Мало-помалу судорожная дрожь утихла, и больной совершенно успокоился. Тогда дон Грегорио распорол рукав у дона Тадео, обнажил правую руку и кинжалом проколол вену. Сначала крови не было. Но через несколько минут показалось черное пятно с булавочную головку. Оно все увеличивалось, наконец покатилась капля крови, за ней другая, третья, и через две минуты брызнула черная и пенистая струя.
Все присутствующие, вытянув головы, внимательно следили за больным. Так прошло довольно долгое время. Кровь текла все сильнее и сильнее. Дон Тадео лежал как мертвый. Наконец он сделал движение. Его зубы, до тех пор стиснутые, разжались, он вздохнул. Кровь стала красной. Дон Тадео открыл глаза и спокойно, но с удивлением осмотрелся вокруг.
— Где я? — прошептал он слабым голосом. — Что случилось?
— Слава Богу, наконец-то вы пришли в себя, — сказал дон Грегорио, зажимая рану пальцем и перевязывая ее своим носовым платком. — Как мы боялись за вас!
Дон Тадео сел и провел рукою по лбу, на котором выступил пот.
— Но что все это значит? — спросил он твердым голосом, стараясь припомнить бывшее. — Скажите мне, что случилось? Я весь точно разбитый и чувствую слабость во всем теле. Расскажите мне все по порядку.
— Еще бы! Вы упали сильно с лошади, — говорил дон Грегорио, не желая вспоминать о нравственных причинах припадка. — Спросите этих кавалеров! Мы думали, что вы ушиблись до смерти. Бог спас вас для блага отечества!
— Странно! Я ничего этого не помню. Я помню только, как мы расстались с друзьями, и вдруг налетела буря…
— Так, так! — поспешно перебил дон Грегорио. — Видите, вы все помните. Ваша лошадь испугалась и понесла. Мы бросились за вами. Когда подскакали, то видим, вы лежите в канаве. Лошадь, верно, не могла перескочить ее и упала. Мы вас подняли, и я пустил вам кровь.
— Да? Должно быть, так. Хорошо, что вы догадались бросить мне кровь. Мне теперь легко, голова не горит и на душе спокойно. Благодарю вас, теперь я чувствую себя совсем спокойно, и, кажется, мы можем продолжать путь.
Дон Грегорио видел, что его хитрость удалась только наполовину. Но он и виду не показал, что понял это.
— Быть может, вы еще не в силах держаться на лошади? — сказал он дону Тадео.
— О нет! Я чувствую, что силы возвратились ко мне. Время не терпит, нам надо спешить в Вальдивию.
Сказав это, дон Тадео встал и велел подвести лошадь. Солдат держал ее под уздцы. Дон Тадео внимательно поглядел на нее. Бедное животное все было в грязи. Дон Тадео наморщил брови: он ничего не понимал. Дон Грегорио незаметно улыбнулся, лошадь вываляли в грязи по его приказу. Он желал, чтобы дон Тадео и не подозревал никогда, что с ним в продолжение двух часов был припадок безумия, и совершенно успел в этом. Дон Тадео был вынужден поверить, что действительно упал в канаву, печально покачал головою и сел на лошадь.
— Смотря на это бедное животное, — сказал он, — я удивляюсь, как мы оба остались в живых.
— Не правда ли? — спросил дон Грегорио уверенным тоном. — Я говорил, что Бог спас вас.
— Далеко ли до города?
— Не больше лье.
— Так поспешим.
Весь отряд пустился рысью. Дон Тадео и дон Грегорио ехали друг подле друга и тихо разговаривали между собою о мерах, которые надо предпринять для окончательного низложения генерала Бустаменте. Дон Тадео рассуждал спокойно, мысли его были совершенно ясны.
Один только человек из всего отряда не знал ничего о случившемся. Это дон Рамон. Когда началась буря, лошадь его, закусив удила, понесла. Дон Рамон и не пытался ее сдерживать, он думал только о том, как бы самому удержаться в седле. Очнулся он только у ворот Вальдивии. Таким образом, нечаянно сенатор стал вестником скорого возвращения дона Тадео.
Пятнадцатая глава. ПЛАН ПОХОДА
Дон Тадео въехал в Вальдивию триумфатором. Несмотря на проливной дождь, все жители вышли к нему навстречу, держа в руках факелы, пламя которых задувалось ветром и сливалось с блеском молнии. Восторженные крики жителей, грохот барабанов смешивались с раскатами грома и завываниями бури. Великолепное зрелище представлял этот народ, вышедший в бурю ночью и стоявший в грязи по щиколотку, чтобы приветствовать того, на кого он возлагал всю свою надежду и кого называл своим освободителем.
