В конце концов, и она, и Паркер были взрослыми людьми, способными отвечать за свои поступки, и Майкл не мог не понимать: что бы ни произошло между ними на берегу, это произошло по взаимному согласию. «Быть может, – подумала Марис, – все дело в том, что Майкл – человек строгих моральных правил». Не зная, что ее брак с Ноем существует теперь только на бумаге, он мог осудить Паркера за попытку обольстить чужую жену и не одобрить ее распущенность и несдержанность. Но, с другой стороны, Майкл был человеком деликатным и никогда бы не показал ей своего осуждения.
Так и не придя к какому бы то ни было выводу, Марис вернулась в свою комнату во флигеле, приняла горячий душ и легла в постель, стараясь не думать о странностях прошедшего дня. Довольно долго она лежала, борясь со сном, наполовину уверенная, что Паркер придет к ней после того, как Майкл ляжет спать. Но он так и не появился, и Марис наконец незаметно для себя самой заснула.
Утром она проснулась довольно поздно и появилась в особняке, когда Паркер и Майкл уже сидели за столом. За завтраком Паркер много язвил и был раздражителен; каждое, самое невинное замечание Майкла заставляло его свирепо хмурить брови и отпускать едкие замечания. Если не считать этого, он держался так, словно вчера на берегу между ними ровным счетом ничего не произошло.
За столом Марис чувствовала себя неуютно. И как ни старалась она справиться с волнением – ничего не выходило. Она просто не могла не думать о том, что произошло вчера. А теперь? Что делать ей теперь, когда Паркер едва глядит в ее сторону? Тоже делать вид, что не было этой прогулки, их внезапной близости? Она не хотела ни о чем его спрашивать, боясь наткнуться на насмешки, холодность, быть может, даже на упреки, которые – она знала – повергнут ее в отчаяние.
Нет, в одном мужчине она уже обманулась и второй раз наступать на одни и те же грабли не собиралась. Марис поклялась себе самой страшной клятвой, что больше не совершит подобной ошибки. Никогда. И уж, во всяком случае, не через какие-то семь или восемь дней…
После ее дурацкой шутки насчет люстры и покойника Марис и Паркер надолго замолчали. Пауза опасно затянулась, и, чтобы что-нибудь сказать, Марис спросила безмятежным голосом, доволен ли он тем, что успел написать за утро.
– Мне кажется, вышло довольно-таки неплохо… – буркнул в ответ Паркер.
Марис усмехнулась. Паркер вел себя не как взрослый, а как подросток, которого застукали в школьном туалете с сигаретой и вызвали к директору. До вчерашнего вечера он держался с ней вызывающе, почти развязно, и не упускал буквально ни одного случая встаешь в разговор какую-нибудь сальность, какую-нибудь скабрезную шуточку. С самого первого дня их знакомства он не скрывал своего влечения к ней и поэтому его сегодняшнее смятение выглядело неестественно.
– Что, попало тебе от Майкла? – осведомилась Марис.
– За что это? – он с вызовом посмотрел на нее.
– За попытку соблазнить замужнюю женщину.
– А была попытка?
– Не могу сказать, чтобы ты сделал это против моей воли, но…
– Разве в таком случае можно сказать, что я тебя соблазнил?
– Послушай, Паркер, ты ответишь на мой вопрос или нет?
– Майкл очень за тебя волнуется.
– Почему?
– Он считает, что я – до предела развращенный тип, у которого за душой нет ничего святого.
– А по-моему, ты для него – и солнце, и луна, и свет в окошке.
– И все равно он боится, что я могу причинить тебе боль, – упрямо возразил Паркер.
Марис пристально посмотрела на него.
– Ну и… как? – осторожно спросила она. – Ты действительно можешь сделать мне больно?
– Могу.
Этот прямой ответ застал Марис врасплох. Не отрывая взгляда от его лица, она медленно опустилась на стул.
– Что ж, по крайней мере честно… – проговорила она тихо.
– Я всегда говорю, что думаю. Иногда это звучит жестоко и… Большинству людей это не нравится.
– Ничего удивительного, но я – не «большинство».
Его губы, до сих пор сурово сжатые, чуть дрогнули, а в глазах, которые лишь несколько мгновений назад казались такими чужими и холодными, что-то блеснуло.
– Действительно, ты не «большинство», – проговорил Паркер, пристально вглядываясь в лицо Марис, словно видел ее в первый раз.
Майкл вернулся на кухню с несколькими листами бумаги в руках.
