– Друг может поставить совершенно другой диагноз.
Его доброта, смущение, искренняя благожелательность неожиданно заставили меня разозлиться на самого себя. Я с усилием поднялся с кресла, подошел к камину и посмотрел на него. Казалось, слова с трудом находят дорогу, обдирая мое горло.
– Так вот. Я плохой друг, и приехал сюда не для того, чтобы тебя увидеть. Я приехал, потому что мне нужна тысяча фунтов, и ты единственный, кто может мне помочь.
На лице Мака Эндрю не появилось ни малейшего удивления. Он посмотрел на бокал.
– Тогда я очень рад, что ты пришел именно ко мне, Ренн. Тысяча фунтов – не деньги, если они нужны человеку, спасшему мне жизнь. Перед уходом я выпишу тебе чек, а теперь успокойся и отдохни.
Его ответ был таким простым и дружеским, что у меня захватило дыхание. И все же, несмотря на это, я не мог принять помощь в таком виде и нахально полез напролом.
– Хочу по-другому.
– Как?
– Прежде всего, расскажу, зачем мне понадобились эти деньги.
– В этом нет необходимости.
– Все равно.
И я рассказал. О Джанет, о себе, о нашем острове под солнцем, о старинной монете и галеоне, о Мэнни Маниксе, последней игре и унизительном уходе из университета. Это было похоже на приступ самобичевания. Когда я закончил, то почувствовал себя пустым и разбитым.
Мак Эндрю не проронил ни слова. Он встал, еще раз наполнил мой бокал и передал мне.
– Выпей, полегчает.
– Старая сказка. Уже пробовал, не помогает, – кисло улыбнулся я.
Мак Эндрю дружески потрепал меня по плечу.
– Значит, пил не с теми. Если бы ты сразу сообразил прийти ко мне... – Мы выпили.
– Да, мне нужны деньги. Очень! Но я не хочу брать их у тебя просто так.
– Тогда возьми взаймы. Поднимешь свой корабль – отдашь.
– Нет, Мак, так не пойдет. Хочу, чтобы это были мои деньги! Если я найду то, что ищу... Не знаю, сможешь ли ты меня понять. У тебя есть твоя земля, лошади, дом. И я мечтаю о такой жизни. Именно этого жду от своего корабля с сокровищами: собственный дом, мир.
– Думаешь, будешь в нем счастлив? Без нее?
– Не знаю. Но если нельзя вернуть Джанет, то можно сделать другое, то, что мы делили бы с ней вместе. Ты понял?
– Понял, но мне не ясно, что ты говорил о деньгах.
– Хорошо, объясню. Можешь считать меня психом, но я думал получить их следующим образом: твои лошади – победители скачек. Когда ты выставишь сильную лошадь и ставки на нее будут один к десяти, сообщи мне. Дай мне такой же шанс, как всем остальным в своей конюшне! Я поставлю только сотню, рынок от этого не пострадает. Если она придет первой, я получу свою долю и немного отомщу букмекерам. Вот и все.
Мак Эндрю в удивлении уставился на меня.
– Ренн, ты сумасшедший! Каждый забег в скачках – азартная игра. Любая лошадь – это риск, даже самая лучшая может проиграть. И что тогда?
– Тогда я поеду в Квинсленд, буду резать сахарный тростник или заделаюсь поваром. Дай мне один шанс! Такой же, как у твоих людей, когда хорошая лошадь пытается выиграть скачки.
– Но если она проиграет, ты потеряешь все.
– Сотня фунтов это еще не все.
– Все, что у тебя есть. Если бы ты принял мое предложение, у тебя бы были деньги без всякого риска и обязательств.
– Тогда я теряю единственное, что у меня есть – независимость.
Наступила долгая пауза, прежде чем Мак Эндрю принял решение. Совершенно очевидно – оно было ему не по вкусу.
По всем правилам я был самым настоящим дураком и толкал хорошего, доброго человека на то, чтобы он расплатился со мной своей честью. Если бы я знал, чем все это кончится, то взял бы чек и поцеловал его руку. Но я был упрямым историком, не понимающим ее уроков, поэтому ждал ответа Мака Эндрю.
– Хорошо, Ренн. Я был бы счастлив подарить тебе деньги или дать взаймы. Ты этого не хочешь. По-моему, я понял причину. Завтра у Рэндвика в третьем заезде бежит "Черный лучник". Ипподром откроют в двенадцать, забег третий. Тебе нужно прийти пораньше. Думаю, он выиграет, если нет, вини одного себя. Желаю удачи!
Я протянул руку, он пожал ее. Но прежде чем расстаться, сказал:
– Ты попал в шторм. Главные неприятности – впереди. Но помни, что у Мака Эндрю ты всегда найдешь тихую пристань.
– Хорошо. Не знаю, как тебя благодарить. Я плыву своим собственным курсом, и если не найду гавань, в этом буду виноват я один.
Выйдя из дома, я пошел по длинной дорожке к шоссе. Черный жеребец на дальнем корде ударил копытами и побежал по кругу. В ту же секунду я подумал, что это "Черный лучник". Но потом вспомнил, что скаковая лошадь должна в это время находиться в стойле и набираться сил для забега.
В середине второго забега я был на ипподроме. Трибуны ревели – крайний жеребец легким галопом обходил фаворита. Площадка букмекеров была пустой, я занял позицию у перил, там где обычно делались большие ставки и моя сотня никого не удивит.
Игра в тотализатор – очень опасное дело!
Прежде чем объявить ставки один к трем и более против лошади, участвующей в забеге, букмекер должен собрать тысячи фунтов. Если он не хочет попасть в собственную ловушку, его предупреждают, когда нужно сворачивать игру. В этой шайке куча подставных лиц с деньгами. Помощники букмекера взвешивают все за и против, выискивая глазами тех, кто делает ставки за владельцев конюшен, тренеров и большие игорные синдикаты. Мне нужно было обмануть тех и других – поставить деньги, как только будет объявлена такая ставка. Поэтому я занял место рядом с самым богатым букмекером Бени Армстронгом и стал ждать.
Аутсайдер пришел первым, далеко оставив позади всех остальных: по полю прокатился стон. Через две минуты открылся тотализатор на третий забег.
В австралийском тотализаторе каждый букмекер выносит ставки на доску, при этом вместо мела используются вращающиеся табло. У Бени Армстронга стояло двенадцать к одному против "Черного лучника". Недалеко от него на другой доске я увидел четырнадцать к одному. Я подсчитал, сколько времени займет, чтобы пробраться туда сквозь толпу, и решил не рисковать. Подставные жучки уже делают свое дело полным ходом. Через тридцать секунд ставки могут измениться. Я повернулся к Бени, протянул ему пачку пятифунтовых банкнот и сказал:
– Сто фунтов против тысячи двухсот за "Черного лучника"...
Бени стрельнул в меня глазами. Его помощник схватил деньги, пересчитал, засунул в сумку и кивнул головой. Бени выписал билет.
– Принято. Сто фунтов против тысячи двухсот.
Потом он повернул вращающиеся диски табло. Десять к одному. Я посмотрел на другую доску. Восемь! Мне повезло. Пошли в ход деньги конюшен, и прежде чем объявили старт, ставки на "Черного лучника" выровнялись один к одному.
Я положил билет в бумажник и пошел к трибунам, чтобы найти место. Во рту пересохло, живот подвело от волнения.
Очень хотелось выпить, но при одной мысли о шумном баре с запахом пролитого на пол виски, мне стало противно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36