Ты нужна этому человеку.
— Дело не только в моих чувствах к нему. Он категорически против моего присутствия в доме. Поверь мне. Вчера, когда я появилась, его едва удар не хватил. Мы просто не нравимся друг другу, и так было всегда.
— Дай ему еще хоть пару дней.
— Но…
— У него есть улучшения?
Вынужденная сказать правду, Лила кратко описала состояние Адама, включая сокращение мышц и некоторое улучшение общего состояния.
— Черт возьми, это просто отличные новости! — обрадовался Тед. Лила услышала, как он пересказывает все Элизабет. — Значит, ты уже добилась прогресса. Просто побудь там еще немного. Адам привыкнет к тебе.
«Но привыкну ли я к нему? К его телу?»
Вот в чем была суть проблемы и причина звонка домой. Адам не был первым мужчиной, кого мгновенно сразила наповал ее рука, оказавшаяся в непосредственной близости от его мужского естества. Но ее собственная реакция оказалась настолько непредсказуемой, что напугала Лилу больше, чем возможность истерики со стороны Адама.
— Но ты же сможешь продержаться еще несколько дней, правда? — начала упрашивать ее Элизабет, как только Тед передал жене трубку.
Лила вздохнула и сдалась.
— Полагаю, что смогу. Но сегодня же начинай искать мне замену. Поговори в больнице. Я уверена, что администратор сможет предоставить тебе большой список квалифицированных методистов. Я предлагаю искать мужчину. Он быстрее поладит с Кавано. — Какая женщина, даже самая профессиональная, сможет устоять перед этим великолепным телом?
— Посмотрю, что смогу сделать, — пообещала Элизабет. Ее явно не радовала такая перспектива.
— Начинай сегодня же, Лиззи. Найди мне замену.
— Это будет нелегко.
— Попытайся.
— Хорошо, я попытаюсь.
— Я тебя очень прошу!
— Я попытаюсь!
— Я говорю серьезно, Элизабет. Зачем мне ставить на ноги Кавано, если остаток жизни он проведет в тюрьме за то, что убьет меня? Я рада, что ты находишь это смешным!
Рассерженная смехом сестры, Лила бросила трубку. Она даже не спросила Элизабет, как та себя чувствует. Но раз сестрица так хохочет, значит, чувствует она себя превосходно.
Профессионализму Лилы будет нанесен урон, если она оставит Адама Кавано в его нынешнем состоянии. Надо надеяться, что через несколько дней она сможет уехать и кто-то другой займет ее место. А тем временем она будет делать все так, как положено, и так же добросовестно, как она это делала всегда.
В таком прагматичном настроении девушка вернулась в спальню Адама.
— Отлично! Ты съел весь завтрак. — Она убрала с постели поднос.
— Что сказал врач?
— Врач?
— А ты разве не ему звонила?
— Ну, гм, он еще не пришел.
— Доктор Арно приходит на работу очень рано.
— Тогда он, вероятно, делает обход.
— Врач сказал что-то такое, о чем ты не хочешь мне рассказывать? — с тревогой спросил Адам. — Он посоветовал тебе не слишком радоваться сокращению мускулов, потому что это ничего не значит, верно?
Уперев руки в бока, Лила смотрела на него:
— Господи, да ты просто параноик.
— Тогда почему ты мне ничего не говоришь?
— Если хочешь знать правду, я вообще не говорила с врачом. Я звонила Элизабет и Теду.
— Зачем это?
— Чтобы уволиться. — Адам с удивлением взглянул на Лилу. — Разве тебе не этого хочется?
— Да, конечно, только…
— Ну?
— Мне казалось, ты не из тех, кто сдается.
— Я не такая. Обычно. Но наша неприязнь друг к другу настолько сильна, что, я боюсь, это не пойдет на пользу твоему выздоровлению.
— Разве ты недостаточно профессиональна, чтобы забыть на время о личных чувствах?
Второй раз за последние полчаса Лила услышала эти слова. В устах Адама Кавано они прозвучали как вызов. Он высокомерно вздернул подбородок, являя собой воплощение вызова.
Взгляд ярких синих глаз остановился на нем.
— Нет, черт возьми, я профессионал в своем деле. А ты можешь вести себя как настоящий мужчина и во время занятий не оскорблять меня?
— Могу, будь я проклят.
— Никаких оскорблений. Никаких жалоб. Никаких вспышек гнева. Никаких истерик.
— Согласен.
— Иногда тебе будет чертовски больно, но это неотъемлемая часть лечения.
— Я умею терпеть боль.
— Насколько сильно ты хочешь снова ходить?
— Моя цель не просто ходить. Я хочу бегать, кататься на лыжах, ходить под парусом и… И все-таки взойти на этот проклятый итальянский пик.
— Тогда нам предстоит много работать несколько недель, а возможно, и месяцев. Нам обоим придется трудно. Тебе придется поработать и попотеть так, как никогда в жизни. Прежде чем мы закончим, ты поймешь, что просто не знал пределов своей выносливости.
— Я готов.
