Как часто мне приходило на ум бежать отсюда и укрыть моего маленького Флоримона где-нибудь в глухом лесу, — продолжала она во внезапном порыве сердечных излияний, — но лес пугал меня!.. О, я знаю, что значит потерять ребенка! Ведь у меня их было пятеро!.. Да, пятеро, и всех отняли у меня!.. Всех продали, и я никогда более не видела их!.. Быть может, все они уже умерли!.. но я не знаю этого!.. Вот почему сердце мое окаменело… Я возненавидела всех белых, проклинала их за их бесчеловечную жестокость и просила Небо воздать им всем вдвойне за моих детей… Но Розетта стала моей дочерью, ребенком моей души… она полюбила меня, и я стала любить ее всеми силами моей души, стала снова счастлива и спокойна, забыла про свою ненависть и злобу… Я все простила… И вот родился Флоримон… А теперь его вдруг не стало!.. Не стало, как и других моих детей!.. Ах, Флоримон!.. Флоримон!.. Флоримон!..
Несчастная снова зарыдала. Она говорила с таким жаром, с таким возрастающим горем и негодованием, с такой страстностью, прерывая свою речь слезами и рыданиями, что эта трагическая повесть ее страданий глубоко потрясала нас всех. Но чего именно опасалась Клерсина для нашего маленького Флоримона? Какое страшное предчувствие томило и терзало в данный момент моего отца?
Вдруг Розетта поспешно подошла к ней и, схватив крепко за руку, проговорила:
— Если негры похитили моего маленького братца, то что же это значит, скажите мне? — Девушка была бледна как полотно. — Скажите, чего вы боитесь для него? Чего опасаетесь?.. Ведь не убьют же его!..
На это мой отец повернул к ней свое искаженное душевной мукой лицо и, крепко сжимая в своих руках обе ее маленькие ручки и глядя ей прямо в глаза, сказал:
— Розетта, дитя мое, я знаю, ты смелая и сильная духом, как твой отец, а потому я могу сказать тебе все. Мужайся! Вооружись всей своей силой и бодростью. Знай, что если эти изверги действительно похитили твоего брата, то сделали это, чтобы утащить его в глубь леса, убить и принести его в жертву своему страшному культу… и чтобы…
Мы слушали отца, пораженные ужасом от страха; даже сердце переставало временами биться.
— И чтобы в конце концов, быть может, съесть его!.. — закончил мой отец.
Чувство дикого ужаса охватило всех нас при этих словах отца. В первый момент Розетта попятилась назад, закрыв лицо руками, как бы желая отогнать от себя страшное видение; у меня волосы стали дыбом на голове, Клерсина горько рыдала.
Розетта подошла к ней и, нежно обнимая и целуя ее, обхватила ее шею руками и прижала к своей груди.
— Бедная моя Клерсина! — ласково говорила она, лаская несчастную женщину, — бедная, дорогая моя, бедный друг наш!..
Во мне же подымалась непреодолимая потребность действовать, предпринять что-нибудь, лишь бы только не стоять здесь истуканом и не тратить время на бесполезные сетования.
— Ну, допустим даже, что Флоримона похитили негры для своего дикого празднества в честь Воду, ведь и тогда не все еще потеряно!.. Где оно происходит? Знает кто-нибудь об этом? — говорил я.
— Почти всегда в лесу Понтшартрен, по ту сторону озера! — проговорил старый негр.
— В таком случае надо, не теряя ни минуты, спешить туда!.. Быть может, мы еще успеем вовремя… Ведь Флоримон исчез не более получаса тому назад!..
— Он прав! — воскликнул мой отец, вдруг оживившись, также, видимо, обрадованный возможностью предпринять что-либо для спасения ребенка. — Да, надо ехать туда сейчас же! Нельзя терять ни минуты!
— Мы, вероятно, будем не менее двух часов в пути и, вернее всего, опоздаем! — угрюмо заметил Белюш. — Надо раздобыть лошадей, на шлюпке добираться дольше. Купидон, можете вы достать нам лошадей сейчас же, сию минуту?
— Да, можно!
— Ну, так бегите скорее за ними и приведите их прямо к Каменному мосту кратчайшим путем, а мы тем временем приедем туда на шлюпке, и если вас еще не будет, подождем вас там у моста.
Розетта будто разом ожила под влиянием этой новой надежды.
— Да, да, едем туда!.. Едем сейчас же! — воскликнула она. — Вы увидите, что мы поспеем вовремя и спасем моего маленького братца, я это чувствую!.. А за меня не беспокойтесь! Я повсюду последую за вами… Было бы так ужасно вернуться к отцу без него!..
