принес ему поднос с пищей только через несколько часов.
– Я не голоден, – пробормотал Адон, но заурчавший желудок выдал его. – Убери еду и скажи, почему я здесь.
Стражник оставил пищу и ушел. Через час Адон съел оставленный ему черствый хлеб и сыр. Вскоре в комнату вошел знакомый жрец, на его губах играла неискренняя улыбка.
– Десятибогатый! – воскликнул Адон и встал.
– По-видимому, у тебя сегодня было настоящее приключение, – сказал жрец таким тоном, словно обращался к ребенку. Адон почувствовал себя оскорбленным. – Не хочешь обсудить это?
– А что тут обсуждать? – проворчал Адон, нахмурившись и потирая шрам на щеке. – Я встретился с Тормом и хочу уйти отсюда. Почему твои стражники меня не выпускают?
– Мои стражники? – фальшиво улыбаясь, переспросил тормит. – Да ведь это стражники Торма. Они служат богу Преданности и выполняют только его волю.
– И меня держат здесь по его приказу? – спросил Адон, делая шаг к жрецу.
– Не совсем, – признал Десятибогатый, потирая рукой подбородок. – Тебя здесь никто не держит. На двери нет замков, а снаружи – стражников. – Жрец остановился и открыл дверь. – Но вдруг ты не найдешь выхода и заблудишься в лабиринте Торма? Это было бы таким несчастьем. Тот, кто теряется в алмазных коридорах, обычно не возвращается.
Адон посмотрел на пол.
– Понимаю, – удрученно сказал он и тяжело сел, прислонившись к стене.
– Я думаю, что тебе нужно отдохнуть, – уверенным тоном заметил Десятибогатый, его сияющая улыбка осветила темную комнату. – Я вернусь за тобой через несколько часов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
– Клянусь Уровнями! – воскликнул мужчина. – Ты не представляешь, как давно никто не смел мне перечить! В конце концов, я воин и уважаю боевой дух.
Адон фыркнул:
– Прошу, прекрати так говорить, волшебник. Мне надоели эти мучения.
Глаза рыжеволосого потемнели, а золотой лев потянулся и встал рядом с Тормом.
– Хотя я ценю боевой дух, Адон – почитатель Сьюн, но я не потерплю неповиновения.
Что-то подсказывало Адону, что, вызывая у этого мужчины гнев, он делает большую ошибку. Он посмотрел внимательнее и увидел, как в глазах рыжеволосого заплясали пурпурные и черные искорки. И еще молодой сьюнит увидел в этих глазах силу – такую безграничную силу и такое глубокое знание, каких не бывает у простых смертных. В эту секунду Адон понял, что смотрит в глаза бога.
Он склонил голову:
– Прошу прощения, лорд Торм. Я думал, что вы ходите со свитой. Я никак не ожидал, что встречу вас без охраны, гуляющим в одиночестве по саду.
Живой бог погладил бороду:
– А-а, теперь, я вижу, ты веришь моим словам.
Адон вздрогнул. «Вера? – с горечью подумал он. – Я видел, как погибали боги, словно свиньи под ножом в базарный день. Я видел, как небожители, почитаемые живущими на Фэйране, вели себя словно мелкие тираны. Нет, – подумал юный жрец, – у меня нет никакой веры… но я признаю силу, когда вижу ее. И я знаю, когда надо склонить голову, чтобы сохранить себе жизнь».
Бог Преданности улыбнулся:
– Вместо себя я оставил на троне фантома. Он пребывает в глубоких раздумьях, и я дал понять, что нахожусь в дурном расположении духа и покараю любого, кто осмелится нарушить мой покой.
– Но как тебе удалось незаметно пробраться сюда? – спросил Адон, поднимая голову, чтобы еще раз взглянуть на бога.
– Алмазные коридоры, – сказал Торм. – Они идут от центра храма и соединены со всеми комнатами. Это лабиринт, и немногие могут ходить по нему, не боясь заблудиться. – Изгнанный бог остановился и потрепал льва по гриве. – Я слышал, что у тебя есть ко мне послание… что ты видел лорда Хельма. – Торм снова сел, а лев неспешно лег на землю у его ног.
Адон рассказал все, что ему было известно, но не упомянул об убийствах, совершенных Кайриком, и о заявлении Эльминстера, что один из Камней Судьбы спрятан в Тантрасе.
– Бэйн и Миркул! – взревел Торм, когда Адон закончил свой рассказ. – Я должен был догадаться, что Камни выкрадены этими вероломными псами. И Мистра мертва, ее сила разошлась по магической ткани, обвивающей Фэйран. Какие черные, какие печальные вести! – Бог Преданности закрыл глаза и вздохнул.