Лила постаралась спрятать улыбку. Его отношение совершенно изменилось. Ей все-таки удалось добиться этого. Адам Кавано больше не ныл, как голодный людоед, не бросался на каждого, кто оказывался рядом.
— С чего начнем? — поинтересовался Адам. Его глаза горели.
— С ванны.
— Что?
— Мы начнем с ванны. От тебя здорово воняет, мистер Кавано.
Глава 4
Адам сложил руки на груди и, словно защищаясь, поднял плечи:
— Я не могу мыться.
— В ванной, разумеется, не можешь. Но я могу вымыть тебя в постели.
Лила подкатила к кровати внушительных размеров медицинскую тележку. Взяв достаточно большой таз, она скрылась с ним в прилегающей к спальне ванной комнате, чтобы наполнить его теплой водой.
— Меня может вымыть Пит, — окликнул ее Адам.
— Это не его работа.
— Он будет делать то, что я скажу.
— Мне казалось, что мы с тобой заключили соглашение, и ты пообещал не жаловаться, — напомнила ему Лила, отдуваясь от напряжения. Таз оказался тяжелым.
— Я не подозревал, что наше соглашение распространяется на мое мытье в постели.
— Так оно и есть. Тебе следовало внимательнее читать.
— Где это видано, чтобы взрослого мужчину мыли в постели! Это унизительно.
— Зарасти грязью куда унизительнее. Придав своему лицу небрежное выражение, Лила начала застилать кровать полотенцами. Адам мог двигать верхней частью тела, но нужную часть пришлось приподнять Лиле.
Чтобы сгладить неловкость ситуации, она спросила:
— Ты предпочитаешь какое-то особенное мыло?
— Мое мыло в ванной, — проворчал Кавано.
В душе Лила обнаружила брусок мыла. Он пах дорогим мужским одеколоном.
— Очень приятный запах, — обратилась она к Адаму, нюхая мыло. — Запоминающийся, но не навязчивый.
— Рад, что тебе нравится. — В голосе мужчины прозвучала ирония.
— А одеколоном ты пользуешься?
— Всегда.
— Когда побреешься, сможешь воспользоваться и одеколоном.
— Побреюсь?
— Ну, если ты хочешь, чтобы я тебе побрила…
— Я сам могу это сделать, — бросил Адам.
— Тогда остается только гадать, почему ты этого не сделал раньше. — Лила одарила своего пациента неискренней, слащавой улыбкой. — Или ты планируешь, что из этой невнятной и отнюдь не густой щетины вырастет настоящая борода?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
— Дело не только в моих чувствах к нему. Он категорически против моего присутствия в доме. Поверь мне. Вчера, когда я появилась, его едва удар не хватил. Мы просто не нравимся друг другу, и так было всегда.
— Дай ему еще хоть пару дней.
— Но…
— У него есть улучшения?
Вынужденная сказать правду, Лила кратко описала состояние Адама, включая сокращение мышц и некоторое улучшение общего состояния.
— Черт возьми, это просто отличные новости! — обрадовался Тед. Лила услышала, как он пересказывает все Элизабет. — Значит, ты уже добилась прогресса. Просто побудь там еще немного. Адам привыкнет к тебе.
«Но привыкну ли я к нему? К его телу?»
Вот в чем была суть проблемы и причина звонка домой. Адам не был первым мужчиной, кого мгновенно сразила наповал ее рука, оказавшаяся в непосредственной близости от его мужского естества. Но ее собственная реакция оказалась настолько непредсказуемой, что напугала Лилу больше, чем возможность истерики со стороны Адама.
— Но ты же сможешь продержаться еще несколько дней, правда? — начала упрашивать ее Элизабет, как только Тед передал жене трубку.
Лила вздохнула и сдалась.
— Полагаю, что смогу. Но сегодня же начинай искать мне замену. Поговори в больнице. Я уверена, что администратор сможет предоставить тебе большой список квалифицированных методистов. Я предлагаю искать мужчину. Он быстрее поладит с Кавано. — Какая женщина, даже самая профессиональная, сможет устоять перед этим великолепным телом?
— Посмотрю, что смогу сделать, — пообещала Элизабет. Ее явно не радовала такая перспектива.
— Начинай сегодня же, Лиззи. Найди мне замену.
— Это будет нелегко.
— Попытайся.
— Хорошо, я попытаюсь.
— Я тебя очень прошу!
— Я попытаюсь!
— Я говорю серьезно, Элизабет. Зачем мне ставить на ноги Кавано, если остаток жизни он проведет в тюрьме за то, что убьет меня? Я рада, что ты находишь это смешным!
Рассерженная смехом сестры, Лила бросила трубку. Она даже не спросила Элизабет, как та себя чувствует. Но раз сестрица так хохочет, значит, чувствует она себя превосходно.
Профессионализму Лилы будет нанесен урон, если она оставит Адама Кавано в его нынешнем состоянии. Надо надеяться, что через несколько дней она сможет уехать и кто-то другой займет ее место. А тем временем она будет делать все так, как положено, и так же добросовестно, как она это делала всегда.
