Он не ухаживал за девушкой, а, восхищаясь рекой, яхтой, парусом, ловкостью Людмилы в обращении со шкотами, задавал ей вопрос за вопросом.
Юрий слышал, как юноша извинительно-вежливо говорил Людмиле:
- Я никогда не катался на яхте. Это чудесно! Скажите, а это что такое?.. Утка? И правда, похоже на утку. А для чего она?.. Скажите, пожалуйста, а сколько узлов в час может проплыть такая яхта?
- Узлов в час - так не говорят!
Наставительный ответ Людмилы поразил Юрия и смутил паренька. Оказывается, подумал Юрий, она разбирается в тонкостях морского дела.
- Извините, я не знал, - пролепетал юноша. - А этот парус как называется?.. Стаксель? А эта веревка?..
Юрий увидел жалостливо скривившееся лицо Людмилы.
- Не веревка?! - виновато и с удивлением сказал новичок. - Ах, стаксель-фал! Вот интересно!..
- Люда! - крикнула одна из девушек. - А петь на яхте можно? Так хорошо, что спеть хочется!
- Можно, - сказала Людмила. - А вообще разрешение всегда спрашивают у рулевого.
Наивные вопросы пассажиров и покровительственный тон Людмилы забавляли Юрия. Девушки негромко запели. Не особенно стесняясь рулевого, они пели, болтали, смеялись, чувство вали себя сейчас счастливыми. Наверное, они хотели и всем другим вот такого же простого счастья - ощущения реки и ветра, простора и свободы.
Это чувство было знакомо Юрию, особое чувство, которое не овладевает человеком в комнате или на городских улицах.
Уже часа полтора как "Буревестник" покинул яхт-клуб. На реке становилось прохладно. Голоса на яхте заметно притихали. Слышно было, как монотонно, по-голубиному воркуют за бортами нетерпеливые струи воды.
Введя яхту в гавань, Юрий круто развернул ее у самого причала и почти впритирку подвел к низкой пристани-плотику. Людмила со швартовым концом первой спрыгнула на пристань, вызвав в глазах вежливого курчавого юноши новую вспышку изумления и восторга.
Девушки шумно благодарили Юрия, взбегали на веранду и на прощание приветственно и признательно махали рулевому.
Юрий хотел выйти на пристань, чтобы взять лодку: нужно было отбуксировать и поставить яхту на буй.
- Лодку? - предупредительно спросила Людмила. - Это дело мое!
Он не успел произнести слова, а она уже быстро шагала по причалу к лодочной стоянке.
"Мое дело!" Провожая глазами девушку, Юрий пытался разгадать не смысл, а тон, которым были сказаны эти слова. Скорее всего это был протест против опеки, гордость и независимость матроса, знающего свои обязанности и свои силы. Это могло быть и предостережением вообще в их отношениях: "Не считайте меня слабенькой!"
Он и не считал ее слабенькой. Он убедился в этом и вчера и сегодня. Может быть, потому он и выделял ее среди других девушек. "И все же ты - женщина, милая Людмила! - весело подумал Юрий, наблюдая, как энергично подводит лодку девушка. - Женщина, которую иногда нужно и опекать, за которой нужно ухаживать!"
- Спасибо! - сказал он.
Она посмотрела на него недоуменно и даже сердито.
- Вы своим матросам тоже каждый раз говорите "спасибо"? - спросила она с нескрываемой иронией.
- Вы не мой матрос, - улыбнулся он. - А хотели бы?..
- У вас же на "Звезде" команда полная, - уклончиво ответила Людмила.
Юрий промолчал, испытующе посмотрел на девушку, но в глазах ее не нашел ответа, на который затаенно надеялся.
- Помните, мы вчера с вами встретились на реке? - сказал он. - Вы пожелали мне счастливого плавания.
- И что же, пожелание исполнилось? - спросила она.
Он подумал, загадочно усмехнулся:
- Исполнилось сегодня.
- Почему сегодня?
Он не ответил, а она не повторила вопроса. Конечно, если бы он ответил, то это звучало бы так: "Потому что сегодня со мной плавали вы!" Но в таком ответе она могла почувствовать насмешку или тривиальное заигрывание. А этого втайне они оба боялись.
Поставив яхту и оказавшись в лодке, Юрий поспешил сесть за весла.
- Теперь вы уже не матрос, - сказал он. - Сидите на корме! Вы и так устали.
- А если я не матрос, то и не приказывайте мне! И не проявляйте ко мне жалости! Я этого не люблю!
- А сама с такой жалостью смотрела на мальчика, который фал назвал веревкой! - как бы для себя, но вслух произнес Юрий.
- Этот мальчик никогда не будет ни моряком, ни яхтсменом, - убежденно сказала Людмила. - У него много восторгов и мало решительности.
Смелое, хотя и преждевременное утверждение поразило Юрия своей категоричностью. Впрочем, это ему понравилось. У девушки был, очевидно, твердый характер и свои взгляды.
