Вверх мы карабкались быстрее, но, тем не менее, к ночи прошли две трети пути, а к четырем часам утра Кхун показал пальцем на слабо светящиеся огоньки Мэсалога.
Разглядывая ровные улочки аккуратного, почти европейского городка, я ловил себя на мысли, что он кажется удивительно знакомым. Казалось, что попади я на его главную площадь, обязательно бы знал, куда идти дальше. Вот только КУДА? Я раньше читал, что такое бывает. У этого эффекта даже есть какое-то свое название...
Я не стал забивать голову, вспоминая научные термины. Мне вполне было достаточно простого объяснения, придуманного сходу – возможно я видел этот городок в гипносне во время получения задания.
План был разработан до мелочей. План проникновения на охраняемую территорию. Далее следовало действовать по собственному усмотрению. Итогом должно стать полное, с исключением возможности восстановления, уничтожение комбината по производству болеутоляющих медикаментов в Мэсалонге. На гипнобрифинге особо отмечалось, что на срытой под городком фабрике вырабатывают не только медикаменты, но и производят полную очистку опия с выработкой героина.
Впрочем, на героин командованию наплевать. Война это не только солдаты, панцеры, пушки и ракеты. Война – это еще и горы бинтов, антибиотики, болеутоляющее, тушенка, чистая вода, спирт, средство от вшей, зубная паста и еще один Бог знает сколько всяческих мелочей, без которых чумазой пехоте в окопах, а бравым пилотам в штурмовиках, воевать неудобно. По оценкам военной разведки, комбинат под Мэсалогном вырабатывал до 15% всех болеутоляющих средств краснопузых. И если мы перекроем этот краник, 15% раненых солдат комми станет совсем не до победы. Конечно, можно возразить. Вспомнить о принципах гуманизма или чего-то в этом роде. Не хорошо мол оставлять простых солдат без необходимого им укола. Но ведь ни кто их не просил устраивать мировую революцию и лезть освобождать остальные народы от «гнета капитализма». Чувство боли должно показать красным цену их пресловутого социального равенства.
Итак, план был уже готов. И это очень важно. Хуже всего, когда люди не знают, что же им делать в следующий момент. Тогда возникает хаос, неразбериха, а в итоге бессмысленные ранения или даже гибель. В армии такого быть не должно. В армии все должно быть по плану.
Нам предписывалось приступить к проникновению на фабрику с 14.45 до 15.12 любого дня. В случае если мы были готовы к атаке хоть на минуту позже, нам приказано было отложить мероприятие на другой день. Просто именно в это время у спутника-наблюдателя зона отличной видимости. План подразумевал, что после выполнения задания моя группа живыми вернется на базу. Командование должно с достоверностью в 100% знать, что операция началась. Это давало нам шанс уйти домой целыми и невредимыми.
Мы были готовы в 14.00, и пришлось лежать в чахлых кустиках у вентиляционной шахты еще три четверти часа, пока сателлиты выползут из-за гор. Зато, когда я скомандовал, наконец: «вперед», кто бы видел с каким желанием рванули ребята.
Киборг плазменными резаками, словно консервную банку, вскрыл увешанную сигнальными устройствами решетку. Потом из открывшегося брюха робота выстрелился трос, по которому сначала Ангудо, а потом и все остальные, спустились вниз. Замыкал, вернее попросту, будто пробка бутылку, закупоривал узкую шахту, наш «кентавр».
В этом были как свои плюсы, так и минусы. Например, пришлось вскрыть еще несколько решеток и дверец без помощи робота. Но вот мы вывалились в центральный воздухообменник комбината, где наконец смогли разогнуть наши усталые, от ползания по «кишкам» воздуховодов, спины. Мы проникли в самое сердце фабрики, а тревога так и не поднялась. Зато настроение устойчиво замерло на отметке «очень хорошее». Настал момент, чтоб открыть специальную дверцу в задней части робота и достать оттуда специальное оборудование, выданное нам для выполнения самого важного этапа задания. Дело в том, что стараниями господина Танкелевича, сделавшего все мыслимое и не мыслимое, чтобы облегчить мне жизнь, нам выдали четыре комплекта новейших бронекостюмов и четыре экспериментальных плазменных ручных излучателя. Эти, фантастически выглядевшие, полутораметровые пушки из-за своей тяжести крепились к поясу, а стреляли ни чем иным, как шаровыми молниями. Только летящими быстрее пули. На глаза нам полагалось надеть специальные щитки, так как сияющие тысячами солнц взрывы могли навсегда сделать нас инвалидами. В седых, из-за специального покрытия, бронекостюмах, со щитками на лицах и притороченными к поясам пушками, мы выглядели весьма и весьма грозно.