Дон Тадео был тронут этим выражением народной любви к нему. Он понял в эту минуту, что как бы ни было велико частное дело человека, как бы ни было безотлагательно для своего исполнения, — оно ничтожно перед общим делом всего народа и им следует пожертвовать безропотно. Он так и сделал. Сперва надо победить общего врага, а потом уже можно озаботиться своим частным делом. Что касается дочери, то он успокаивал себя еще и тем, что о ее освобождении позаботятся его благородные друзья.
Он глубоко вздохнул и провел рукою по лбу, словно желал стереть не оставлявшую его мысль о дочери. Это был последний припадок душевной слабости. Гордо поднял он голову и с улыбкой приветствовал радостные толпы народа, загораживавшего ему дорогу, с рукоплесканиями и криками: «Да здравствует Чили!»
Так он доехал до кабильдо, или городской ратуши. Тут он сошел с лошади, поднялся на крыльцо и произнес несколько ободряющих слов. Граждане отвечали криком: «Да здравствует Чили! Да здравствует отечество!»
Дон Тадео направился в ратушу. Там его ожидали начальники войск, расположенных в провинции, и городские алькальды (судьи). Все они встали, когда он вошел, и окружили его. После приветствия дон Тадео попросил всех садиться, объяснил настоящее положение страны, а затем предложил план войны, с которым мы считаем необходимым вкратце познакомить наших читателей, иначе последующее во многом будет непонятно им.
Он состоял в следующем. Чилийская армия должна быть разделена на две части. Первая пойдет на Арауко, столицу арауканской земли. Это необходимо для того, чтоб разделить неприятельские силы, ведь аукасы не оставят без защиты своей столицы. Вторая часть, составленная из всех граждан провинции, способных носить оружие, направится к Биобио, чтобы соединиться с войсками провинции Консепсьон и таким образом поставить неприятеля между двух огней.
Этот план был единодушно принят всем военным советом. Дона Грегорио назначили командовать войсками, которые пойдут на Арауко. Руководство же теми, которые направятся к Биобио, принял на себя дон Тадео. Во всех кварталах города были устроены канцелярии для записи волонтеров, которым назначили жалованье полпиастра в день. Одному из высших офицеров поручено было заняться формированием национальной гвардии, и ему же поручил дон Тадео управление провинцией на время своего отсутствия.
Затем члены совета удалились. Дон Тадео и дон Грегорио остались вдвоем. Дон Тадео, казалось, совершенно преобразился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Все присутствующие, вытянув головы, внимательно следили за больным. Так прошло довольно долгое время. Кровь текла все сильнее и сильнее. Дон Тадео лежал как мертвый. Наконец он сделал движение. Его зубы, до тех пор стиснутые, разжались, он вздохнул. Кровь стала красной. Дон Тадео открыл глаза и спокойно, но с удивлением осмотрелся вокруг.
— Где я? — прошептал он слабым голосом. — Что случилось?
— Слава Богу, наконец-то вы пришли в себя, — сказал дон Грегорио, зажимая рану пальцем и перевязывая ее своим носовым платком. — Как мы боялись за вас!
Дон Тадео сел и провел рукою по лбу, на котором выступил пот.
— Но что все это значит? — спросил он твердым голосом, стараясь припомнить бывшее. — Скажите мне, что случилось? Я весь точно разбитый и чувствую слабость во всем теле. Расскажите мне все по порядку.
— Еще бы! Вы упали сильно с лошади, — говорил дон Грегорио, не желая вспоминать о нравственных причинах припадка. — Спросите этих кавалеров! Мы думали, что вы ушиблись до смерти. Бог спас вас для блага отечества!
— Странно! Я ничего этого не помню. Я помню только, как мы расстались с друзьями, и вдруг налетела буря…
— Так, так! — поспешно перебил дон Грегорио. — Видите, вы все помните. Ваша лошадь испугалась и понесла. Мы бросились за вами. Когда подскакали, то видим, вы лежите в канаве. Лошадь, верно, не могла перескочить ее и упала. Мы вас подняли, и я пустил вам кровь.
— Да? Должно быть, так. Хорошо, что вы догадались бросить мне кровь. Мне теперь легко, голова не горит и на душе спокойно. Благодарю вас, теперь я чувствую себя совсем спокойно, и, кажется, мы можем продолжать путь.
Дон Грегорио видел, что его хитрость удалась только наполовину. Но он и виду не показал, что понял это.
— Быть может, вы еще не в силах держаться на лошади? — сказал он дону Тадео.
