Рурк стал ее утешать, но напрасно. Громко всхлипывая и размазывая по лицу тушь и румяна, Мария Катарина призналась, что отцом ребенка, которого она скинула, был Тодд.
«Должно быть, у этого подонка особое чутье на такие вещи, потому что с тех пор он меня избегает!» – сказала она.
С тех пор прошло уже несколько месяцев. Поначалу Тодд и Мария Катарина действительно почти не встречались; потом снова начали общаться, но, насколько было известно Рурку, близкие отношения между ними не возобновились.
Но сегодня все было забыто. Во всяком случае, Мария Катарина прибыла к ним на квартиру в таком откровенном купальнике, что Рурк не сразу понял, что на ней вообще что-то надето. Она появилась как раз в тот момент, когда они приканчивали шампанское, и успела вырвать у Тодда из рук недопитую бутылку.
– Ах ты, жадина! – воскликнула она. – Обещал угостить шампанским, а сам ничегошеньки мне не оставил! Здесь было всего два глотка!
– Там, откуда взялись эти бутылки, есть еще, – утешил ее Тодд и, погладив по аппетитной попке, с сожалением причмокнул губами. Взяв Марию Катарину за плечи, он развернул ее лицом к Рурку и слегка подтолкнул в спину. – Вот, возьми. Знай мою доброту! Сегодня она полностью в твоем распоряжении. И не говори потом, будто я никогда не был щедр!
– Что это? Утешительный приз? – рассмеялся Рурк, стараясь, чтобы смех звучал не слишком желчно.
– Опять ты недоволен? – зло бросил Тодд, а Мария Катарина прижалась к Рурку своими едва прикрытыми грудями и потерлась животом о его шорты.
– А вот меня мой приз устраивает! Между прочим, красавчик, я уже давно положила на тебя глаз! – заявила она, взасос целуя Рурка.
Этот поцелуй и выпитое шампанское подняли настроение Рурка. Мария Катарина умела целоваться, к тому же она ему давно нравилась. Что же касалось его уязвленного самолюбия, то Тодд, похоже, совершенно искренне старался компенсировать ему причиненный ущерб, и Рурк был не в силах отвергнуть этот неожиданный дар.
И он ответил на поцелуй с таким пылом, что пять минут спустя наблюдавший за ними Тодд ехидно осведомился, не пора ли разливать их водой из пожарного брандспойта.
Смеясь, они спустились на первый этаж, сели в видавшую виды «Тойоту» Тодда и отправились на побережье, к частным причалам, где Тодд взял напрокат мощную моторную яхту для океанских прогулок. Им и раньше случалось арендовать лодки у Хатча Уокера, во-первых, потому, что у него была самая низкая почасовая оплата в Ки-Уэсте, а во-вторых, потому, что он никогда не ворчал, если они возвращались позже указанного в договоре срока.
Сегодня, впрочем, старый кашалот был не в самом лучшем расположении духа. Ему явно не хотелось отдавать одну из своих драгоценных яхт в руки людей, которые были откровенно пьяны. Рурк, впрочем, окосел не столько от шампанского, сколько от жарких объятий и бесстыдных ласк Марии Катарины, которыми он наслаждался на заднем сиденье, и ему было глубоко плевать, что думает о нем этот ворчливый старик.
В конце концов договор проката был подписан, и Тодд первым поднялся на палубу яхты. Вскарабкавшись по трапу на мостик, он махнул им рукой, и Рурк полез следом. Перекинув ноги через борт, он протянул руку Марии Катарине; она ухватилась за нее и… они оба чуть не полетели в воду, но, к счастью, все закончилось благополучно. Через минуту девушка уже стояла на палубе, тесно прижимаясь к Рурку.
Широко ухмыляясь, Рурк помахал рукой старине Хатчу, который, сняв с кнехтов пеньковые чалки, забросил их на палубу.
– Сосунки!.. – проворчал Хатч. – В заднице ветер гуляет!
– Мне кажется, мы ему не нравимся! – капризно протянула Мария Катарина.
– А мне кажется, что ты слишком тепло одета для такой погоды, – ответил Рурк и ловким движением руки сорвал с девушки крошечный лифчик. Мария Катарина взвизгнула и несколько раз хлопнула его по рукам, но Рурк отлично видел, что это была только игра. Победно размахивая лифчиком над головой, Рурк начал отступать к рубке, а девушка, подпрыгивая и тряся освобожденными грудями, пыталась отнять лифчик.
Тодд тем временем запустил дизель и медленно вывел яхту из залива. Как только ограничительные буйки остались позади, он дал двигателю полный ход, и яхта, подпрыгивая на волнах, понеслась на юго-восток.