- Вы здесь недавно? - спросил он.
- Я здесь родилась, но последнее время мы жили на юге.
- И там научились так здорово плавать?
- Я плаваю давно, лет с пяти, - просто и спокойно сказала она. - Научилась еще здесь...
У нее не было кокетства, не было игривости в разговоре, какие Юрий замечал у многих девушек, знакомящихся с парнями. Нет, она совсем не была похожа на других девушек, даже вот на этих симпатичных студенток, которые только что катались на "Буревестнике", пели и беззаботно смеялись.
Может быть, он преувеличивал достоинства Людмилы? И кто знал тогда, что это зарождалась любовь?! Во всяком случае Юрий себе в этом не признавался. А может быть, он и сам еще не знал об этом.
- Завтра у нас тренировка, - сказал Юрий, прощаясь с Людмилой. Приходите!
- Юрий, вы в самом деле будете строить яхту? - спросила Людмила.
- Да, буду. Откуда вы знаете?
- Вы же сами сказали, когда мы с Михаилом Михайловичем встретили вас в яхт-клубе.
Он не помнил этой встречи. А с Кукиным он встречался почти ежедневно. Значит, он тогда ее не заметил! Странно!
- И ваша новая яхта будет называться "Любушкой"?
- А вот этого я никогда не говорил.
- Но говорят другие. Почему "Любушка"?
- Это из чудесной легенды о большой любви, - Юрий пожал Людмиле руку и быстро пошел по набережной, оставив девушку в недоумении.
"Легенда о большой любви... - подумала Людмила. - Должно быть, это красивая легенда!"
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
На другой день состоялось обсуждение проекта новой яхты. Велико было удивление Клавдия Малыгина, когда на первом собрании "самодеятельной бригады" он увидел высоких гостей: директора и главного инженера судоверфи, председателя совета спортивного общества и еще трех незнакомых товарищей.
- Это кто? - тихо спросил Клавдий у Юрия.
- Из горкома комсомола, - так же тихо ответил Юрий.
"Широко ставит дело наш капитан", - восторженно подумал Малыгин, рассматривая уже знакомые ему чертежи, схемы, таблицы, сейчас аккуратно развешенные на стене учебного кабинета яхт-клуба.
Клавдий твердо верил, что яхту они построят, прекрасную яхту-мечту, но он никак не предполагал, что Юрию удастся заинтересовать постройкой так много людей, да еще таких важных и занятых.
Юрий Вишняков не часто выступал на собраниях и заседаниях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Юрий слышал, как юноша извинительно-вежливо говорил Людмиле:
- Я никогда не катался на яхте. Это чудесно! Скажите, а это что такое?.. Утка? И правда, похоже на утку. А для чего она?.. Скажите, пожалуйста, а сколько узлов в час может проплыть такая яхта?
- Узлов в час - так не говорят!
Наставительный ответ Людмилы поразил Юрия и смутил паренька. Оказывается, подумал Юрий, она разбирается в тонкостях морского дела.
- Извините, я не знал, - пролепетал юноша. - А этот парус как называется?.. Стаксель? А эта веревка?..
Юрий увидел жалостливо скривившееся лицо Людмилы.
- Не веревка?! - виновато и с удивлением сказал новичок. - Ах, стаксель-фал! Вот интересно!..
- Люда! - крикнула одна из девушек. - А петь на яхте можно? Так хорошо, что спеть хочется!
- Можно, - сказала Людмила. - А вообще разрешение всегда спрашивают у рулевого.
Наивные вопросы пассажиров и покровительственный тон Людмилы забавляли Юрия. Девушки негромко запели. Не особенно стесняясь рулевого, они пели, болтали, смеялись, чувство вали себя сейчас счастливыми. Наверное, они хотели и всем другим вот такого же простого счастья - ощущения реки и ветра, простора и свободы.
Это чувство было знакомо Юрию, особое чувство, которое не овладевает человеком в комнате или на городских улицах.
Уже часа полтора как "Буревестник" покинул яхт-клуб. На реке становилось прохладно. Голоса на яхте заметно притихали. Слышно было, как монотонно, по-голубиному воркуют за бортами нетерпеливые струи воды.
Введя яхту в гавань, Юрий круто развернул ее у самого причала и почти впритирку подвел к низкой пристани-плотику. Людмила со швартовым концом первой спрыгнула на пристань, вызвав в глазах вежливого курчавого юноши новую вспышку изумления и восторга.
Девушки шумно благодарили Юрия, взбегали на веранду и на прощание приветственно и признательно махали рулевому.
Юрий хотел выйти на пристань, чтобы взять лодку: нужно было отбуксировать и поставить яхту на буй.
- Лодку? - предупредительно спросила Людмила. - Это дело мое!
Он не успел произнести слова, а она уже быстро шагала по причалу к лодочной стоянке.