– Текст вышел довольно бледным, поэтому мне пришлось заменить картридж и распечатать страницы заново, – объяснил он, протягивая рукопись Марис.
– Я собираюсь вернуться к работе, – сказал Паркер, поворачивая кресло. – Нужно кое-что пересмотреть. А вы не вздумайте обо мне сплетничать, пока меня не будет.
– У нас найдутся более интересные темы для разговоров, – заметил на это Майкл, провожая Паркера долгим внимательным взглядом.
Марис рассмеялась.
– Вы как братья-близнецы, которые постоянно ссорятся, но и жить друг без друга не могут. Или как старая супружеская пара. Вы когда-нибудь были женаты, Майкл?
– Я старый холостяк, Марис. Кстати, как насчет крабов в кляре на обед?
– Отлично. А Паркер?
– Был ли Паркер женат? Нет, не был.
– А… женщины у него были?
– А вы как думаете?
Марис опустила взгляд и принялась водить пальцем по узору на клеенке.
– Я думаю, женщины у него были.
– Были, Марис, – не так много, но и не так уж мало. Впрочем, ничего серьезного…
Марис кивнула, и Майкл принялся шарить в буфете, доставая муку и другие необходимые продукты.
– Паркер рассказывал мне, как вы его спасли, – сказала она.
Майкл снова повернулся к ней, и Марис заметила, что он удивлен ее словами.
– Он преувеличивает мои скромные заслуги, – ответил Майкл. – Все, что я сделал, – это сказал ему то, что он знал и без меня.
– Например?
– Например, я сказал, что дорожка, на которую он ступил, непременно приведет его к гибели, но что произойдет это не сразу. Смерти от передозировки обычно предшествует довольно длительный период распада личности и полная потеря человеческого облика. Если хочешь превратиться в растение, в амебу, которая только жрет «колеса» и испражняется под себя, – валяй, действуй, сказал я ему. Только имей в виду, что тот, кто действительно хочет свести счеты с жизнью, обычно находит более короткий путь.
– Мне кажется, с психологической точки зрения это были очень правильные слова, – заметила Марис. Майкл лишь пожал плечами.
– Главное, это сработало. – Он показал на страницы, которые Марис все еще держала в руках. – Как вам новая глава?
– Я ее еще не смотрела – я перечитывала то место, где рассказывается про ребенка Марии Катарины. Именно в этой главе Тодд впервые показал себя отъявленным мерзавцем.
– Странно, что вы считаете его мерзавцем, – пробормотал Майкл растерянно.
– Разве я не права? – удивилась Марис.
– Пожалуй, правы. – Майкл пожал плечами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159
Так и не придя к какому бы то ни было выводу, Марис вернулась в свою комнату во флигеле, приняла горячий душ и легла в постель, стараясь не думать о странностях прошедшего дня. Довольно долго она лежала, борясь со сном, наполовину уверенная, что Паркер придет к ней после того, как Майкл ляжет спать. Но он так и не появился, и Марис наконец незаметно для себя самой заснула.
Утром она проснулась довольно поздно и появилась в особняке, когда Паркер и Майкл уже сидели за столом. За завтраком Паркер много язвил и был раздражителен; каждое, самое невинное замечание Майкла заставляло его свирепо хмурить брови и отпускать едкие замечания. Если не считать этого, он держался так, словно вчера на берегу между ними ровным счетом ничего не произошло.
За столом Марис чувствовала себя неуютно. И как ни старалась она справиться с волнением – ничего не выходило. Она просто не могла не думать о том, что произошло вчера. А теперь? Что делать ей теперь, когда Паркер едва глядит в ее сторону? Тоже делать вид, что не было этой прогулки, их внезапной близости? Она не хотела ни о чем его спрашивать, боясь наткнуться на насмешки, холодность, быть может, даже на упреки, которые – она знала – повергнут ее в отчаяние.
Нет, в одном мужчине она уже обманулась и второй раз наступать на одни и те же грабли не собиралась. Марис поклялась себе самой страшной клятвой, что больше не совершит подобной ошибки. Никогда. И уж, во всяком случае, не через какие-то семь или восемь дней…
После ее дурацкой шутки насчет люстры и покойника Марис и Паркер надолго замолчали. Пауза опасно затянулась, и, чтобы что-нибудь сказать, Марис спросила безмятежным голосом, доволен ли он тем, что успел написать за утро.
– Мне кажется, вышло довольно-таки неплохо… – буркнул в ответ Паркер.