— О нет! Я чувствую, что силы возвратились ко мне. Время не терпит, нам надо спешить в Вальдивию.
Сказав это, дон Тадео встал и велел подвести лошадь. Солдат держал ее под уздцы. Дон Тадео внимательно поглядел на нее. Бедное животное все было в грязи. Дон Тадео наморщил брови: он ничего не понимал. Дон Грегорио незаметно улыбнулся, лошадь вываляли в грязи по его приказу. Он желал, чтобы дон Тадео и не подозревал никогда, что с ним в продолжение двух часов был припадок безумия, и совершенно успел в этом. Дон Тадео был вынужден поверить, что действительно упал в канаву, печально покачал головою и сел на лошадь.
— Смотря на это бедное животное, — сказал он, — я удивляюсь, как мы оба остались в живых.
— Не правда ли? — спросил дон Грегорио уверенным тоном. — Я говорил, что Бог спас вас.
— Далеко ли до города?
— Не больше лье.
— Так поспешим.
Весь отряд пустился рысью. Дон Тадео и дон Грегорио ехали друг подле друга и тихо разговаривали между собою о мерах, которые надо предпринять для окончательного низложения генерала Бустаменте. Дон Тадео рассуждал спокойно, мысли его были совершенно ясны.
Один только человек из всего отряда не знал ничего о случившемся. Это дон Рамон. Когда началась буря, лошадь его, закусив удила, понесла. Дон Рамон и не пытался ее сдерживать, он думал только о том, как бы самому удержаться в седле. Очнулся он только у ворот Вальдивии. Таким образом, нечаянно сенатор стал вестником скорого возвращения дона Тадео.
Пятнадцатая глава. ПЛАН ПОХОДА
Дон Тадео въехал в Вальдивию триумфатором. Несмотря на проливной дождь, все жители вышли к нему навстречу, держа в руках факелы, пламя которых задувалось ветром и сливалось с блеском молнии. Восторженные крики жителей, грохот барабанов смешивались с раскатами грома и завываниями бури. Великолепное зрелище представлял этот народ, вышедший в бурю ночью и стоявший в грязи по щиколотку, чтобы приветствовать того, на кого он возлагал всю свою надежду и кого называл своим освободителем.
Дон Тадео был тронут этим выражением народной любви к нему. Он понял в эту минуту, что как бы ни было велико частное дело человека, как бы ни было безотлагательно для своего исполнения, — оно ничтожно перед общим делом всего народа и им следует пожертвовать безропотно. Он так и сделал. Сперва надо победить общего врага, а потом уже можно озаботиться своим частным делом. Что касается дочери, то он успокаивал себя еще и тем, что о ее освобождении позаботятся его благородные друзья.
Он глубоко вздохнул и провел рукою по лбу, словно желал стереть не оставлявшую его мысль о дочери. Это был последний припадок душевной слабости. Гордо поднял он голову и с улыбкой приветствовал радостные толпы народа, загораживавшего ему дорогу, с рукоплесканиями и криками: «Да здравствует Чили!»
Так он доехал до кабильдо, или городской ратуши. Тут он сошел с лошади, поднялся на крыльцо и произнес несколько ободряющих слов. Граждане отвечали криком: «Да здравствует Чили! Да здравствует отечество!»
Дон Тадео направился в ратушу. Там его ожидали начальники войск, расположенных в провинции, и городские алькальды (судьи). Все они встали, когда он вошел, и окружили его. После приветствия дон Тадео попросил всех садиться, объяснил настоящее положение страны, а затем предложил план войны, с которым мы считаем необходимым вкратце познакомить наших читателей, иначе последующее во многом будет непонятно им.
Он состоял в следующем. Чилийская армия должна быть разделена на две части. Первая пойдет на Арауко, столицу арауканской земли. Это необходимо для того, чтоб разделить неприятельские силы, ведь аукасы не оставят без защиты своей столицы. Вторая часть, составленная из всех граждан провинции, способных носить оружие, направится к Биобио, чтобы соединиться с войсками провинции Консепсьон и таким образом поставить неприятеля между двух огней.
Этот план был единодушно принят всем военным советом. Дона Грегорио назначили командовать войсками, которые пойдут на Арауко. Руководство же теми, которые направятся к Биобио, принял на себя дон Тадео. Во всех кварталах города были устроены канцелярии для записи волонтеров, которым назначили жалованье полпиастра в день. Одному из высших офицеров поручено было заняться формированием национальной гвардии, и ему же поручил дон Тадео управление провинцией на время своего отсутствия.
Затем члены совета удалились. Дон Тадео и дон Грегорио остались вдвоем. Дон Тадео, казалось, совершенно преобразился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61