Теплая волна пробежала по ее телу, но она тотчас же постаралась подавить эти ощущения.
Подойдя к туалетному столику, стала небрежно бросать в чемодан косметику и парфюмерию. Флакончики и баночки со звоном падали друг на друга, и оставалось только надеяться, что ничего не разобьется и не вытечет.
Мельком взглянув в зеркало, Энди увидела, что Лайон следит за каждым ее движением.
– Вам что, доставляет особое сексуальное удовольствие наблюдать за моими сборами?
– Вообще-то, да. Очевидно, в прошлой жизни я был тихим извращенцем.
– Вам следует пройти обследование у специалиста.
– Зачем? – Он вскинул брови. – Разве вас нервирует то, что я за вами наблюдаю?
– Вовсе нет.
В ответ он сардонически усмехнулся, как бы говоря, что не верит ей.
Энди отвела взгляд от его отражения в зеркале и положила в чемодан последнюю коробочку с туалетного столика.
Пока она укладывала в сумку свои записи, в беспорядке валявшиеся на столе, Лайон поднялся с кровати и направился в ванную. Через несколько секунд он вернулся, держа в руках малиновый бюстгальтер и трусики. Только сейчас она вспомнила, что вечером постирала их и повесила сушиться на палку от занавески.
Поймав его взгляд, Энди вспыхнула до корней волос.
– Не забудьте вот это, – нарочито вежливо проговорил Лайон и принялся методично изучать прозрачное белье – Не скажу, что для вас это была бы большая потеря. – Лайон подбросил трусики и бюстгальтер вверх, словно желая проверить, так ли они легки, как кажутся. – Тут терять-то практически нечего, – пришел он к выводу.
Энди выхватила белье. Уложив вещи в чемодан, с силой захлопнула его. Ее досада вызвала у него приступ дикого смеха.
Энди подняла чемодан, решив, что понесет его сама, но Лайон забрал чемодан, чем несказанно ее удивил.
– Вам нужно еще выписаться? – Лайон открыл дверь комнаты.
– Да, – холодно ответила она.
Ей не хотелось признаваться даже самой себе, что сердце ее бьется так сильно, что болит грудь.
– Тогда я отнесу ваши вещи в машину, а вы пока уладите все дела.
Энди не стала возражать.
– Хорошо, – сказала она и вышла из комнаты.
Служащая гостиницы была невероятно, фантастически медлительна. Рассчитать проживание за три дня оказалось для нее задачей непосильной. Наконец она заправила кредитную карточку в аппарат, и в это время к дверям медленно подъехал «Эльдорадо».
Медлительная дама задумчиво оглядела Энди:
– Это Лайон Рэтлиф.
– Да, это он. – Энди посмотрела на нее так, что та не отважилась на какие-либо расспросы или комментарии, а только хмыкнула.
Энди вышла из гостиницы и села в машину. Ей нравился запах кожаной обивки. И еще ей нравился запах Лайона. Даже когда он вошел в дом после погрузки саженцев, от него шел чистый, мускусный запах мужчины.
Он опустил стекло и включил кондиционер. Пока они не выехали на шоссе, его жужжание было единственным звуком в салоне автомобиля. Наконец Лайон повернулся к ней и спросил:
– А что поделывает мистер Мэлоун, пока вы носитесь по всей стране, вторгаясь в личную жизнь других людей?
Его оскорбительный тон обжег ее, как удар хлыстом.
– Мой муж умер.
На его лице не отразилось никаких эмоций, он только перевел взгляд на дорогу. Она тоже отвернулась.
Потом он тихо сказал:
– Мне очень жаль. Как он умер?
Ее удивило то, что он счел нужным извиниться.
– Он погиб в Гватемале, во время командировки. Землетрясение.
– Давно?
– Три года назад.
– Он тоже был репортером?
– Да.
– Работал в газете?
– На телевидении.
– Он много ездил?
– Все время. Он был помешан на своей работе.
– А вы были счастливы?
С какой стати он спрашивает о личном? Раньше он задавал вежливые вопросы незнакомца, который пытается узнать человека получше.
Энди хотелось нагрубить ему, сказать, что история ее семейной жизни не его дело. Но где-то в глубине души она чувствовала, что этого делать не стоит. Ей ведь предстоит работать с его отцом. Если она будет откровенна с Лайоном, конечно, до определенной степени, может быть, он перестанет ей мешать. Кроме того, она устала от этой игры «кто – кого», особенно с тех пор, как почувствовала, что превосходство всегда останется за ним. А вдруг удастся заключить перемирие?
– Да. Мы были счастливы, – услышала она собственный голос.
Лайон так долго на нее смотрел, что ей захотелось взять у него руль – ведь он продолжал вести машину на умопомрачительной скорости. Наконец он перевел взгляд на дорогу.