— Но предстоящее зрелище не имеет решительно ничего привлекательного для молодой девушки, — заметил мой отец, — да и, во всяком случае, нет никакой надобности добровольно подвергать себя таким впечатлениям… Я такого мнения, дорогое дитя мое, что твое место теперь подле твоего отца… А потому будет лучше, если ты останешься в лодке с Белюшем, и, если мы слишком задержимся, вернешься с ним на «Эврику». Нарцисс и я отправимся одни на этот шабаш Вуду.
Шабаш Вуду теперь совершенно не существует более в пределах Луизианы, благодаря энергичным мерам, предпринимаемым американским правительством и полицией. С 1862 года о нем не слышно более, после того, как в этом самом году поднят вопрос в Новом Орлеане но и это даст нам возможность действовать свободней и смелее, чем если бы и ты была с нами.
— И я поеду с вами! — заявила Клерсина, — я могу указать вам дорогу. Кроме того, я не смею, я не должна явиться к командиру без Флоримона!
— Хорошо, пусть будет по-вашему, Клерсина! — решил отец. — Итак, Купидон, приведи скорее трех хороших коней!..
Старик бегом побежал исполнять возложенное на него поручение.
Я подошел к Розетте.
— Дорогой друг, — сказал я ей растроганным и взволнованным голосом, — положитесь на моего отца и на меня. Клянусь вам всем, что для меня свято, что я или найду вашего брата, или же не вернусь живым!..
— Я верю вам, Нарцисс, — отвечала она, доверчиво протянув мне свою маленькую ручку. — Капитан прав: я во всяком случае должна остаться при отце, чтобы утешать его…
Я почтительно поднес к своим губам в первый раз в своей жизни ручку Розетты; затем все мы двинулись по направлению к тому месту, где нас ожидала шлюпка. Не прошло и четверти часа, как мы уже были у Каменного моста, а спустя минуты три прибыл туда и Купидон с лошадьми.
— Сейчас на моих часах ровно полночь, — проговорил отец, обращаясь к Белюшу, — если мы через час не вернемся, то не дожидайтесь нас дольше, а возвращайтесь на судно, где командир, вероятно, ужасно беспокоится о нас…
Мы сели на коней и, переехав через мост, как безумные, понеслись вдоль северного берега озера Понтшартрен. Отец и я на всякий случай захватили с собой ружья, припасенные предусмотрительным Белюшем на дне шлюпки. Клерсина, черная как ночь, молча гнала свою лошадь, стараясь ни на шаг не отставать от нас. этому поводу и обнаружено, как глубоко еще существовал этот варварский африканский обычай в сердцах негров. Но в 1829 году культ Воду не только практиковался в Луизиане, но находился даже, так сказать, под покровительством, до известной степени, тогдашней местной полиции, набиравшейся из всякого рода людей, не пользовавшихся хорошей репутацией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Несчастная снова зарыдала. Она говорила с таким жаром, с таким возрастающим горем и негодованием, с такой страстностью, прерывая свою речь слезами и рыданиями, что эта трагическая повесть ее страданий глубоко потрясала нас всех. Но чего именно опасалась Клерсина для нашего маленького Флоримона? Какое страшное предчувствие томило и терзало в данный момент моего отца?
Вдруг Розетта поспешно подошла к ней и, схватив крепко за руку, проговорила:
— Если негры похитили моего маленького братца, то что же это значит, скажите мне? — Девушка была бледна как полотно. — Скажите, чего вы боитесь для него? Чего опасаетесь?.. Ведь не убьют же его!..
На это мой отец повернул к ней свое искаженное душевной мукой лицо и, крепко сжимая в своих руках обе ее маленькие ручки и глядя ей прямо в глаза, сказал:
— Розетта, дитя мое, я знаю, ты смелая и сильная духом, как твой отец, а потому я могу сказать тебе все. Мужайся! Вооружись всей своей силой и бодростью. Знай, что если эти изверги действительно похитили твоего брата, то сделали это, чтобы утащить его в глубь леса, убить и принести его в жертву своему страшному культу… и чтобы…
Мы слушали отца, пораженные ужасом от страха; даже сердце переставало временами биться.
— И чтобы в конце концов, быть может, съесть его!.. — закончил мой отец.
Чувство дикого ужаса охватило всех нас при этих словах отца. В первый момент Розетта попятилась назад, закрыв лицо руками, как бы желая отогнать от себя страшное видение; у меня волосы стали дыбом на голове, Клерсина горько рыдала.
Розетта подошла к ней и, нежно обнимая и целуя ее, обхватила ее шею руками и прижала к своей груди.
