— Даже в коляске я не смогу никуда поехать.
— Пит сейчас внизу с плотником. Он сделает настилы на все порожки в доме, во всех комнатах, и ты сможешь ездить по всем комнатам.
— Ничего себе, — дурачась, присвистнул Адам.
— Ты этого хочешь или нет? — Лила стояла перед ним, уперев руки в бока, футболка натянулась на высокой груди.
Адам незамедлительно оценил ее вид:
— Мне нравится, когда ты вот так скандалишь.
— Это еще что! Тебе следовало бы посмотреть на меня, когда я по-настоящему разогреюсь.
Его глаза широко распахнулись от удивления, потом он прикрыл веки и мечтательно произнес:
— Я не против.
— Я в этом уверена, — пропела Лила, улыбаясь ему многообещающей улыбкой, которую она быстро погасила. — Но только не сегодня.
— Тогда тебе следует быть поосторожнее.
— Поосторожнее?
— Я вижу твои соски.
У Лилы свело желудок, но она попыталась не показать вида.
— Это поможет тебе выбраться из постели?
— Все может быть. Давай попробуем. Он протянул руку к вырезу ее футболки, но Лила отвела его руку в сторону:
— Сегодня это в программе не значится. С Лилой флиртовали все мужчины, начиная от строителей на улице и кончая хирургами в больнице. Она не была застенчивой фиалкой и могла дать им достойный отпор. Лила очень редко приходила от этого в возбуждение. Но сейчас она слишком близко подошла к опасной черте.
Пациенты-мужчины очень часто ведут себя развязно только для того, чтобы вывести из себя женский персонал больницы. Они, как дети, пытаются узнать, насколько далеко им разрешат зайти и не накажут.
Но Адам отнюдь не казался ребенком, да и вел он себя не как малое дитя. И у него в глазах не было того выражения, которое появлялось у пациентов-мужчин, пытавшихся заигрывать с Лилой. Кавано выглядел очень серьезным и говорил не шутя. На какое-то мгновение Лиле захотелось взять его руку и положить себе на грудь, но она немедленно подавила это желание. Ей пришлось даже тряхнуть головой, чтобы прогнать соблазнительную мысль.
— Мы можем наконец заняться делом? — властно поинтересовалась она.
— Конечно.
Улыбка Адама подсказала ей, что он все еще шутит, а не говорит серьезно, но Лила была намерена это быстро исправить.
— Как твои бицепсы?
— С ними все замечательно, а что?
— Полюбуйся ими в последний раз. Сегодня вечером они будут у тебя отчаянно болеть. Тебе придется опираться на руки, чтобы приподнять свое тело и перенести его в коляску.
Адам кивнул:
— Я понял.
— Подожди минутку, Кавано. — Лила со смехом взяла его за плечи и силой опустила на подушки. — Есть специальная техника.
— Так покажи мне, — произнес он тем самым повелительным тоном, от которого резвее начинали бегать управляющие отелями, а слабонервные горничные разражались слезами.
Потребовалось почти полчаса, чтобы пересадить Адама с кровати в коляску. Они оба устали и тяжело дышали.
— Не уверен, что это стоит таких усилий, — Адам поднял на Лилу глаза. Прядь волос упала ему на потный лоб.
Машинально Лила протянула руку и убрала ее.
— Будет толк, я обещаю. Это всего лишь первый раз. Вспомни, как ты в первый раз встал на горные лыжи. Уверена, что тогда ты тоже говорил: «Не думаю, что это стоит таких усилий».
Адам огорченно кивнул:
— Мне кажется, я перестал это повторять только на третий день тренировок. Секс оказался единственным видом спорта, где я сразу понял, что дело того стоит. Я потратил полтора часа, убеждая Ориеллу Девенпорт пойти до конца, и не жалею об этом.
— Я удивлена, что ты так быстро справился. Судя по имени, девушка должна была бы оказаться настоящим снобом и устоять.
— Чего-чего, а снобизма в ней действительно хватало. Но тогда я не думал о ее характере.
— Она стала сексуальным объектом твоего подросткового вожделения, я угадала?
Кавано рассмеялся:
— Виновен, признаю. Но Ориелла тоже не думала о моем характере.
— И когда же произошло это знаменательное событие?
— Когда я приехал домой на каникулы на День благодарения в старших классах школы.
— И секс до сих пор остался для тебя только спортом?
Он обернулся на нее через плечо:
— Разумеется. Разве для тебя это не так?
— Конечно, так. — Их взгляды встретились. И прошло немало времени, прежде чем Лила прервала молчание:
— Эй, раз уж ты сидишь в коляске, не отправиться ли нам на прогулку?
— Согласен. — Он откинулся на спинку сиденья. И так как Лила не сделала ни единого движения, чтобы сдвинуть коляску с места, Адам выжидательно поднял на нее глаза:
— В чем дело?
— Если вы решили, мистер Кавано, что я буду вас возить, то вы жестоко ошиблись.
— За тысячу баксов в день ты могла бы и летать, если я того захочу.
— Ты проверил сумму моего гонорара?
— Совершенно верно.
Лила обрадовалась, что он проявил достаточно интереса к делам, чтобы позвонить на материк и узнать, сколько ей платят. Но она нахмурилась и сурово посмотрела на своего пациента:
— Я свободный человек, а не одна из твоих служащих, которые спят и видят, как бы только ублажить требовательного, сурового босса. — Она упрямо сложила руки на груди.
Когда стало ясно, что Лила его не повезет, Адам прорычал:
— Как, черт побери, двигается эта штуковина?
— Я уж думала, что ты никогда не спросишь, — оживленно ответила Лила.
Они тренировались на галерее. Очень быстро Адам научился сам управлять коляской.
— Не так плохо, — объявил он с широкой улыбкой. — Я видел ребят, которые преодолевают в инвалидных колясках марафонскую дистанцию и ездят при этом только на задних колесах.
— Прошу тебя, этого пока не пробуй.
Дай себе хотя бы пару дней, — поддразнила его Лила. — Тед иногда ездит на заднем колесе своего мотоцикла. Моим племянникам это нравится. А Элизабет приходит в ярость.
— У Теда есть мотоцикл?
— На него это не похоже, верно?
— Он отличный парень.
— Это правда. Я так рада, что он встретил мою сестру. Или наоборот.
— Кажется, они очень счастливы вместе.
— Они воркуют, как два голубка. Иногда это вызывает отвращение. Но именно этого Элизабет хотела, и именно это ей было нужно — мужчина, которого она будет любить и который будет любить ее. Тед — это отличный выбор. — Она искоса взглянула на Адама. — Не то что ты.
— Я?
— Какое-то время мне казалось, что ты ухаживаешь за моей сестрой. Я даже посоветовала ей немного подурить тебе голову, пока она выберет кого-то из вас двоих.
— Я ухаживал за ней профессионально.
— Я помню тот день, когда ты появился у нее на пороге с букетом роз и выглядел на миллион долларов.
— В тот вечер ты сожгла печенье. Элизабет мне потом об этом рассказала, — пояснил он, когда у Лилы от изумления открылся рот. — Тот вечер вообще начался неудачно. Вспомни, как мы с Тедом принесли ей совершенно одинаковые букеты.
— Я помню, как сама смеялась до колик, когда Мэтт во всеуслышание объявил об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43