— Да уж. Слушай, что здесь происходит? Есть соображения?
— Есть. Что-то ужасное и связанное с компанией, которая называется «Некрософт».
— И с Билли Барнесом, — прошептал я.
— Да, и с этой сволочью тоже.
— Ты знаешь его?
— Он-то меня сюда и упрятал. Мы встретились в баре, и я хотел провернуть с ним одно дельце. Он решил, что я хочу его надуть, и вот я здесь.
— Так ты его надул?
— На самую малость.
— На какую малость?
— Тысяч на семьдесят.
— Фунтов?
— Нет, — сказал Роджер. — Правых резиновых перчаток.
Как oн говорил

Наш Роджер был здесь
Тот самый Роджер,
Типа Роджер,
В натуре Роджер,
Бедным друг, Матери опора
(Она все растратит,
И уже скоро).
Лишь час миновал.
Он что-то чертил,
В муке рисовал И говорил.
Как он говорил!
Я бросил: «Здорово!»,
Он кинул: «Привет!»,
Роджер в натуре,
Роджер-шкет,
Грешник-потешник,
Цыганский барон,
Лихой desperado,
Крутой фараон.
Он мне подмигнул,
Улыбку вручил
И виски плеснул.
Как он говорил.
Как он говорил!

15
Lex Talioms — закон возмездия.

— Хорошо, — сказал Роджер. — Пусть я помесь хитрой лисы, собаки, лошади и человека. Но мы не выбираем своих родителей.
— Пожалуй, не выбираем, — согласился я.
— И вообще, я редкая птица. Здесь ты не найдешь таких, как я.
— Вот удивил. Такое скотство встретишь не каждый день.
— Да брось ты, — сказал Роджер.
— Что?
— Никогда не задумывался, почему иные собаки похожи на своих хозяев?
— Не хочешь же ты сказать…
— В наши дни генетики чего только не вытворяют. Свиньям вводят гены человека, чтобы использовать их органы для трансплантации. Скажем, пересадили кому-нибудь свиное сердце, и ходит человек с частичкой свиньи. А кто знает, к чему это приведет через пару поколений?
— Ты хочешь сказать, что со временем все виды на земле перемешаются?
— Все возможные. Это будет очередная ступень в эволюционной лестнице.
— Красиво излагаешь.
— Красиво, не красиво, но я говорю тебе правду. Наверное, ты заметил, как изменилось отношение людей к животным? Я не имею в виду их привязанность к собакам и кошкам. Но как насчет выступлений против экспорта овец? А все эти «спасите китов и защитите исчезающие виды»? Раньше человечество ничто подобное не заботило. Но с каждым годом оно становится все ближе и ближе к животным. Черт возьми, есть даже CD с записями песен дельфинов! А сколько у нас вегетарианцев? Откуда это?
Я пожал плечами.
— Вероятно, в них уже есть что-то от овец. — Роджер облизал губы длинным, острым языком. — Вот и призадумаешься… Но послушай, ты хочешь, чтобы я помог тебе выбраться отсюда, или как?
— Пожалуй, да, — сказал я.
— Хорошо, но за это ты должен сделать кое-что для меня.
— Что же?
— Мне нужен партнер.
— Вполне справедливо. Я буду твоим партнером.
— Не тот партнер, которого имеешь в виду ты. Мне надо с кем-то общаться. Лично.
— Перед тобой все человечество. Роджер покачал головой.
— Я не хочу иметь к нему никакого отношения. Я аутсайдер и намерен таковым остаться. Я не хочу примыкать ни к какой группировке. Я хочу общаться лично, и все.
— Ладно, но почему я?
— Ты ведь сыщик, не так ли?
— Да, но…
— У меня есть фотография моего партнера.
— Фотография?
Роджер вытащил ее из кармана и протянул мне.
— Она агент по продаже недвижимости. Большинство людей моего типа заняты в подобных профессиях: продажа подержанных машин, юриспруденция… В своем деле она была неподражаема. Но потом она исчезла.
