Шерпы ухаживают за мной. Они угощают меня чаем, я же раздаю аспирин, снотворные порошки и всю коллекцию снадобий, прописанных Удо. Еще несколько добрых сигарет, и я мирно погружаюсь в сон.
Сегодня снова вверх! Я снимаю палатку, набираю с собой как можно больше продуктов, распределяю груз, и, наскоро позавтракав, мы трогаемся в путь. Я иду первым в связке. Начинаю траверсировать влево, по направлению к центральному кулуару. Мы проходим вдоль серака, защищающего наш лагерь, а затем преодолеваем ледяной карниз, производящий на шерпов неважное впечатление. Дальше подъем невозможен, приходится пересекать кулуар. Прав да, в верхней части он довольно узок, как бы сдавлен с двух сторон рядами сераков. Ширина этого участка не более 60 метров. Если переходить быстро и по одному при bh и мательном наблюдении остальных, то риск попасть под лавину, по-моему, не так уж велик. Оставив Даватондупа на левом краю, начинаю траверс. Исключительно крутой склон убегает из-под ног. Ботинки плохо держат на снегу, утрамбованном многочисленными лавинами, и приходится выбивать лопаткой ледоруба небольшие ступени для зубьев кошек. Вбиваю над головой клюв ледоруба и опираюсь на него вцепившись обеими руками. Тороплюсь изо всех сил. Время от времени хотя бы для бодрости полезно взглянуть наверх. Вниз же, напротив, смотреть не рекомендуется, так как b ид этих ужасающих пропастей может поколебать твердость духа любого оптимиста. Быстро закончив траверс, я разрешаю себе несколько минут отдыха, прежде чем начнут переходить шерпы.
– Даватондуп!
– Yes, sir, – отвечает он с необычным видом.
Хитрая лиса, он чует опасность! Не теряя ни секунды, несмотря на тяжелый груз, он пулей пересекает кулуар и укрывается в безопасном месте! Ангава следует за ним, но так как он моложе и менее опытен, то затрачивает на переход гораздо больше времени. Ух! Наконец-то оба, целые и невредимые, на этой стороне. Грозный кулуар пройден. Отсюда хорошо видно, какой опасности мы подвергались. Кулуар поднимается вверх на 300–400 метров и затем теряется в крутом снежном склоне, источнике частых лавин. Еще выше расположена скальная стена и, наконец, ледник "Серп", с которого то и дело обрываются десятки тонн ледяных глыб.
Положение критическое, передо мной чрезвычайно крутой и. изрезанный склон. Как мы предполагали в лагере I, путь отсюда должен был бы идти наискось влево – вверх и затем опять вправо, к началу кулуара, где подгорная трещина, отделяющая кулуар от склона, забита снегом и, по всей вероятности, легко преодолима. Однако впереди лишь хаотическое нагромождение громадных сераков. Можно обойти их слева, если немного спуститься, можно также подниматься по орографически правому краю кулуара прямо в лоб, до верхних склонов. Я склоняюсь ко второму варианту, так как в эти утренние часы лавинная опасность невелика. К тому же, быстро пройдя по самому краю кулуара, мы выигрываем важные для нас 100 метров. Теперь влево, и вот мы снова барахтаемся в глубоком снегу – увы, столь знакомая нам картина! По крайней мере, здесь мы в безопасности.
Несколько минут отдыха – и снова в путь! Теперь нужно траверсировать влево, стараясь набирать высоту, однако склон чрезвычайно крут, а я не очень доверяю умению шерпов сохранять равновесие. Они не привыкли к столь сложному рельефу. Если один из них поскользнется, мы все трое будем сорваны. Поэтому я внимательно наблюдаю за ними. Первые траверсы проходят успешно. Стараюсь на каждом шагу тщательно уминать снег, делать надежные и удобные ступени. Участок чистого льда, требующий удвоенного внимания. Два-три удара ледорубом, от которых разлетаются осколки льда. Для передних зубьев кошек этого достаточно и я продолжаю путь. Однако у Даватондупа на этот счет особое мнение, и, следуя за мной, он с убийственной медлительностью принимается рубить ступени. Наконец добирается до меня. Беру его веревку и начинаю страховать Ангаву. Тот идет крайне неуверенно. Поднимает левую ногу, носок ботинка царапает лед, коленка ударяется о склон, и следующее мгновение он, потеряв равновесие, кубарем летит вниз! К счастью, я следил за каждым его движением, петля скользит вокруг древка, веревка натягивается, падение остановлено. На этот раз Ангава отделался испугом. С этой минуты он поверил в надежность страховки! Продолжаем движение по предательскому снегу, лежащему на твердом льду. Вокруг нас сказочные декорации: на небе ни облачка, даже наши тени и те наполнены прозрачной голубизной. Слева гребень "Серп", до которого, кажется, рукой подать, сверкает на солнце тысячами огней: настоящая алмазная вершина.