В таком прагматичном настроении девушка вернулась в спальню Адама.
— Отлично! Ты съел весь завтрак. — Она убрала с постели поднос.
— Что сказал врач?
— Врач?
— А ты разве не ему звонила?
— Ну, гм, он еще не пришел.
— Доктор Арно приходит на работу очень рано.
— Тогда он, вероятно, делает обход.
— Врач сказал что-то такое, о чем ты не хочешь мне рассказывать? — с тревогой спросил Адам. — Он посоветовал тебе не слишком радоваться сокращению мускулов, потому что это ничего не значит, верно?
Уперев руки в бока, Лила смотрела на него:
— Господи, да ты просто параноик.
— Тогда почему ты мне ничего не говоришь?
— Если хочешь знать правду, я вообще не говорила с врачом. Я звонила Элизабет и Теду.
— Зачем это?
— Чтобы уволиться. — Адам с удивлением взглянул на Лилу. — Разве тебе не этого хочется?
— Да, конечно, только…
— Ну?
— Мне казалось, ты не из тех, кто сдается.
— Я не такая. Обычно. Но наша неприязнь друг к другу настолько сильна, что, я боюсь, это не пойдет на пользу твоему выздоровлению.
— Разве ты недостаточно профессиональна, чтобы забыть на время о личных чувствах?
Второй раз за последние полчаса Лила услышала эти слова. В устах Адама Кавано они прозвучали как вызов. Он высокомерно вздернул подбородок, являя собой воплощение вызова.
Взгляд ярких синих глаз остановился на нем.
— Нет, черт возьми, я профессионал в своем деле. А ты можешь вести себя как настоящий мужчина и во время занятий не оскорблять меня?
— Могу, будь я проклят.
— Никаких оскорблений. Никаких жалоб. Никаких вспышек гнева. Никаких истерик.
— Согласен.
— Иногда тебе будет чертовски больно, но это неотъемлемая часть лечения.
— Я умею терпеть боль.
— Насколько сильно ты хочешь снова ходить?
— Моя цель не просто ходить. Я хочу бегать, кататься на лыжах, ходить под парусом и… И все-таки взойти на этот проклятый итальянский пик.
— Тогда нам предстоит много работать несколько недель, а возможно, и месяцев. Нам обоим придется трудно. Тебе придется поработать и попотеть так, как никогда в жизни. Прежде чем мы закончим, ты поймешь, что просто не знал пределов своей выносливости.
— Я готов.
Лила постаралась спрятать улыбку. Его отношение совершенно изменилось. Ей все-таки удалось добиться этого. Адам Кавано больше не ныл, как голодный людоед, не бросался на каждого, кто оказывался рядом.
— С чего начнем? — поинтересовался Адам. Его глаза горели.
— С ванны.
— Что?
— Мы начнем с ванны. От тебя здорово воняет, мистер Кавано.
Глава 4
Адам сложил руки на груди и, словно защищаясь, поднял плечи:
— Я не могу мыться.
— В ванной, разумеется, не можешь. Но я могу вымыть тебя в постели.
Лила подкатила к кровати внушительных размеров медицинскую тележку. Взяв достаточно большой таз, она скрылась с ним в прилегающей к спальне ванной комнате, чтобы наполнить его теплой водой.
— Меня может вымыть Пит, — окликнул ее Адам.
— Это не его работа.
— Он будет делать то, что я скажу.
— Мне казалось, что мы с тобой заключили соглашение, и ты пообещал не жаловаться, — напомнила ему Лила, отдуваясь от напряжения. Таз оказался тяжелым.
— Я не подозревал, что наше соглашение распространяется на мое мытье в постели.
— Так оно и есть. Тебе следовало внимательнее читать.
— Где это видано, чтобы взрослого мужчину мыли в постели! Это унизительно.
— Зарасти грязью куда унизительнее. Придав своему лицу небрежное выражение, Лила начала застилать кровать полотенцами. Адам мог двигать верхней частью тела, но нужную часть пришлось приподнять Лиле.
Чтобы сгладить неловкость ситуации, она спросила:
— Ты предпочитаешь какое-то особенное мыло?
— Мое мыло в ванной, — проворчал Кавано.
В душе Лила обнаружила брусок мыла. Он пах дорогим мужским одеколоном.
— Очень приятный запах, — обратилась она к Адаму, нюхая мыло. — Запоминающийся, но не навязчивый.
— Рад, что тебе нравится. — В голосе мужчины прозвучала ирония.
— А одеколоном ты пользуешься?
— Всегда.
— Когда побреешься, сможешь воспользоваться и одеколоном.
— Побреюсь?
— Ну, если ты хочешь, чтобы я тебе побрила…
— Я сам могу это сделать, — бросил Адам.
— Тогда остается только гадать, почему ты этого не сделал раньше. — Лила одарила своего пациента неискренней, слащавой улыбкой. — Или ты планируешь, что из этой невнятной и отнюдь не густой щетины вырастет настоящая борода?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43