И все же эти явления показывают, что идеологическое влияние фашизма в Швеции было несомненно сильнее, чем об этом свидетельствуют число членов фашистских партий и результаты их участия в выборах. Хотя демократический консенсус между шведскими партиями и общественными группировками остался прочным и незыблемым, Швеция не только согласна была вести с «третьим рейхом» активную и выгодную для обеих сторон торговлю, но и занимала ограничительную позицию в вопросе об иммиграции. Когда власти «третьего рейха» изъяли 5 октября 1938 года заграничные паспорта немецких евреев, чтобы пометить их красным знаком «J» [От Jude (нем.) – «еврей». – Прим. перев.], это было сделано лишь после дипломатических переговоров со шведским и швейцарским правительствами. Таким образом, за сохранение демократического консенсуса и за успешное сопротивление фашистской опасности во внутриполитической области шведам пришлось уплатить во внешнеполитическом отношении очень высокую и морально сомнительную цену.
Подобным образом обстояло дело и в Швейцарии. Она тоже соглашалась на сотрудничество с «третьим рейхом», пропуская через страну немецкий военный транспорт и проводя все более ограничительную иммиграционную политику, особенно затрагивавшую еврейских беженцев, часть из которых высылалась обратно в Германию. Этот курс частичного приспособления, проводимый, впрочем, параллельно усилиям по вооружению швейцарской армии и усилению обороноспособности страны против угрозы немецкого нападения, соединялся, как и в Швеции, с внутриполитическими мотивами. Правительство Швейцарии пыталось противостоять националистической и антисемитской агитации швейцарских фашистов, влияние которых оно ограничивало энергичными и успешными политическими и административными мерами. В целом ни существование фашистских группировок, ни указанные защитные меры не представляли серьезной угрозы для старой и прочно сложившейся демократической системы Швейцарии. Но, с другой стороны, заслуживает внимания тот факт, что фашизм мог найти сторонников и в такой стране, которая по праву считалась оплотом свободы и демократии в Европе.
После начала мирового экономического кризиса, сильно затронувшего также Швейцарию – безработица дошла в январе 1936 года до 124 000, – здесь также возникла критика демократических учреждений и традиций. При этом вопрос о меньшинствах и национальностях в многоязычной Швейцарии вообще не играл роли. Напротив, в 1938 году в результате референдума ретороманский язык был признан четвертым официальным языком страны. Поскольку в то же время были расширены и защищены языковые и культурные права итальянцев Тессина, Швейцария могла по праву гордиться, как европейская страна, где вопрос о языках и вопрос о меньшинствах были гармонично и образцово решены. Противоречия между буржуазными партиями и социал-демократами тоже были в Швейцарии не столь резко выражены, как в других странах (в то время как коммунистическая партия была небольшой и почти не имела влияния). И все же, несмотря на такое относительное спокойствие во внутриполитической области, даже в Швейцарии обсуждался вопрос, нельзя ли и не следует ли разрешить кризис авторитарными и фашистскими методами.
Во всяком случае, к таким выводам приходили некоторые студенты и преподаватели Цюрихского университета, собиравшиеся с 1930 года в дискуссионном клубе под названием «Новый фронт». Для политического воплощения и осуществления этих выводов один из членов «Нового фронта» по имени Ганс Фонви основал осенью 1930 года политическую организацию «Национальный фронт», издававшую свою газету, где проводились националистические, антидемократические и антисемитские тенденции и установки. Из статей этой газеты, носившей название «Железная метла», видно, что члены «Национального фронта» все более разделяли фашистские и национал-социалистские представления. Когда и в других городах немецкой Швейцарии весной 1933 года возникли различные «фронты», в апреле 1933 года «Новый фронт» и «Национальный фронт» объединились в политическую партию, отчетливо отражавшую в своей идеологии и организации влияние национал-социалистского образца.
Швейцарский «фронтизм» выдвигал антибольшевистские, антисемитские, антисоциалистические и антидемократические цели, призывая возродить идеализированное средневековье и прославляя в романтическом и реакционном духе такие понятия и ценности, как «народ», «отечество», «сословие» и «родная земля». Точно так же «фронтовое движение» следовало немецкому образцу и в организационном отношении. «Фронты» имели обмундированные подразделения, носившие название Harst [«Отряд» (швейцарский диалект немецкого языка). – Прим. перев.] и состоявшие из членов арийского происхождения, приветствовавших друг друга старошвейцарским возгласом «Haarus». В различных предприятиях устраивались ячейки, и был даже учрежден партийный суд. Но, несмотря на официальное провозглашение «принципа фюрерства», этой партии, разделенной на местные и окружные группы, так и не удалось преодолеть повторявшиеся конфликты в ее верхушке. Вначале ее возглавляли целых три фюрера, два из которых происходили из «Нового фронта», а третий – из «Национального фронта».
В области пропаганды партия также переняла фашистский стиль. Это относилось к «окружным партийным съездам», сопровождаемым массовыми собраниями и демонстрациями, и к насильственным столкновениям с политическими противниками. Такая пропаганда привела вначале к некоторым, хотя и небольшим, успехам. На коммунальных выборах в Цюрихе в сентябре 1933 года «Национальный фронт» получил 10 из 125 мест в городском парламенте. В апреле 1935 года он получил на цюрихских кантональных выборах 6 мест из 180. В это время «Национальный фронт» насчитывал, по-видимому, 10 000 членов, происходивших почти исключительно из буржуазии. Если принять во внимание, что социал-демократическая партия Швейцарии, ставшая на выборах осенью 1935 года важнейшей политической силой страны, насчитывала около 50 000 членов, то отсюда видно, что «фронты» превратились в серьезное политическое движение.
Впрочем, с лета 1935 года можно было заметить некоторое обратное развитие. После ряда насильственных столкновений в рабочих округах некоторых городов Немецкой Швейцарии полиция энергично выступила против «Нового фронта». Правительство запретило его юношеской организации и «отрядам» («Нагst») носить мундиры, в том числе принятую движением серую рубашку. В феврале 1934 года в Цюрихском кантоне швейцарский аналог СА был даже полностью запрещен и распущен. Швейцарская общественность также все более отрицательно относилась к «фронтизму», считая его «нешвейцарским», импортированным из-за границы явлением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70