Например, она обязуется обеспечивать защиту своей военной мощью всех членов великоросского единства. Выходит, она берет на себя исключительные обязанности, и за выполнение этой ответственной работы вправе получать с них оплату, например, в виде создания особо благоприятной политической атмосферы в вопросах взаимного экономического, правового, информационного и любого иного взаимодействия. Попросту говоря, Россия должна иметь режимы наибольшего благоприятствования в торговле и ином сотрудничестве с этими странами. Именно такая ситуация не просто соответствует российским интересам, но и является до конца последовательной и честной.
Таким образом, особенностью России во взаимодействии с теми государствами, которые полагают выгодным для себя ориентироваться на нее, является утверждение своего привилегированного статуса в отношениях с ними. Это вовсе не означает стремление как-то обесценить периферию, но означает требование адекватной оценки своей уникальной стабилизирующей роли. В аналогичном ключе пишет и Уткин в своем конспекте лекций по международным отношениям «Россия и современный мировой порядок»: «Россия… становится центром региональной интеграции, избегая при этом открытой конфронтации с Западом, Китаем и исламским миром».
Россия выросла как глобальный стабилизатор для многих народов Кавказа и Сибири, в этом заключается основной принцип ее государственности, иногда именуемый державностью. Так пусть этот стержень не рассыпается и обеспечивает ей долгое и надежное существование.
4.3. Россия и другие силы
4.3.1. Актуальный Запад
Иллюзия боеспособности.Теперь рассмотрим, какие принципы взаимодействия России со странами – не членами Великоросского суперэтноса для нее наиболее выгодны. В первую очередь обратимся в этой теме к Западу.
Взаимоотношение с Западом на сегодняшний день для России является наиболее актуальным. Очевидно, это связано с экономической мощью Западной Европы и Северной Америки. Обычно тут же добавляют и военную мощь этих регионов. С учетом имеющегося у них вооружения это вроде бы так. Однако на деле военный потенциал определяется по количеству выигранных войн, а вот с этим-то у Запада в XX в. дела обстоят плоховато. Глобальных побед нет.
Например, Франция на протяжении всего XX в. демонстрировала свою очевидную военную слабость в Первой и во Второй Мировых войнах, а также неспособность удержать африканские и другие колонии. Используя свой пока не растерянный научно-технический потенциал, она создала ядерный щит. Тем пока и живет, по сути, заняв оборонительную позицию.
Не сильно от Франции отличается и Великобритания, перестав быть империей де-факто.
Германия после объединения в конце XIX в. перестала тратить силы на внутреннюю усобицу, накопила их и в XX в. выплеснула свою пассионарность в двух войнах. Если бы не СССР – быть бы Европе прогерманской. В войне 1941 – 1945 гг Советский Союз не просто победил ценой невероятных усилий, но и уничтожил остов пассионарной элиты Германии, которая сгорела в котле событий. В результате на родине гениальных поэтов, ученых и философов (Ляйбниц, Кант, Фихте, Гегель, Шеллинг, Ницше, Гуссерль, Хайдеггер – ничего себе списочек!) на нынешний день нет ни своего интересного кинематографа (хотя до 1945 г. немецкая киноиндустрия выдавала шедевры, ничуть не уступавшие лучшим фильмам Голливуда), ни оригинальных научных и философских концепций, ни божественной (уровня Баха, Вагнера…) музыки. Немцы больше не мечтают о величии, а своего последнего вождя А. Гитлера, мечтавшего именно о величии германской нации, как-то недолюбливают или даже стесняются за то, что, будучи завоевателем, совершал преступления. Однако любой захватчик совершает преступление перед теми, кого захватывает. Например, А. Македонский своими нашествиями, несмотря на желание помирить всех и создать империю любви и согласия, принес много горя тем, кого завоевывал. Но Македонского сейчас злодеем уже не называют. Напротив, им восхищаются. Тамерлана, вырезавшего целые города, нынче частенько называют великим, причем называют предки тех, против кого он весьма успешно воевал. Наполеон совершал жуткие преступления перед человечеством, когда осуществлял свои жестокие и грабительские походы в Северную Африку и Россию, но сейчас он воспринимается как герой и гений военного дела. Североамериканцы всего лишь сто лет тому назад покупали скальпы аборигенов, а сейчас и не думают «посыпать голову пеплом»: просто пользуются плодами преступлений своих дедушек и прадедушек, живя на отобранных у индейцев землях. Иными словами, эмоции – эмоциями, а реальность – реальностью. Мне просто хочется сказать, что Гитлер, несмотря на всю свою, мягко говоря, «несимпатичность», был последним апологетом германского величия. После него уже никого нет. Все погибли, в основном на восточном фронте Второй мировой войны.
Как же, с учетом всего этого, можно серьезно относится к военному могуществу Западной Европы? Это могущество ненатуральное, мистифицированное. Там есть хорошее оружие, сытые и обученные солдаты, подчас страдающие ожирением, но вот чего у них нет, так это желания воевать и побеждать, нет способности к самопожертвованию. В итоге NATO, которого так боятся и чье продвижение к границам России так неприятно, на деле является всего лишь устрашающей маской, одетой на когда-то грозного воина, у которого, несмотря на потерянный дух, еще осталось желание пить соки из других народов. Западная Европа, устав от прежних сражений, надела маску воинственности в надежде, что люди, помня ее прежние подвиги, примут маскарад за действительность и испугаются. Но чем дальше, тем больше стирается память о прошлых заслугах и все очевиднее становится тенденция на ослабление этой этнокультурной системы. Имперские амбиции в Европе ныне крайне непопулярны. Более того, призывы вспомнить свою былую силу вызывают в массах озлобление. Европейские обыватели не хотят напрягаться, плывут по течению и надеются, что на их век достигнутого благосостояния хватит. Подобные вещи предсказывали Ницше, Шпенглер, Гуссерль. Философы оказались провидцами.
В создавшихся условиях военное сотрудничество с Европой для России, что называется, нерентабельно. Можно продавать им военную технику, но наивно надеяться, что европейцы смогут, даже если и будут заинтересованы, быть полезными в серьезных военных действиях (при возникновении таковых).
NATO перестала быть символом агрессивности. Целью этой военной организации уже не является реальное противостояние России (как это было применительно к СССР), равно как нет теперь у нее и цели сдерживать агрессивную Германию: во-первых, реально противостоять России (фактически воевать с ней) NATO боится, а во-вторых, Германия уже совсем далека от милитаристских настроений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72