"Мое дело!" Провожая глазами девушку, Юрий пытался разгадать не смысл, а тон, которым были сказаны эти слова. Скорее всего это был протест против опеки, гордость и независимость матроса, знающего свои обязанности и свои силы. Это могло быть и предостережением вообще в их отношениях: "Не считайте меня слабенькой!"
Он и не считал ее слабенькой. Он убедился в этом и вчера и сегодня. Может быть, потому он и выделял ее среди других девушек. "И все же ты - женщина, милая Людмила! - весело подумал Юрий, наблюдая, как энергично подводит лодку девушка. - Женщина, которую иногда нужно и опекать, за которой нужно ухаживать!"
- Спасибо! - сказал он.
Она посмотрела на него недоуменно и даже сердито.
- Вы своим матросам тоже каждый раз говорите "спасибо"? - спросила она с нескрываемой иронией.
- Вы не мой матрос, - улыбнулся он. - А хотели бы?..
- У вас же на "Звезде" команда полная, - уклончиво ответила Людмила.
Юрий промолчал, испытующе посмотрел на девушку, но в глазах ее не нашел ответа, на который затаенно надеялся.
- Помните, мы вчера с вами встретились на реке? - сказал он. - Вы пожелали мне счастливого плавания.
- И что же, пожелание исполнилось? - спросила она.
Он подумал, загадочно усмехнулся:
- Исполнилось сегодня.
- Почему сегодня?
Он не ответил, а она не повторила вопроса. Конечно, если бы он ответил, то это звучало бы так: "Потому что сегодня со мной плавали вы!" Но в таком ответе она могла почувствовать насмешку или тривиальное заигрывание. А этого втайне они оба боялись.
Поставив яхту и оказавшись в лодке, Юрий поспешил сесть за весла.
- Теперь вы уже не матрос, - сказал он. - Сидите на корме! Вы и так устали.
- А если я не матрос, то и не приказывайте мне! И не проявляйте ко мне жалости! Я этого не люблю!
- А сама с такой жалостью смотрела на мальчика, который фал назвал веревкой! - как бы для себя, но вслух произнес Юрий.
- Этот мальчик никогда не будет ни моряком, ни яхтсменом, - убежденно сказала Людмила. - У него много восторгов и мало решительности.
Смелое, хотя и преждевременное утверждение поразило Юрия своей категоричностью. Впрочем, это ему понравилось. У девушки был, очевидно, твердый характер и свои взгляды.
- Вы здесь недавно? - спросил он.
- Я здесь родилась, но последнее время мы жили на юге.
- И там научились так здорово плавать?
- Я плаваю давно, лет с пяти, - просто и спокойно сказала она. - Научилась еще здесь...
У нее не было кокетства, не было игривости в разговоре, какие Юрий замечал у многих девушек, знакомящихся с парнями. Нет, она совсем не была похожа на других девушек, даже вот на этих симпатичных студенток, которые только что катались на "Буревестнике", пели и беззаботно смеялись.
Может быть, он преувеличивал достоинства Людмилы? И кто знал тогда, что это зарождалась любовь?! Во всяком случае Юрий себе в этом не признавался. А может быть, он и сам еще не знал об этом.
- Завтра у нас тренировка, - сказал Юрий, прощаясь с Людмилой. Приходите!
- Юрий, вы в самом деле будете строить яхту? - спросила Людмила.
- Да, буду. Откуда вы знаете?
- Вы же сами сказали, когда мы с Михаилом Михайловичем встретили вас в яхт-клубе.
Он не помнил этой встречи. А с Кукиным он встречался почти ежедневно. Значит, он тогда ее не заметил! Странно!
- И ваша новая яхта будет называться "Любушкой"?
- А вот этого я никогда не говорил.
- Но говорят другие. Почему "Любушка"?
- Это из чудесной легенды о большой любви, - Юрий пожал Людмиле руку и быстро пошел по набережной, оставив девушку в недоумении.
"Легенда о большой любви... - подумала Людмила. - Должно быть, это красивая легенда!"
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
На другой день состоялось обсуждение проекта новой яхты. Велико было удивление Клавдия Малыгина, когда на первом собрании "самодеятельной бригады" он увидел высоких гостей: директора и главного инженера судоверфи, председателя совета спортивного общества и еще трех незнакомых товарищей.
- Это кто? - тихо спросил Клавдий у Юрия.
- Из горкома комсомола, - так же тихо ответил Юрий.
"Широко ставит дело наш капитан", - восторженно подумал Малыгин, рассматривая уже знакомые ему чертежи, схемы, таблицы, сейчас аккуратно развешенные на стене учебного кабинета яхт-клуба.
Клавдий твердо верил, что яхту они построят, прекрасную яхту-мечту, но он никак не предполагал, что Юрию удастся заинтересовать постройкой так много людей, да еще таких важных и занятых.
Юрий Вишняков не часто выступал на собраниях и заседаниях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32