Я вгляделся в фото.
— Чтоб мне лопнуть, — сказал я.
— Если это тебе поможет, — сказал Роджер.
— Да нет же. Просто я видел эту женщину. Она была в форме шофера. Это она треснула меня по голове. Похоже, она заодно с Билли Барнесом.
— Хорошо. — Роджер забрал фотографию и спрятал обратно. — Теперь мы вместе. Ты готов делать ноги?
— Готов.
— Тогда делаем.
Меня очень впечатлило, как Роджер сделал ноги. Я не видел точно, как, но он сделал.
— Как ты это сделал? — спросил я, когда мы уже были на автостоянке.
— По этой части мне равных нет, — ответил Роджер. — По части побегов и поглощения курятины. Кажется, мне никогда не избавиться от этой привычки. Только покажи мне курятник, и на меня находит исступление. Врываюсь внутрь и рву на части. Кругом перья и…
— Довольно, — сказал я. — Избавь меня от подробностей.
— Извини… Ну, и какая машина тебе приглянулась?
— Никак задумал угнать машину? Роджер пожал плечами.
— Ну, если у тебя нет идеи получше…
— Да нет, я ничего… Меня ведь обвиняют в убийстве. Угон машины вряд ли что изменит.
— Да уж… Так какая тебе нравится?
— Вон та, — показал я. — Голубой «Кадиллак Эльдорадо» 1958 года выпуска, с большими крыльями.
— Раз плюнуть.
И снова я не заметил, как он это сделал, но Роджер завел машину и опустил верх. Он сидел за рулем, и я сел рядом.
— Ну, — сказал он, — куда?
— В Брентфорд, наверное. Именно там в последний раз я видел Билли Барнеса и твою прекрасную леди.
— А в какую сторону Брентфорд?
— Не знаю. А в каком мы городе? Роджер снова пожал плечами.
— Понятия не имею, — сказал он.
— Так выезжай со стоянки, и увидим.
— Логично.
Мы выехали со стоянки и обнаружили, что находимся в современном городе, который мог быть где угодно: за тридевять земель, у черта на куличиках…
Роджер поехал прямо, и вскоре…
— Мы опять на той же стоянке, — сказал я.
— Похоже, что так.
Теперь Роджер повернул налево. Мы проехали поворот, второй, снова прямо, и вот мы опять на той же стоянке.
— Ты идиот, — сказал я Роджеру. — Я сам сяду за руль.
И сел. Выехал со стоянки, второй поворот направо, затем прямо…
— Какого черта? — воскликнул я, въезжая на все ту же стоянку.
— Всегда одно и то же, — сказал Роджер. — А я надеялся, что у тебя получится.
— Надеялся?
— Слушай, я пытался и с другими, но ни одна собака не знает, как выбраться из этого города.
— Пойдем пешком, — предложил я.
— Уже пробовал.
— Пешком?
— Десятки раз, но кончается всегда одним и тем же, независимо от того, как далеко идти. Я каждый раз возвращался сюда. Поэтому и охраны нет. Бежать-то некуда.
— Но ведь это абсурд. Если все время идти, то куда-нибудь да придешь.
— Но не отсюда, — сказал Роджер. — Думаю, мы имеем дело с подобием ленты Мёбиуса. Не важно, в каком направлении идешь. Всегда приходишь в одно и то же место.
— Все равно пойдем, — сказал я. И мы пошли.
Шли несколько часов. В разных направлениях. Но вне зависимости от того, куда или как далеко мы шли, мы всегда возвращались в больницу.
Вернувшись, наверное, уже раз в двенадцатый, мы увидели ожидающего нас санитара Сесила.
— Ваш обед остывает, — сказал он. И мы пошли обедать.
— Съедите еще чего-нибудь попозже? — поинтересовался Сесил. — Могу сделать бутерброды и подать кофе в термосе.
— Занятно, — сказал я, хотя занятного ничего не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55