Энди чувствовала, что между ней и Лайоном существует необъяснимое напряжение от сознания близости друг к другу. Ей вдруг захотелось дотронуться до него, провести ладонью по темным густым волосам, погладить сильные руки.
– И давно вы занимаетесь этой работой?
Вопрос внезапно вернул ее к более безопасному течению мыслей. Силы одного кондиционера явно не хватало, чтобы остудить ее бурлящую кровь.
Энди откашлялась:
– С тех пор как закончила учебу. Я начинала со сценариев для рекламных роликов, работала на местной телестудии. Потом перешла в отдел новостей и в итоге стала ведущей телепрограммы.
– Но сейчас вы преимущественно занимаетесь, скажем так, разведывательной стороной вопроса.
– Да, – неуверенно произнесла она, догадываясь, куда может завести разговор.
– Интересно, почему? – размышлял он вслух. – Понимаете, иногда люди, которые много разъезжают по стране, выбирают такую работу потому, что они несчастливы дома. Скажем, вы сделали жизнь своего мужа несчастной, он отправился в Центральную Америку и там погиб. И теперь вы стараетесь загладить свою вину тем, что следуете по его стопам?
Это был удар. Он был слишком близок к правде. Энди ощетинилась, как раненое животное:
– Как вы смеете говорить мне такие вещи? Вы ничего не знаете ни о Роберте, ни обо мне. Вы…
– Я все о вас знаю. Вы властная, чрезмерно честолюбивая самка с раздутым «я» всего лишь потому, что вам посчастливилось иметь более привлекательную внешность, чем большинству других женщин.
Лайон резко вывернул руль и остановился на обочине у ее машины. Энди схватилась за ручку двери, но его реакция оказалась молниеносной. Он обхватил ее запястье мертвой хваткой и, склонившись к ней, грубым, хриплым голосом сказал:
– Только не думайте, что с помощью красивого личика, потрясающих ног и груди вам удастся обмануть меня. Я прекрасно знаю, что, какой бы мужчина ни отважился вас коснуться, вы останетесь твердой, как панцирь. Ваша кожа может быть мягкой и теплой, но вместо сердца у вас – кусок льда. Я очень хорошо знаю этот тип, Энди Мэлоун. Вы кастрировали бы любого мужика, который по своей глупости решил бы разбудить в вас женщину. Делайте свои проклятые интервью, но не попадайтесь на моей дороге, а я уж постараюсь держаться подальше от вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Подойдя к туалетному столику, стала небрежно бросать в чемодан косметику и парфюмерию. Флакончики и баночки со звоном падали друг на друга, и оставалось только надеяться, что ничего не разобьется и не вытечет.
Мельком взглянув в зеркало, Энди увидела, что Лайон следит за каждым ее движением.
– Вам что, доставляет особое сексуальное удовольствие наблюдать за моими сборами?
– Вообще-то, да. Очевидно, в прошлой жизни я был тихим извращенцем.
– Вам следует пройти обследование у специалиста.
– Зачем? – Он вскинул брови. – Разве вас нервирует то, что я за вами наблюдаю?
– Вовсе нет.
В ответ он сардонически усмехнулся, как бы говоря, что не верит ей.
Энди отвела взгляд от его отражения в зеркале и положила в чемодан последнюю коробочку с туалетного столика.
Пока она укладывала в сумку свои записи, в беспорядке валявшиеся на столе, Лайон поднялся с кровати и направился в ванную. Через несколько секунд он вернулся, держа в руках малиновый бюстгальтер и трусики. Только сейчас она вспомнила, что вечером постирала их и повесила сушиться на палку от занавески.
Поймав его взгляд, Энди вспыхнула до корней волос.
– Не забудьте вот это, – нарочито вежливо проговорил Лайон и принялся методично изучать прозрачное белье – Не скажу, что для вас это была бы большая потеря. – Лайон подбросил трусики и бюстгальтер вверх, словно желая проверить, так ли они легки, как кажутся. – Тут терять-то практически нечего, – пришел он к выводу.
Энди выхватила белье. Уложив вещи в чемодан, с силой захлопнула его. Ее досада вызвала у него приступ дикого смеха.
Энди подняла чемодан, решив, что понесет его сама, но Лайон забрал чемодан, чем несказанно ее удивил.
– Вам нужно еще выписаться? – Лайон открыл дверь комнаты.
– Да, – холодно ответила она.
Ей не хотелось признаваться даже самой себе, что сердце ее бьется так сильно, что болит грудь.
– Тогда я отнесу ваши вещи в машину, а вы пока уладите все дела.
Энди не стала возражать.
– Хорошо, – сказала она и вышла из комнаты.