– Вы знаете, что нужно делать, – изменившимся от внутреннего с трудом сдерживаемого восторга голосом воскликнул я, еще раз взглянул на выпучившего круглые глазенки проводника и ударом ноги вышиб тонкую жестяную переборку.
– Джамбо э багамойо! – завопил, ударяя себя по грудным пластинам, негр и ринулся на другую стеночку.
– Мать вашу, пере мать, – непонятно к чему с чувством произнес Миха, сплюнул на пол и распылил из своего орудия непонравившуюся ему преграду.
Луи молча взгромоздился на киборга и двинул машину с места. За него стрелять должен был робот. Для Луи Чена война – это компьютерная игра.
Все имели собственные цели и задачи. Луи минировал помещения, которые негр очищал от живой силы противника. Миха и Кхун должны были сначала уничтожить центр связи, а потом помочь Ангудо. Моей же целью был исследовательский центр. Головастики из управления по подготовке точечных операций предполагали, что там сопротивление коммунистов будет наиболее ожесточенным, поэтому, сделав свое дело, остальные должны были спешить мне на помощь.
Я вывалился из бака центрального воздухообменника прямо в цех укладки готовой продукции. Когда-то здесь почти не было людей. Всю трудоемкую и нудную работу выполняли киберы. Но ведь их нужно было чинить! А людям, чинившим роботов, всегда хорошо платили. Поэтому они ушли на Запад, вслед за отступающими войсками. Остановившихся без присмотра спецов, поломанных роботов легко и просто заменили пять сотен шустрых китайцев. Маленькие ростом люди проворно подхватывали капсулы с конвейера и вставляли в пластиковые стандарты. О стерильности не было и речи. Зато скорость упаковки вряд ли уступала той, что была в эпоху роботов.
Пока туда не попал я.
В задании ничего не говорилось о мирном населении. Но война есть война. Любое мирное очень быстро становится военным. Особенно, когда нужно уговорить самого себя. Восторг боя, упоение сверх силой и безнаказанностью очень быстро подсказали, что эти люди участвуют в производстве военной продукции, а значит являются врагами...
Молнии сразу же принесли чудовищные разрушения, вопли, стоны, кучу вывороченных кишок какого-то бедолаги и панику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Разглядывая ровные улочки аккуратного, почти европейского городка, я ловил себя на мысли, что он кажется удивительно знакомым. Казалось, что попади я на его главную площадь, обязательно бы знал, куда идти дальше. Вот только КУДА? Я раньше читал, что такое бывает. У этого эффекта даже есть какое-то свое название...
Я не стал забивать голову, вспоминая научные термины. Мне вполне было достаточно простого объяснения, придуманного сходу – возможно я видел этот городок в гипносне во время получения задания.
План был разработан до мелочей. План проникновения на охраняемую территорию. Далее следовало действовать по собственному усмотрению. Итогом должно стать полное, с исключением возможности восстановления, уничтожение комбината по производству болеутоляющих медикаментов в Мэсалонге. На гипнобрифинге особо отмечалось, что на срытой под городком фабрике вырабатывают не только медикаменты, но и производят полную очистку опия с выработкой героина.
Впрочем, на героин командованию наплевать. Война это не только солдаты, панцеры, пушки и ракеты. Война – это еще и горы бинтов, антибиотики, болеутоляющее, тушенка, чистая вода, спирт, средство от вшей, зубная паста и еще один Бог знает сколько всяческих мелочей, без которых чумазой пехоте в окопах, а бравым пилотам в штурмовиках, воевать неудобно. По оценкам военной разведки, комбинат под Мэсалогном вырабатывал до 15% всех болеутоляющих средств краснопузых. И если мы перекроем этот краник, 15% раненых солдат комми станет совсем не до победы. Конечно, можно возразить. Вспомнить о принципах гуманизма или чего-то в этом роде. Не хорошо мол оставлять простых солдат без необходимого им укола. Но ведь ни кто их не просил устраивать мировую революцию и лезть освобождать остальные народы от «гнета капитализма». Чувство боли должно показать красным цену их пресловутого социального равенства.
Итак, план был уже готов. И это очень важно. Хуже всего, когда люди не знают, что же им делать в следующий момент. Тогда возникает хаос, неразбериха, а в итоге бессмысленные ранения или даже гибель. В армии такого быть не должно. В армии все должно быть по плану.