Оба шерпа устали, и Даватондуп, вероятно, уже не раз поставленному им рекорду: столь значительный набор вы соты за столь короткое время.
Преодолевая с трудом очень сложный серак, я в свою очередь переживаю жуткую минуту: вырубив три хороших ступени и зацепку для левой руки, внезапно слышу глухой звук – лед трещит так, как будто рушится весь серак. Затаив дыхание, замираю, но ничего не происходит: очевидно, где-то в глубине осел лед. Можно продолжать. После полу часовой рубки выхожу на верхние склоны и ясно вижу большую подгорную трещину, огибающую по горизонтали все плато: могу любоваться гигантской стеной "Серпа".
– Твоя очередь, Даватондуп!
Я указываю ему дальнейший путь, он значительно проще: крутоватый снежный склон, потом метров сто льда средней крутизны, в котором все же придется рубить ступени, затем снова снежный склон и, наконец, подгорная трещина.
На этот раз я отдыхаю, пусть ведет Даватондуп, а я побуду замыкающим. Однако шерпы медлительны и еще не вполне освоили ледорубную технику: Даватондуп рубит слишком частые и к тому же излишне большие ступени. И все же мы поднимаемся. Вскоре перед нами зияющая глубокая трещина. Она столь длинна, что глубина как-то не ощущается. На протяжении примерно километра нет ни единого перехода, за исключением моста, образованного лавинным конусом. Место явно ненадежное, и переход здесь "вынужденный".
Я вновь становлюсь ведущим, преодолеваю ребро, подводящее к конусу, и начинаю подниматься в лоб. Даватондуп снизу страхует меня – предосторожность отнюдь не лишняя, ибо, едва сделав пару шагов, я в следующую секунду на столько же соскальзываю вниз. Снег очень рыхлый, и меня очень беспокоит, не провалится ли подо мной снежный мост? Добравшись до вершины конуса, изо всех сил вытягиваю вверх руку с ледорубом. Слышится звон: это лед! Ударяю что есть мочи, клюв застревает: я спасен! С большим трудом подтягиваюсь; снег не держит и течет под ногами; как-то ухитряюсь зацепиться зубьями кошек на склоне, быстро вырубаю несколько ступенек и добираюсь до верхнего плато. Очередь за шерпами: я держу их надежно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Сегодня снова вверх! Я снимаю палатку, набираю с собой как можно больше продуктов, распределяю груз, и, наскоро позавтракав, мы трогаемся в путь. Я иду первым в связке. Начинаю траверсировать влево, по направлению к центральному кулуару. Мы проходим вдоль серака, защищающего наш лагерь, а затем преодолеваем ледяной карниз, производящий на шерпов неважное впечатление. Дальше подъем невозможен, приходится пересекать кулуар. Прав да, в верхней части он довольно узок, как бы сдавлен с двух сторон рядами сераков. Ширина этого участка не более 60 метров. Если переходить быстро и по одному при bh и мательном наблюдении остальных, то риск попасть под лавину, по-моему, не так уж велик. Оставив Даватондупа на левом краю, начинаю траверс. Исключительно крутой склон убегает из-под ног. Ботинки плохо держат на снегу, утрамбованном многочисленными лавинами, и приходится выбивать лопаткой ледоруба небольшие ступени для зубьев кошек. Вбиваю над головой клюв ледоруба и опираюсь на него вцепившись обеими руками. Тороплюсь изо всех сил. Время от времени хотя бы для бодрости полезно взглянуть наверх. Вниз же, напротив, смотреть не рекомендуется, так как b ид этих ужасающих пропастей может поколебать твердость духа любого оптимиста. Быстро закончив траверс, я разрешаю себе несколько минут отдыха, прежде чем начнут переходить шерпы.
– Даватондуп!
– Yes, sir, – отвечает он с необычным видом.
Хитрая лиса, он чует опасность! Не теряя ни секунды, несмотря на тяжелый груз, он пулей пересекает кулуар и укрывается в безопасном месте! Ангава следует за ним, но так как он моложе и менее опытен, то затрачивает на переход гораздо больше времени. Ух! Наконец-то оба, целые и невредимые, на этой стороне. Грозный кулуар пройден. Отсюда хорошо видно, какой опасности мы подвергались. Кулуар поднимается вверх на 300–400 метров и затем теряется в крутом снежном склоне, источнике частых лавин. Еще выше расположена скальная стена и, наконец, ледник "Серп", с которого то и дело обрываются десятки тонн ледяных глыб.
