«Чего от нас ждут, и вполне резонно, – подумал он, – это чтобы мы позволяли себя мучить. Коли ты стар, поделом тебе».
27
Снаружи лило как из ведра, и Видаль вопросительно взглянул на своего советчика за стойкой. Тот, вероятно ожидая этого взгляда, быстрым, резким движением головы указал на улицу. Видаль прошел до авениды Доррего. Держась у стен домов, он лишь чуть-чуть замочил одно плечо. Три-четыре раза махал рукой, подзывая такси, но ни один таксист не остановился. Уже начав спускаться по лестнице в метро, он вдруг подумал, что там кто-нибудь может поддаться искушению столкнуть его под поезд. Огорченный своей усталостью и слабостью, он сказал себе: «И еще очень скверно то, что я далеко от дома». Снова очутившись под дождем, он почувствовал, что одежда от воды и пота промокает и снаружи, и изнутри. «К счастью, я еще не стар, – утешил он себя. – Другой бы от меньшей простуды схватил двустороннее воспаление легких или хронический бронхит», – и он попробовал слегка покашлять. Хотя автобус номер 193 подвозил его почти до дома, Видаль не решился сесть в него – вполне возможно, что среди множества пассажиров окажется какой-нибудь с агрессивным характером. Пока он размышлял о том, что единственный доступный для него вариант – это немыслимое путешествие пешком на огромное расстояние, дождь прекратился. Видаль истолковал этот факт как перст судьбы и пустился в беспримерный поход. Он уже потерял счет часам, которые провел без еды и сна.
Если на него нападут на большой улице, там, пожалуй, могут найтись защитники, но на пустынной улице, где вроде и далеко видно, ему грозит неожиданная опасность… Выйдя на улицу Бонплан, он заметил, что ветер подул с юга и похолодало. «Судьба старого идиота, – подумалось ему. – Избежать стольких опасностей и умереть от простуды». Добравшись до улицы Солер, он увидел вдалеке группу парней – быть может, вполне безобидную, однако, чтобы с ними не встретиться, он сделал большой крюк и пересек трамвайные пути на улице Парагвай по переходу возле винных погребов. Достаточно было одного неровного камня в брусчатке, чтобы он споткнулся и упал. Весь дрожа, в полном изнеможении, он пролежал неподвижно несколько минут. Когда же встал на ноги, ему почудилось, будто он забыл что-то очень важное, что-то такое, о чем вспомнил несколько секунд назад. «Да я просто засыпаю, – промелькнуло у него. – Какой позор!» Он продолжил свой путь, и наконец на площади Гуэмес ему удалось поймать такси, потрепанную машину, и водитель в ней был пожилой. Таксист внимательно выслушал адрес, опустил флажок и сказал:
– Вы правильно поступили, сеньор. В известном возрасте не следует садиться в такси с молодыми водителями.
– Почему? – спросил Видаль.
– А вы не знаете, сеньор? Они ради забавы увозят стариков подальше, а потом где-нибудь выбрасывают.
Видаль на заднем сиденье полулежал. Но тут он выпрямился и, нагнувшись к водителю, возмущенно сказал:
– Пусть не думают нас убедить, будто эту войну ведут по какой-то научно обоснованной необходимости. По сути это просто дурацкая кампания.
– Верно говорите, сеньор. Наш креол – человек компанейский. Парнишки воображают, будто охотятся на дичь, а на самом-то деле охотятся на нас.
– И мы живем, не зная покоя. Постоянно ожидать неприятностей хуже всего.
– О том я и говорю, – согласился водитель. – Предположим, что действительно, имеется никому не нужный, бесполезный старикан. Почему бы не доставить его по-людски в какое-то определенное место и не прикончить современными способами?
– Не окажется ли такое лекарство хуже самой болезни? – спросил Видаль. – Ведь тут возможны злоупотребления.
– Да, вы правы, – признал таксист. – Правительство наше меры не знает. Если не верите, вспомните про плату за телефон.
Видаль расплатился и вышел из машины. Пожалуй, никогда еще он не испытывал такой усталости. Внезапно он вспомнил о друзьях. Хоть бы никто из них не пострадал от града камней, которыми разбили в кровь лицо большерукого. Как же это он забыл про них! Ну конечно, сперва его мысли были заняты бегством, потом – тем, как бы добраться до дому. Да, забыл начистоту, как сказал бы бедняга Нестор. Хватит ли сейчас сил сходить к Данте или в булочную? «Что до Аревало, это уж такой чудак, и, насколько мне известно, никто из наших не бывал у него дома, даже Джими, а он ужасно любопытный». Последнюю мысль Видаль излагал кому-то как бы сквозь сон.
28
Хотя Видаль едва держался на ногах, он не стал сразу решать – то ли ему рухнуть в постель, то ли опять выйти и попытаться узнать, что там с друзьями. Нет, вначале надо подбодрить себя несколькими мате. В ожидании, пока согреется вода, он потихоньку жевал хлеб, как вдруг в комнату вошла Нелида.
– Простите, что я вошла без стука, – сказала девушка, глядя ему в глаза. – Дурная привычка.
– Полноте. Что тут такого?
– Всегда застаю вас в самый интересный момент. Но я хотела вас предупредить.
– О чем предупредить, Нелида?
– Чтобы не доверяли лицемерным особам, которые вам мило улыбаются, а за вашей спиной, если им выгодно, доносят на вас. Ваша подружка, которая любезничает с Больоло, наверняка прекрасно знает, что
его племянник…
– Да, да, я знаю, Нелида. Она и приходила меня предупредить.
– А заодно?… Все они приходят, потому что влюблены в вас по уши.
– Не говорите так, Нелида. Маделон в меня не влюблена, и она не моя подружка.
– Маделон! Если между вами ничего нет, почему Больоло допускает, чтобы его племянник на вас доносил? А знаете почему? Потому что вы, если захотите, можете его оттеснить.
– Нет, Нелида, я не стану никого оттеснять.
– Я только спрашиваю себя, что вы нашли в этой старухе.
– Ничего, Нелида. Вы не рассердитесь, если я вам что-то скажу? Я смертельно хочу спать. Как раз хотел лечь. Собрался раздеться. – Кто же вам мешает?
– Но, Нелида… – запротестовал он и, смирясь с судьбой, погасил керосинку.
– Что еще за «но»?
И он увидел, что она, усевшись на край кровати, спокойно снимает туфли и чулки, и восхитился этим спокойствием и изяществом ее рук, которые стягивали чулки от коленок до пят и бросали их на стул. «Неужели возможно, что мне выпало такое счастье?» – подумал он. Девушка встала и, словно в комнате никого не было, секунду погляделась в зеркало, затем, одним-единственным движением – по крайней мере, так ему показалось – сбросив одежду, обнажилась, и тело ее в полумраке засветилось белизною. Трепеща от волнующего предчувствия, он услышал, что ему шепчут совсем близко: «Глупый, глупый». Его обнимали, ласкали, целовали, пока он слегка не отстранил ее, чтобы получше рассмотреть.
– Знаешь, – сказал он, – я умираю по тебе, да, умираю, и я так глуп, что сам никогда бы не посмел.
Вторым откровением для него были ее раскрытые уста, в жарком поцелуе он упал с Нелидой на кровать и, поскольку не мог говорить, прижал ее к себе – от аромата лаванды голова у него пошла кругом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43