Тодд обещал, что это будет такая вечеринка, какую они не скоро забудут, и сдержал слово. Рурк, во всяком случае, был просто поражен неслыханной щедростью приятеля. Охладители, которые они с трудом подняли на борт, были битком набиты бутылками с пивом и виски превосходных сортов. Закуска тоже не подкачала, хотя и была не из классных ресторанов, а из кафе, гордо именовавшегося «Приют эпикурейца».
– Отличный салат! – заявил Рурк, пытаясь кончиком языка дотянуться до испачканного майонезом подбородка.
– Давай лучше я… – Мария Катарина уселась к нему на колени и, слизнув майонез, снова поцеловала Рурка в губы. Судя по всему, роль «утешительного приза» пришлась ей по вкусу; во всяком случае, она развлекала его с явным удовольствием, стремясь угадать и исполнить все его желания. Рурк не возражал. В последнее время ему приходилось отдыхать достаточно редко, и он вовсю наслаждался жизнью.
Да и Мария Катарина была ему ближе, чем любая другая девушка – ведь у них был общий секрет, о котором, кроме них двоих, никто больше не знал. Когда Тодд не мог их слышать, Рурк называл ее Шейлой.
В последнее время они частенько флиртовали друг с другом, но их отношения оставались чисто платоническими. Правда, Мария Катарина не раз делала Рурку довольно прозрачные намеки, но он притворялся, будто ничего не замечает. Ему не хотелось портить отношения с Тоддом – ведь они были вынуждены жить вместе в одной квартире, так как снимать каждому свой угол им по-прежнему было не по карману. Однако сейчас, чувствуя, как острый язычок девушки щекочет ему небо, Рурк решил, что не произойдет ничего страшного, если их отношения перейдут в другую стадию. Кто сказал, что если он дружит с Шейлой, то ему нельзя трахаться с Марией Катариной? Кто выдумал это идиотское правило? Почему он не может быть одновременно ее другом и любовником?
И почему, наконец, он должен дать пропасть великолепной эрекции, которая не ослабевала буквально ни на секунду благодаря усилиям мягких, теплых, проворных рук Марии Катарины, почти постоянно находившихся у него в шортах? В конце концов, откуда он знает, что Тодд не заплатил девушке за то, чтобы она ублажила его на славу? С его точки зрения, в этом не было ничего предосудительного, так как каждый зарабатывал себе на кусок хлеба с маслом как мог и чем мог, и Мария Катарина была вовсе не виновата в том, что, кроме великолепного тела, у нее не было другой возможности утвердиться в жизни.
Возможно, впрочем, она так активно обхаживала его только затем, чтобы заставить Тодда ревновать, однако и это Рурка не волновало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159
«Должно быть, у этого подонка особое чутье на такие вещи, потому что с тех пор он меня избегает!» – сказала она.
С тех пор прошло уже несколько месяцев. Поначалу Тодд и Мария Катарина действительно почти не встречались; потом снова начали общаться, но, насколько было известно Рурку, близкие отношения между ними не возобновились.
Но сегодня все было забыто. Во всяком случае, Мария Катарина прибыла к ним на квартиру в таком откровенном купальнике, что Рурк не сразу понял, что на ней вообще что-то надето. Она появилась как раз в тот момент, когда они приканчивали шампанское, и успела вырвать у Тодда из рук недопитую бутылку.
– Ах ты, жадина! – воскликнула она. – Обещал угостить шампанским, а сам ничегошеньки мне не оставил! Здесь было всего два глотка!
– Там, откуда взялись эти бутылки, есть еще, – утешил ее Тодд и, погладив по аппетитной попке, с сожалением причмокнул губами. Взяв Марию Катарину за плечи, он развернул ее лицом к Рурку и слегка подтолкнул в спину. – Вот, возьми. Знай мою доброту! Сегодня она полностью в твоем распоряжении. И не говори потом, будто я никогда не был щедр!
– Что это? Утешительный приз? – рассмеялся Рурк, стараясь, чтобы смех звучал не слишком желчно.
– Опять ты недоволен? – зло бросил Тодд, а Мария Катарина прижалась к Рурку своими едва прикрытыми грудями и потерлась животом о его шорты.
– А вот меня мой приз устраивает! Между прочим, красавчик, я уже давно положила на тебя глаз! – заявила она, взасос целуя Рурка.
Этот поцелуй и выпитое шампанское подняли настроение Рурка. Мария Катарина умела целоваться, к тому же она ему давно нравилась. Что же касалось его уязвленного самолюбия, то Тодд, похоже, совершенно искренне старался компенсировать ему причиненный ущерб, и Рурк был не в силах отвергнуть этот неожиданный дар.
И он ответил на поцелуй с таким пылом, что пять минут спустя наблюдавший за ними Тодд ехидно осведомился, не пора ли разливать их водой из пожарного брандспойта.