Адон почувствовал, как глубоко опечален изгнанный бог.
В сад кто-то вошел и, увидев Адона и Торма, сначала застыл, а потом побежал со всех ног обратно в храм. Бог Преданности, по-видимому, его не заметил, но Адон понял, что скоро в сад нагрянут тормиты.
Бог открыл глаза.
– Сожалею, что ничем не могу помочь вам в вашей миссии спасения Королевств, – сказал он. – Я нужен здесь. У меня есть долг перед теми, кто верует в меня. – Бог Преданности погладил Адона по искалеченной щеке и сказал: – Но кое в чем я могу тебе помочь. Прогони эти тягостные угрызения, которые гложут тебя и делают твою жизнь такой невыносимой. Для этого ты должен заглянуть в свое сердце. Кем ты был до того, как вступил в орден сьюнитов?
Жрец дернулся от прикосновения бога, словно от ожога.
– Я был… никем, – прошептал он. – Я был обузой для своих родителей. У меня не было настоящих друзей.
– А сейчас друзья и подруги вошли в твою жизнь, – заметил Торм и снова улыбнулся. – Судя по тому, что ты рассказал, чародейка и воин преданы тебе. Это важнее всего. Взамен ты должен верно служить им и их делу. Но ты не можешь этого сделать, если будешь терзаться своими горестями. – Бог сжал обтянутую перчаткой руку в кулак. – Не трать понапрасну свою жизнь на жалость к себе, Адон – почитатель Сьюн, ибо ты не можешь служить своим друзьям… или своему богу, если твое сердце переполнено горем.
Из храма послышались голоса. К ним кто-то шел. Юный сьюнит наклонился к богу Преданности:
– Благодарю тебя за то, что поделился своей мудростью, лорд Торм. А теперь разреши мне выполнить свой долг и помочь тебе. Все не так, как кажется, и в твоем храме, и в Тантрасе. Вокруг тебя есть силы, которые могут разодрать этот город на части. Ты должен присмотреться к своим священнослужителям и выяснить, что они делают, чтобы тебе услужить. Далеко не всегда их ревностное служение проистекает из благородных намерений.
Голоса стали еще громче, и вскоре в сад вошли около дюжины жрецов и опустились перед Тормом на колени. Под раздраженное рычание льва они залепетали о бесконечных проблемах, которые требовали немедленного внимания бога. Торм встал, улыбнулся Адону и направился к ближайшему входу в храм. Золотой лев и толпа жрецов покинули сад вслед за ним.
Через несколько минут Адона вывели из сада и заперли в темной, абсолютно пустой комнате, напомнившей жрецу о камере, которую он делил вместе с Миднайт в Изогнутой Башне. Но он постарался отогнать от себя эти воспоминания. Молчаливый угрюмый стражник принес ему поднос с пищей только через несколько часов.
– Я не голоден, – пробормотал Адон, но заурчавший желудок выдал его. – Убери еду и скажи, почему я здесь.
Стражник оставил пищу и ушел. Через час Адон съел оставленный ему черствый хлеб и сыр. Вскоре в комнату вошел знакомый жрец, на его губах играла неискренняя улыбка.
– Десятибогатый! – воскликнул Адон и встал.
– По-видимому, у тебя сегодня было настоящее приключение, – сказал жрец таким тоном, словно обращался к ребенку. Адон почувствовал себя оскорбленным. – Не хочешь обсудить это?
– А что тут обсуждать? – проворчал Адон, нахмурившись и потирая шрам на щеке. – Я встретился с Тормом и хочу уйти отсюда. Почему твои стражники меня не выпускают?
– Мои стражники? – фальшиво улыбаясь, переспросил тормит. – Да ведь это стражники Торма. Они служат богу Преданности и выполняют только его волю.
– И меня держат здесь по его приказу? – спросил Адон, делая шаг к жрецу.
– Не совсем, – признал Десятибогатый, потирая рукой подбородок. – Тебя здесь никто не держит. На двери нет замков, а снаружи – стражников. – Жрец остановился и открыл дверь. – Но вдруг ты не найдешь выхода и заблудишься в лабиринте Торма? Это было бы таким несчастьем. Тот, кто теряется в алмазных коридорах, обычно не возвращается.
Адон посмотрел на пол.
– Понимаю, – удрученно сказал он и тяжело сел, прислонившись к стене.
– Я думаю, что тебе нужно отдохнуть, – уверенным тоном заметил Десятибогатый, его сияющая улыбка осветила темную комнату. – Я вернусь за тобой через несколько часов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92