Служащая гостиницы была невероятно, фантастически медлительна. Рассчитать проживание за три дня оказалось для нее задачей непосильной. Наконец она заправила кредитную карточку в аппарат, и в это время к дверям медленно подъехал «Эльдорадо».
Медлительная дама задумчиво оглядела Энди:
– Это Лайон Рэтлиф.
– Да, это он. – Энди посмотрела на нее так, что та не отважилась на какие-либо расспросы или комментарии, а только хмыкнула.
Энди вышла из гостиницы и села в машину. Ей нравился запах кожаной обивки. И еще ей нравился запах Лайона. Даже когда он вошел в дом после погрузки саженцев, от него шел чистый, мускусный запах мужчины.
Он опустил стекло и включил кондиционер. Пока они не выехали на шоссе, его жужжание было единственным звуком в салоне автомобиля. Наконец Лайон повернулся к ней и спросил:
– А что поделывает мистер Мэлоун, пока вы носитесь по всей стране, вторгаясь в личную жизнь других людей?
Его оскорбительный тон обжег ее, как удар хлыстом.
– Мой муж умер.
На его лице не отразилось никаких эмоций, он только перевел взгляд на дорогу. Она тоже отвернулась.
Потом он тихо сказал:
– Мне очень жаль. Как он умер?
Ее удивило то, что он счел нужным извиниться.
– Он погиб в Гватемале, во время командировки. Землетрясение.
– Давно?
– Три года назад.
– Он тоже был репортером?
– Да.
– Работал в газете?
– На телевидении.
– Он много ездил?
– Все время. Он был помешан на своей работе.
– А вы были счастливы?
С какой стати он спрашивает о личном? Раньше он задавал вежливые вопросы незнакомца, который пытается узнать человека получше.
Энди хотелось нагрубить ему, сказать, что история ее семейной жизни не его дело. Но где-то в глубине души она чувствовала, что этого делать не стоит. Ей ведь предстоит работать с его отцом. Если она будет откровенна с Лайоном, конечно, до определенной степени, может быть, он перестанет ей мешать. Кроме того, она устала от этой игры «кто – кого», особенно с тех пор, как почувствовала, что превосходство всегда останется за ним. А вдруг удастся заключить перемирие?
– Да. Мы были счастливы, – услышала она собственный голос.
Лайон так долго на нее смотрел, что ей захотелось взять у него руль – ведь он продолжал вести машину на умопомрачительной скорости. Наконец он перевел взгляд на дорогу.
Энди чувствовала, что между ней и Лайоном существует необъяснимое напряжение от сознания близости друг к другу. Ей вдруг захотелось дотронуться до него, провести ладонью по темным густым волосам, погладить сильные руки.
– И давно вы занимаетесь этой работой?
Вопрос внезапно вернул ее к более безопасному течению мыслей. Силы одного кондиционера явно не хватало, чтобы остудить ее бурлящую кровь.
Энди откашлялась:
– С тех пор как закончила учебу. Я начинала со сценариев для рекламных роликов, работала на местной телестудии. Потом перешла в отдел новостей и в итоге стала ведущей телепрограммы.
– Но сейчас вы преимущественно занимаетесь, скажем так, разведывательной стороной вопроса.
– Да, – неуверенно произнесла она, догадываясь, куда может завести разговор.
– Интересно, почему? – размышлял он вслух. – Понимаете, иногда люди, которые много разъезжают по стране, выбирают такую работу потому, что они несчастливы дома. Скажем, вы сделали жизнь своего мужа несчастной, он отправился в Центральную Америку и там погиб. И теперь вы стараетесь загладить свою вину тем, что следуете по его стопам?
Это был удар. Он был слишком близок к правде. Энди ощетинилась, как раненое животное:
– Как вы смеете говорить мне такие вещи? Вы ничего не знаете ни о Роберте, ни обо мне. Вы…
– Я все о вас знаю. Вы властная, чрезмерно честолюбивая самка с раздутым «я» всего лишь потому, что вам посчастливилось иметь более привлекательную внешность, чем большинству других женщин.
Лайон резко вывернул руль и остановился на обочине у ее машины. Энди схватилась за ручку двери, но его реакция оказалась молниеносной. Он обхватил ее запястье мертвой хваткой и, склонившись к ней, грубым, хриплым голосом сказал:
– Только не думайте, что с помощью красивого личика, потрясающих ног и груди вам удастся обмануть меня. Я прекрасно знаю, что, какой бы мужчина ни отважился вас коснуться, вы останетесь твердой, как панцирь. Ваша кожа может быть мягкой и теплой, но вместо сердца у вас – кусок льда. Я очень хорошо знаю этот тип, Энди Мэлоун. Вы кастрировали бы любого мужика, который по своей глупости решил бы разбудить в вас женщину. Делайте свои проклятые интервью, но не попадайтесь на моей дороге, а я уж постараюсь держаться подальше от вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41