– По закону природы, – заключил он с чувством, – мы, родители, уходим раньше…
– В котором часу возвращается твой сын? – бесцеремонно перебил его Джими.
– Наверно, сейчас придет, – ответил Видаль, не подавая вида, что задет.
– Вот и я уйду раньше, чтобы он меня не увидел, – сказал Джими.
Эта фраза удивила Видаля и огорчила. Ему захотелось возразить, но он сдержался. Он был уверен, что любовь его не ослепляет: его сын – действительно мальчик добрый и благородный.
4
Пройдя через два дворика, Видаль направился в санузел.
Там, в прачечном отделении, Нелида, стирая в одной из раковин, разговаривала с Антонией и с племянником Больоло. Антония была девушка невысокого роста, шатенка с грубоватой кожей и короткими руками; голос ее, низкий и хриплый, напоминал голос только что проснувшегося человека. В их доме она пользовалась большим успехом. Племянник Больоло – высокий, тощий, безбородый парень с круглыми глазами, в сорочке, сквозь которую просвечивала майка, – обнимая ее за талию, воскликнул:
– Ух ты, Кобылка!
«Да, молодежь! – подумал Видаль. – Между ними двумя небось дело на мази».
– О чем вы тут болтаете? – спросил он.
– Уходите, уходите! – смеясь, сказала Антония.
– Вы меня гоните? – спросил Видаль.
– Что вы! Конечно нет, – заверила его Нелида.
– Дону Исидро нечего слушать, о чем мы тут говорим, – настаивала Антония.
Видаль про себя отметил, что у Нелиды зеленоватые глаза.
– Почему же? – запротестовал племянник Больоло. – Сеньор Видаль духом молод.
– И сердцем чист, – прибавила Нелида.
– Надеюсь, что так, – отозвался Видаль и подумал, что ему пришлось пережить переходную эпоху. В годы его молодости женщины не разговаривали так вольно, как теперь.
– Не только духом молод, – сказала Нелида с некоторым пафосом. – Сеньор Видаль в расцвете сил.
– Как жаль, что меня величают «сеньор», – заметил Видаль.
– В каком году вы родились? – спросила Антония.
Видалю вспомнилось посещение их дома двумя девушками, проводившими опрос жильцов для какого-то института психологии или социологии. Он подумал: «Недостает лишь, чтобы и эта вытащила тетрадку и карандаш». И еще: «Как мне приятно в обществе молодых».
– Об этом не принято спрашивать, – ответил он шутливо.
– Я считаю, вы правы, – согласился племянник Больоло. – Не обращайте внимания на Кобылку. Могу вам сообщить: Фабер ей не ответил.
– Ты же не станешь приравнивать сеньора к тому старику! – с неожиданной горячностью возмутилась Нелида. – Спорим, что Фаберу уже пятьдесят стукнуло.
«На мой взгляд, ему что-то между шестьюдесятью и семьюдесятью, – подумал Видаль. – Для этих молодых людей человек пятидесяти лет уже старик».
– Если хочешь знать, – продолжала Нелида вызывающим тоном, – сеньор моложе твоего дяди, так что поосторожней.
Это заявление явно не понравилось племяннику сеньора Больоло: он помрачнел, и на какой-то миг пошловатое выражение его лица сменилось другим, откровенно порочным. Видаль подумал, что такая довольно ребяческая привязанность к такому довольно противному родственнику, как Больоло, достойна уважения. И еще спросил себя, хватит ли у него смелости зайти в уборную на глазах у этих молодых людей. Глупая стыдливость, ведь в конце-то концов… Он тут же ее определил: это стыдливость мальчишки. Мужчина – втайне мальчик, перерядившийся во взрослого. А другие мужчины тоже такие? Вот Леандро Рей – он тоже мальчишка? Без сомнения, Леандро обманывает его, Видаля, как он сам обманывает других.
5
Жизнь робкого человека полна неудобств. Направившись обратно к себе, Видаль осознал, что фигура человека, входящего в уборную, куда менее нелепа, чем фигура человека, ретирующегося из-за того, что у него не хватило смелости туда зайти. Что может быть более стыдного, чем дать заметить, что тебе стыдно? В довершение всего этот эпизод отнюдь не был завершен. Сомнения нет, долго он не вытерпит, придется возвращаться. Единственная надежда на то, что девушки и племянник Больоло вскоре оттуда уйдут. Рука Видаля уже лежала на дверной ручке, как сам Больоло собственной персоной ошарашил его вопросом:
– Как поживаете, дон Исидро?
С этим типом никогда не знаешь, как себя повести. Видаль был настолько растерян, что в ответ ляпнул:
– А вы как поживаете, сеньор Буян?
Была надежда, что этот громила не расслышал прозвища, произнесенного довольно невнятно и неуверенно.
С высоты своего роста Больоло пристально на него посмотрел и с величайшей серьезностью сказал:
– Возьму на себя смелость дать вам совет. Говорю с вами, ей-ей, по-дружески. Галисиец злобствует все больше. Уплатите, Бога ради, за квартиру, прежде чем этот тип учинит какую-нибудь пакость. От людей добра не жди, говорят, что вы роскошествуете в ресторанах, а за кров и за приют не платите. – Он повернулся, чтобы уйти, но еще прибавил: – Не спрашивайте, откуда я знаю, но им известно даже то, сколько вы истратили на зубы.
Войдя в квартиру, дон Исидро увидел, что сын перебирает вещи в платяном шкафу.
– Порядок наводишь? – спросил Видаль.
Все еще стоя спиной, парень издал какое-то междометие, которое Видаль понял как «да». Он рассеянно смотрел, как Исидорито прячет в шкаф старую шляпу, шарф, перочинный нож, ремень для правки бритвы, коробочку из светлого дерева с надписью: «На память о Некочеа», куда он клал на ночь карманные часы.
– Че, это же всё мои вещи! – вдруг спохватился Видаль. – Мне надо их иметь под рукой.
– А они под рукой и есть, – ответил Исидорито, закрывая шкаф.
– Ты с ума спятил? – спросил отец. – Про шляпу и шарф я не говорю. Но узнать рано утром, который час, если часы будут там, в шкафу, это, по-твоему, удобно?
– Сегодня вечером у нас здесь соберутся наши ребята из Молодежного объединения.
В тоне, которым были произнесены эти слова, Видалю почудился оттенок досады или нетерпения.
– Вот и прекрасно! – воскликнул он с искренней радостью. – Я очень доволен, что ты позвал к себе друзей. Мне, знаешь, кажется, что для тебя куда лучше встречаться с молодыми людьми твоего возраста…
Он вовремя остановился, не желая обидеть сына. Бывало, что, забыв про осторожность, он напоминал сыну про эту докторшу, сделавшую Исидорито таким педантичным и агрессивным. Исидорито сухо ответил:
– По мне, пусть бы не приходили.
– Ты бы посмотрел на моего отца, как он был внимателен к моим друзьям. Потому что средства у нас были более чем скромные – не знаю, поймешь ли ты меня. Он даже заставлял маму, когда испечет Для гостей пироги, надевать самое лучшее платье.
– Вот уж у тебя мания вспоминать свое старичье. – Не забывай, что это твои дедушка и бабушка.
– Знаю, знаю, мы из простого рода. Ты мне об этом постоянно напоминаешь.
Видаль посмотрел на него с ласковым любопытством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43