Смеясь, они спустились на первый этаж, сели в видавшую виды «Тойоту» Тодда и отправились на побережье, к частным причалам, где Тодд взял напрокат мощную моторную яхту для океанских прогулок. Им и раньше случалось арендовать лодки у Хатча Уокера, во-первых, потому, что у него была самая низкая почасовая оплата в Ки-Уэсте, а во-вторых, потому, что он никогда не ворчал, если они возвращались позже указанного в договоре срока.
Сегодня, впрочем, старый кашалот был не в самом лучшем расположении духа. Ему явно не хотелось отдавать одну из своих драгоценных яхт в руки людей, которые были откровенно пьяны. Рурк, впрочем, окосел не столько от шампанского, сколько от жарких объятий и бесстыдных ласк Марии Катарины, которыми он наслаждался на заднем сиденье, и ему было глубоко плевать, что думает о нем этот ворчливый старик.
В конце концов договор проката был подписан, и Тодд первым поднялся на палубу яхты. Вскарабкавшись по трапу на мостик, он махнул им рукой, и Рурк полез следом. Перекинув ноги через борт, он протянул руку Марии Катарине; она ухватилась за нее и… они оба чуть не полетели в воду, но, к счастью, все закончилось благополучно. Через минуту девушка уже стояла на палубе, тесно прижимаясь к Рурку.
Широко ухмыляясь, Рурк помахал рукой старине Хатчу, который, сняв с кнехтов пеньковые чалки, забросил их на палубу.
– Сосунки!.. – проворчал Хатч. – В заднице ветер гуляет!
– Мне кажется, мы ему не нравимся! – капризно протянула Мария Катарина.
– А мне кажется, что ты слишком тепло одета для такой погоды, – ответил Рурк и ловким движением руки сорвал с девушки крошечный лифчик. Мария Катарина взвизгнула и несколько раз хлопнула его по рукам, но Рурк отлично видел, что это была только игра. Победно размахивая лифчиком над головой, Рурк начал отступать к рубке, а девушка, подпрыгивая и тряся освобожденными грудями, пыталась отнять лифчик.
Тодд тем временем запустил дизель и медленно вывел яхту из залива. Как только ограничительные буйки остались позади, он дал двигателю полный ход, и яхта, подпрыгивая на волнах, понеслась на юго-восток.
Тодд обещал, что это будет такая вечеринка, какую они не скоро забудут, и сдержал слово. Рурк, во всяком случае, был просто поражен неслыханной щедростью приятеля. Охладители, которые они с трудом подняли на борт, были битком набиты бутылками с пивом и виски превосходных сортов. Закуска тоже не подкачала, хотя и была не из классных ресторанов, а из кафе, гордо именовавшегося «Приют эпикурейца».
– Отличный салат! – заявил Рурк, пытаясь кончиком языка дотянуться до испачканного майонезом подбородка.
– Давай лучше я… – Мария Катарина уселась к нему на колени и, слизнув майонез, снова поцеловала Рурка в губы. Судя по всему, роль «утешительного приза» пришлась ей по вкусу; во всяком случае, она развлекала его с явным удовольствием, стремясь угадать и исполнить все его желания. Рурк не возражал. В последнее время ему приходилось отдыхать достаточно редко, и он вовсю наслаждался жизнью.
Да и Мария Катарина была ему ближе, чем любая другая девушка – ведь у них был общий секрет, о котором, кроме них двоих, никто больше не знал. Когда Тодд не мог их слышать, Рурк называл ее Шейлой.
В последнее время они частенько флиртовали друг с другом, но их отношения оставались чисто платоническими. Правда, Мария Катарина не раз делала Рурку довольно прозрачные намеки, но он притворялся, будто ничего не замечает. Ему не хотелось портить отношения с Тоддом – ведь они были вынуждены жить вместе в одной квартире, так как снимать каждому свой угол им по-прежнему было не по карману. Однако сейчас, чувствуя, как острый язычок девушки щекочет ему небо, Рурк решил, что не произойдет ничего страшного, если их отношения перейдут в другую стадию. Кто сказал, что если он дружит с Шейлой, то ему нельзя трахаться с Марией Катариной? Кто выдумал это идиотское правило? Почему он не может быть одновременно ее другом и любовником?
И почему, наконец, он должен дать пропасть великолепной эрекции, которая не ослабевала буквально ни на секунду благодаря усилиям мягких, теплых, проворных рук Марии Катарины, почти постоянно находившихся у него в шортах? В конце концов, откуда он знает, что Тодд не заплатил девушке за то, чтобы она ублажила его на славу? С его точки зрения, в этом не было ничего предосудительного, так как каждый зарабатывал себе на кусок хлеба с маслом как мог и чем мог, и Мария Катарина была вовсе не виновата в том, что, кроме великолепного тела, у нее не было другой возможности утвердиться в жизни.
Возможно, впрочем, она так активно обхаживала его только затем, чтобы заставить Тодда ревновать, однако и это Рурка не волновало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159