Нам предписывалось приступить к проникновению на фабрику с 14.45 до 15.12 любого дня. В случае если мы были готовы к атаке хоть на минуту позже, нам приказано было отложить мероприятие на другой день. Просто именно в это время у спутника-наблюдателя зона отличной видимости. План подразумевал, что после выполнения задания моя группа живыми вернется на базу. Командование должно с достоверностью в 100% знать, что операция началась. Это давало нам шанс уйти домой целыми и невредимыми.
Мы были готовы в 14.00, и пришлось лежать в чахлых кустиках у вентиляционной шахты еще три четверти часа, пока сателлиты выползут из-за гор. Зато, когда я скомандовал, наконец: «вперед», кто бы видел с каким желанием рванули ребята.
Киборг плазменными резаками, словно консервную банку, вскрыл увешанную сигнальными устройствами решетку. Потом из открывшегося брюха робота выстрелился трос, по которому сначала Ангудо, а потом и все остальные, спустились вниз. Замыкал, вернее попросту, будто пробка бутылку, закупоривал узкую шахту, наш «кентавр».
В этом были как свои плюсы, так и минусы. Например, пришлось вскрыть еще несколько решеток и дверец без помощи робота. Но вот мы вывалились в центральный воздухообменник комбината, где наконец смогли разогнуть наши усталые, от ползания по «кишкам» воздуховодов, спины. Мы проникли в самое сердце фабрики, а тревога так и не поднялась. Зато настроение устойчиво замерло на отметке «очень хорошее». Настал момент, чтоб открыть специальную дверцу в задней части робота и достать оттуда специальное оборудование, выданное нам для выполнения самого важного этапа задания. Дело в том, что стараниями господина Танкелевича, сделавшего все мыслимое и не мыслимое, чтобы облегчить мне жизнь, нам выдали четыре комплекта новейших бронекостюмов и четыре экспериментальных плазменных ручных излучателя. Эти, фантастически выглядевшие, полутораметровые пушки из-за своей тяжести крепились к поясу, а стреляли ни чем иным, как шаровыми молниями. Только летящими быстрее пули. На глаза нам полагалось надеть специальные щитки, так как сияющие тысячами солнц взрывы могли навсегда сделать нас инвалидами. В седых, из-за специального покрытия, бронекостюмах, со щитками на лицах и притороченными к поясам пушками, мы выглядели весьма и весьма грозно.
– Вы знаете, что нужно делать, – изменившимся от внутреннего с трудом сдерживаемого восторга голосом воскликнул я, еще раз взглянул на выпучившего круглые глазенки проводника и ударом ноги вышиб тонкую жестяную переборку.
– Джамбо э багамойо! – завопил, ударяя себя по грудным пластинам, негр и ринулся на другую стеночку.
– Мать вашу, пере мать, – непонятно к чему с чувством произнес Миха, сплюнул на пол и распылил из своего орудия непонравившуюся ему преграду.
Луи молча взгромоздился на киборга и двинул машину с места. За него стрелять должен был робот. Для Луи Чена война – это компьютерная игра.
Все имели собственные цели и задачи. Луи минировал помещения, которые негр очищал от живой силы противника. Миха и Кхун должны были сначала уничтожить центр связи, а потом помочь Ангудо. Моей же целью был исследовательский центр. Головастики из управления по подготовке точечных операций предполагали, что там сопротивление коммунистов будет наиболее ожесточенным, поэтому, сделав свое дело, остальные должны были спешить мне на помощь.
Я вывалился из бака центрального воздухообменника прямо в цех укладки готовой продукции. Когда-то здесь почти не было людей. Всю трудоемкую и нудную работу выполняли киберы. Но ведь их нужно было чинить! А людям, чинившим роботов, всегда хорошо платили. Поэтому они ушли на Запад, вслед за отступающими войсками. Остановившихся без присмотра спецов, поломанных роботов легко и просто заменили пять сотен шустрых китайцев. Маленькие ростом люди проворно подхватывали капсулы с конвейера и вставляли в пластиковые стандарты. О стерильности не было и речи. Зато скорость упаковки вряд ли уступала той, что была в эпоху роботов.
Пока туда не попал я.
В задании ничего не говорилось о мирном населении. Но война есть война. Любое мирное очень быстро становится военным. Особенно, когда нужно уговорить самого себя. Восторг боя, упоение сверх силой и безнаказанностью очень быстро подсказали, что эти люди участвуют в производстве военной продукции, а значит являются врагами...
Молнии сразу же принесли чудовищные разрушения, вопли, стоны, кучу вывороченных кишок какого-то бедолаги и панику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50