— Бедная моя Клерсина! — ласково говорила она, лаская несчастную женщину, — бедная, дорогая моя, бедный друг наш!..
Во мне же подымалась непреодолимая потребность действовать, предпринять что-нибудь, лишь бы только не стоять здесь истуканом и не тратить время на бесполезные сетования.
— Ну, допустим даже, что Флоримона похитили негры для своего дикого празднества в честь Воду, ведь и тогда не все еще потеряно!.. Где оно происходит? Знает кто-нибудь об этом? — говорил я.
— Почти всегда в лесу Понтшартрен, по ту сторону озера! — проговорил старый негр.
— В таком случае надо, не теряя ни минуты, спешить туда!.. Быть может, мы еще успеем вовремя… Ведь Флоримон исчез не более получаса тому назад!..
— Он прав! — воскликнул мой отец, вдруг оживившись, также, видимо, обрадованный возможностью предпринять что-либо для спасения ребенка. — Да, надо ехать туда сейчас же! Нельзя терять ни минуты!
— Мы, вероятно, будем не менее двух часов в пути и, вернее всего, опоздаем! — угрюмо заметил Белюш. — Надо раздобыть лошадей, на шлюпке добираться дольше. Купидон, можете вы достать нам лошадей сейчас же, сию минуту?
— Да, можно!
— Ну, так бегите скорее за ними и приведите их прямо к Каменному мосту кратчайшим путем, а мы тем временем приедем туда на шлюпке, и если вас еще не будет, подождем вас там у моста.
Розетта будто разом ожила под влиянием этой новой надежды.
— Да, да, едем туда!.. Едем сейчас же! — воскликнула она. — Вы увидите, что мы поспеем вовремя и спасем моего маленького братца, я это чувствую!.. А за меня не беспокойтесь! Я повсюду последую за вами… Было бы так ужасно вернуться к отцу без него!..
— Но предстоящее зрелище не имеет решительно ничего привлекательного для молодой девушки, — заметил мой отец, — да и, во всяком случае, нет никакой надобности добровольно подвергать себя таким впечатлениям… Я такого мнения, дорогое дитя мое, что твое место теперь подле твоего отца… А потому будет лучше, если ты останешься в лодке с Белюшем, и, если мы слишком задержимся, вернешься с ним на «Эврику». Нарцисс и я отправимся одни на этот шабаш Вуду.
Шабаш Вуду теперь совершенно не существует более в пределах Луизианы, благодаря энергичным мерам, предпринимаемым американским правительством и полицией. С 1862 года о нем не слышно более, после того, как в этом самом году поднят вопрос в Новом Орлеане но и это даст нам возможность действовать свободней и смелее, чем если бы и ты была с нами.
— И я поеду с вами! — заявила Клерсина, — я могу указать вам дорогу. Кроме того, я не смею, я не должна явиться к командиру без Флоримона!
— Хорошо, пусть будет по-вашему, Клерсина! — решил отец. — Итак, Купидон, приведи скорее трех хороших коней!..
Старик бегом побежал исполнять возложенное на него поручение.
Я подошел к Розетте.
— Дорогой друг, — сказал я ей растроганным и взволнованным голосом, — положитесь на моего отца и на меня. Клянусь вам всем, что для меня свято, что я или найду вашего брата, или же не вернусь живым!..
— Я верю вам, Нарцисс, — отвечала она, доверчиво протянув мне свою маленькую ручку. — Капитан прав: я во всяком случае должна остаться при отце, чтобы утешать его…
Я почтительно поднес к своим губам в первый раз в своей жизни ручку Розетты; затем все мы двинулись по направлению к тому месту, где нас ожидала шлюпка. Не прошло и четверти часа, как мы уже были у Каменного моста, а спустя минуты три прибыл туда и Купидон с лошадьми.
— Сейчас на моих часах ровно полночь, — проговорил отец, обращаясь к Белюшу, — если мы через час не вернемся, то не дожидайтесь нас дольше, а возвращайтесь на судно, где командир, вероятно, ужасно беспокоится о нас…
Мы сели на коней и, переехав через мост, как безумные, понеслись вдоль северного берега озера Понтшартрен. Отец и я на всякий случай захватили с собой ружья, припасенные предусмотрительным Белюшем на дне шлюпки. Клерсина, черная как ночь, молча гнала свою лошадь, стараясь ни на шаг не отставать от нас. этому поводу и обнаружено, как глубоко еще существовал этот варварский африканский обычай в сердцах негров. Но в 1829 году культ Воду не только практиковался в Луизиане, но находился даже, так сказать, под покровительством, до известной степени, тогдашней местной полиции, набиравшейся из всякого рода людей, не пользовавшихся хорошей репутацией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70