Положение критическое, передо мной чрезвычайно крутой и. изрезанный склон. Как мы предполагали в лагере I, путь отсюда должен был бы идти наискось влево – вверх и затем опять вправо, к началу кулуара, где подгорная трещина, отделяющая кулуар от склона, забита снегом и, по всей вероятности, легко преодолима. Однако впереди лишь хаотическое нагромождение громадных сераков. Можно обойти их слева, если немного спуститься, можно также подниматься по орографически правому краю кулуара прямо в лоб, до верхних склонов. Я склоняюсь ко второму варианту, так как в эти утренние часы лавинная опасность невелика. К тому же, быстро пройдя по самому краю кулуара, мы выигрываем важные для нас 100 метров. Теперь влево, и вот мы снова барахтаемся в глубоком снегу – увы, столь знакомая нам картина! По крайней мере, здесь мы в безопасности.
Несколько минут отдыха – и снова в путь! Теперь нужно траверсировать влево, стараясь набирать высоту, однако склон чрезвычайно крут, а я не очень доверяю умению шерпов сохранять равновесие. Они не привыкли к столь сложному рельефу. Если один из них поскользнется, мы все трое будем сорваны. Поэтому я внимательно наблюдаю за ними. Первые траверсы проходят успешно. Стараюсь на каждом шагу тщательно уминать снег, делать надежные и удобные ступени. Участок чистого льда, требующий удвоенного внимания. Два-три удара ледорубом, от которых разлетаются осколки льда. Для передних зубьев кошек этого достаточно и я продолжаю путь. Однако у Даватондупа на этот счет особое мнение, и, следуя за мной, он с убийственной медлительностью принимается рубить ступени. Наконец добирается до меня. Беру его веревку и начинаю страховать Ангаву. Тот идет крайне неуверенно. Поднимает левую ногу, носок ботинка царапает лед, коленка ударяется о склон, и следующее мгновение он, потеряв равновесие, кубарем летит вниз! К счастью, я следил за каждым его движением, петля скользит вокруг древка, веревка натягивается, падение остановлено. На этот раз Ангава отделался испугом. С этой минуты он поверил в надежность страховки! Продолжаем движение по предательскому снегу, лежащему на твердом льду. Вокруг нас сказочные декорации: на небе ни облачка, даже наши тени и те наполнены прозрачной голубизной. Слева гребень "Серп", до которого, кажется, рукой подать, сверкает на солнце тысячами огней: настоящая алмазная вершина.
Оба шерпа устали, и Даватондуп, вероятно, уже не раз поставленному им рекорду: столь значительный набор вы соты за столь короткое время.
Преодолевая с трудом очень сложный серак, я в свою очередь переживаю жуткую минуту: вырубив три хороших ступени и зацепку для левой руки, внезапно слышу глухой звук – лед трещит так, как будто рушится весь серак. Затаив дыхание, замираю, но ничего не происходит: очевидно, где-то в глубине осел лед. Можно продолжать. После полу часовой рубки выхожу на верхние склоны и ясно вижу большую подгорную трещину, огибающую по горизонтали все плато: могу любоваться гигантской стеной "Серпа".
– Твоя очередь, Даватондуп!
Я указываю ему дальнейший путь, он значительно проще: крутоватый снежный склон, потом метров сто льда средней крутизны, в котором все же придется рубить ступени, затем снова снежный склон и, наконец, подгорная трещина.
На этот раз я отдыхаю, пусть ведет Даватондуп, а я побуду замыкающим. Однако шерпы медлительны и еще не вполне освоили ледорубную технику: Даватондуп рубит слишком частые и к тому же излишне большие ступени. И все же мы поднимаемся. Вскоре перед нами зияющая глубокая трещина. Она столь длинна, что глубина как-то не ощущается. На протяжении примерно километра нет ни единого перехода, за исключением моста, образованного лавинным конусом. Место явно ненадежное, и переход здесь "вынужденный".
Я вновь становлюсь ведущим, преодолеваю ребро, подводящее к конусу, и начинаю подниматься в лоб. Даватондуп снизу страхует меня – предосторожность отнюдь не лишняя, ибо, едва сделав пару шагов, я в следующую секунду на столько же соскальзываю вниз. Снег очень рыхлый, и меня очень беспокоит, не провалится ли подо мной снежный мост? Добравшись до вершины конуса, изо всех сил вытягиваю вверх руку с ледорубом. Слышится звон: это лед! Ударяю что есть мочи, клюв застревает: я спасен! С большим трудом подтягиваюсь; снег не держит и течет под ногами; как-то ухитряюсь зацепиться зубьями кошек на склоне, быстро вырубаю несколько ступенек и добираюсь до верхнего плато. Очередь за шерпами: я держу их надежно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76