Марис усмехнулась. Паркер вел себя не как взрослый, а как подросток, которого застукали в школьном туалете с сигаретой и вызвали к директору. До вчерашнего вечера он держался с ней вызывающе, почти развязно, и не упускал буквально ни одного случая встаешь в разговор какую-нибудь сальность, какую-нибудь скабрезную шуточку. С самого первого дня их знакомства он не скрывал своего влечения к ней и поэтому его сегодняшнее смятение выглядело неестественно.
– Что, попало тебе от Майкла? – осведомилась Марис.
– За что это? – он с вызовом посмотрел на нее.
– За попытку соблазнить замужнюю женщину.
– А была попытка?
– Не могу сказать, чтобы ты сделал это против моей воли, но…
– Разве в таком случае можно сказать, что я тебя соблазнил?
– Послушай, Паркер, ты ответишь на мой вопрос или нет?
– Майкл очень за тебя волнуется.
– Почему?
– Он считает, что я – до предела развращенный тип, у которого за душой нет ничего святого.
– А по-моему, ты для него – и солнце, и луна, и свет в окошке.
– И все равно он боится, что я могу причинить тебе боль, – упрямо возразил Паркер.
Марис пристально посмотрела на него.
– Ну и… как? – осторожно спросила она. – Ты действительно можешь сделать мне больно?
– Могу.
Этот прямой ответ застал Марис врасплох. Не отрывая взгляда от его лица, она медленно опустилась на стул.
– Что ж, по крайней мере честно… – проговорила она тихо.
– Я всегда говорю, что думаю. Иногда это звучит жестоко и… Большинству людей это не нравится.
– Ничего удивительного, но я – не «большинство».
Его губы, до сих пор сурово сжатые, чуть дрогнули, а в глазах, которые лишь несколько мгновений назад казались такими чужими и холодными, что-то блеснуло.
– Действительно, ты не «большинство», – проговорил Паркер, пристально вглядываясь в лицо Марис, словно видел ее в первый раз.
Майкл вернулся на кухню с несколькими листами бумаги в руках.
– Текст вышел довольно бледным, поэтому мне пришлось заменить картридж и распечатать страницы заново, – объяснил он, протягивая рукопись Марис.
– Я собираюсь вернуться к работе, – сказал Паркер, поворачивая кресло. – Нужно кое-что пересмотреть. А вы не вздумайте обо мне сплетничать, пока меня не будет.
– У нас найдутся более интересные темы для разговоров, – заметил на это Майкл, провожая Паркера долгим внимательным взглядом.
Марис рассмеялась.
– Вы как братья-близнецы, которые постоянно ссорятся, но и жить друг без друга не могут. Или как старая супружеская пара. Вы когда-нибудь были женаты, Майкл?
– Я старый холостяк, Марис. Кстати, как насчет крабов в кляре на обед?
– Отлично. А Паркер?
– Был ли Паркер женат? Нет, не был.
– А… женщины у него были?
– А вы как думаете?
Марис опустила взгляд и принялась водить пальцем по узору на клеенке.
– Я думаю, женщины у него были.
– Были, Марис, – не так много, но и не так уж мало. Впрочем, ничего серьезного…
Марис кивнула, и Майкл принялся шарить в буфете, доставая муку и другие необходимые продукты.
– Паркер рассказывал мне, как вы его спасли, – сказала она.
Майкл снова повернулся к ней, и Марис заметила, что он удивлен ее словами.
– Он преувеличивает мои скромные заслуги, – ответил Майкл. – Все, что я сделал, – это сказал ему то, что он знал и без меня.
– Например?
– Например, я сказал, что дорожка, на которую он ступил, непременно приведет его к гибели, но что произойдет это не сразу. Смерти от передозировки обычно предшествует довольно длительный период распада личности и полная потеря человеческого облика. Если хочешь превратиться в растение, в амебу, которая только жрет «колеса» и испражняется под себя, – валяй, действуй, сказал я ему. Только имей в виду, что тот, кто действительно хочет свести счеты с жизнью, обычно находит более короткий путь.
– Мне кажется, с психологической точки зрения это были очень правильные слова, – заметила Марис. Майкл лишь пожал плечами.
– Главное, это сработало. – Он показал на страницы, которые Марис все еще держала в руках. – Как вам новая глава?
– Я ее еще не смотрела – я перечитывала то место, где рассказывается про ребенка Марии Катарины. Именно в этой главе Тодд впервые показал себя отъявленным мерзавцем.
– Странно, что вы считаете его мерзавцем, – пробормотал Майкл растерянно.
– Разве я не права? – удивилась Марис.
– Пожалуй, правы. – Майкл пожал плечами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159