Они вышли из больницы, и любезный полицейский настоял на том, чтобы подогнать машину к дверям. На обратном пути Брин не пришлось уговаривать Райли откинуться на подголовник. Последствия травмы и операции начали сказываться. Райли откинул голову и устроился так, чтобы смотреть на Брин.
– А знаешь, я вовсе не боюсь игл, – сонно произнес он.
– Врешь ты все. Помню, как ты заболел ангиной и отказывался сделать укол пенициллина. Ты так затерроризировал бедную медсестру, что ей пришлось вызвать меня из комнаты для посетителей, только тогда удалось уговорить тебя снять штаны.
– По-моему, ей просто хотелось взглянуть на задницу Джона Райли.
– Насколько я помню, твоя задница не произвела на нее особого впечатления. По-моему, ее давно перестали интересовать чьи бы то ни было зады. Попытайся придумать что-нибудь более убедительное.
– Я просто искал благовидный предлог, чтобы положить голову на твою великолепную грудь. И это не вранье.
– И ради этого ты поднял такой переполох, что нас выгнали из кабинета врача?
– Дело того стоило. Как и сегодня. Ты заметила, что, когда никто не видел, я потихоньку поцеловал твою грудь?
Брин метнула на него уничтожающий взгляд.
– Рассказывай свои байки тому, кто в них поверит, Райли. Я-то знаю, что ты трус.
– Но ты ведь заметила?
– Да-да, заметила, успокойся.
Райли усмехнулся и стал смотреть вперед.
– Куда мы едем?
– Я везу тебя домой.
– Ко мне домой?
– Конечно, а ты что подумал?
В голосе Брин слышалось сомнение.
– Я рассчитывал, что ты позволишь мне переночевать у тебя. Как-никак я поранил правую руку. – Он показал ей перебинтованную кисть, словно Брин нуждалась в напоминании. – Может, у меня поднимется температура или случится шок. Я могу…
– Ладно, уговорил, и, ради Бога, избавь меня от этих ужасов. – У ближайшего светофора Брин развернулась. – Только предупреждаю, не надо видеть в этом то, чего нет. Я просто поступаю так, как поступил бы на моем месте любой гуманный человек по отношению к другому человеку.
– О, я понимаю и очень ценю твою гуманность, – серьезно сказал Райли, но Брин почувствовала за его словами насмешку.
Несколько кварталов они ехали молча. Наконец Райли сказал:
– Знаешь, что это мне напоминает?
– Что?
– Ночь, когда мы поженились.
Машина резко вильнула, и Брин чертыхнулась.
– Яма на асфальте, – объяснила она.
Но Райли знал, что дело вовсе не в асфальте, просто Брин вспомнила ту ночь, когда она стала его женой.
– Тогда мы все бросили и рванули на озеро Тахо, помнишь?
Разве она могла забыть?
– Да уж, ты все бросил в самом прямом смысле.
– Ты имеешь в виду полотенце?
– Да.
– О черт! – простонал Райли, когда воспоминания унесли его в прошлое. – Твоя рука лежала на мне, и я умирал от желания. Я тогда сказал: «Будь моей, Брин». А ты ответила…
– Нет, Райли, я не могу.
Брин оттолкнула его и опустила глаза, но тут же подняла взгляд. Господи, как же он красив!
– Не можешь? – прохрипел Райли.
– Не могу.
– Но ты сказала, что любишь меня!
– Да, сказала. – Брин застонала. – Я тебя люблю, но не хочу стать еще одной из твоих бесчисленных поклонниц. Я все знаю о твоей коллекции скальпов. Твои сексуальные подвиги – любимая тема женских разговоров за чашкой кофе в студии. Не хватало еще, чтобы мое имя трепали наравне с другими. А когда я тебе надоем и ты меня бросишь, мы больше не сможем работать вместе.
– Ты хочешь сказать, что не ляжешь со мной в постель?
– Вот именно.
Райли осторожно положил обе руки ей на плечи.
– Ты не веришь, что я тебя люблю?
– Верю. Точнее, я верю, что ты в это веришь. Но…
– Ты не веришь, что я чувствую к тебе совсем не то, что к другим женщинам? Что мои чувства серьезны?
Брин прикусила губу и покачала головой.
– Но я правда люблю тебя, Брин. И я хочу заниматься с тобой любовью. Что я должен сделать, чтобы ты легла со мной в постель?
Брин улыбнулась:
– Женись на мне.
– Хорошо.
Голова Брин дернулась так резко, что на миг ей показалось, будто в шее сместилось несколько позвонков.
– Что ты сказал?
– Я сказал «хорошо». Хорошо, я женюсь на тебе. Я надеялся, что ты поставишь такое условие и это избавит меня от необходимости вставать на одно колено. Представляешь, как нелепо выглядит голый мужчина, стоящий на одном колене? А если бы ты ответила отказом? Хорош бы я был – мало того, что униженный, так еще и голый при этом.
– Н-но… я просто пошутила.
Райли бросил на нее из-под нахмуренных бровей такой взгляд, от которого все женщины в зрительном зале перестали бы дышать.
– Ты всегда играешь с мужчинами в эту игру? Всем в шутку предлагаешь на тебе жениться?
– Нет, но…
– Так ты выйдешь за меня, Брин?
Брин утонула в бездонных лазурных озерах его глаз и впоследствии так и не могла толком вспомнить, как она говорила «да».
– Это безумие, – прошептала она полчаса спустя, когда уже они мчались на машине в направлении озера Тахо.
– Да, я без ума от тебя. Я обезумел и влюблен впервые в жизни.
Райли положил руку на застежку ее платья.
– Боюсь, мы войдем в историю, как двое сумасшедших, разбившихся на этой дороге, если ты не будешь смотреть вперед и… держать руки на руле.
– Хочешь, чтобы я остановился? – прошептал Райли ей в ухо. Его пальцы в это время легонько ласкали ее сосок.
– М-м-м… нет.
Рука Брин, лежавшая у него на бедре, поползла вверх и сжала его.
Райли тихо выругался и убрал руку с ее груди.
– Ладно, считай, что ты меня убедила.
Брин откинулась на спинку и мечтательно проговорила:
– Мои будут ужасно разочарованы. Маме всегда хотелось, чтобы у меня было настоящее венчание в церкви, длинное белое платье и все такое. Она потратила кучу денег, много лет подряд выписывая журнал «Невеста».
– Мы позвоним им завтра утром и пригласим провести с нами остаток уик-энда. Только в другом номере, естественно, – поспешно добавил Райли. – Как ты думаешь, я им понравлюсь?
Брин усмехнулась:
– Не так давно мама невзначай заметила, что мне пора остепениться и выйти замуж за приличного молодого человека вроде Джона Райли. Что пора подумать о семье, завести дом, сад и собаку.
– А твой отец? – В голосе Райли послышались неуверенные нотки. Брин уже рассказывала о своем строгом отце и его армейских замашках. – Интересно, что обо мне подумает адмирал Кэссиди?
– Как-то раз он пробурчал что-то в таком духе, что у Джона Райли слишком длинные волосы. Но ты не очень переживай, на его вкус, у всех волосы слишком длинные. Если это будет его единственным замечанием, считай, что ты принят с распростертыми объятиями. А как насчет твоей матери?
Брин знала, что отец Райли умер, а мать живет в Сан-Хосе.
– Ей я тоже позвоню и приглашу к нам. Раз уж мы не пригласили их на свадьбу, устроим настоящее семейное торжество и попытаемся загладить свою вину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42