На первый взгляд, депутаты еврейского народа представляли собой все тех же штадланов, евреев, «попавших в случай» у высших русских властей и пользовавшихся этим, чтобы представлять интересы своих единоверцев, как делали Нота Ноткин и Абрам Перетц. Так, первыми депутатами оказались двое видных подрядчиков, занятые поставками для армии, – Лейзер Диллон и Зундел Зонненберг. Как и когда они были назначены на эти посты, и было ли их назначение официальным, неизвестно, но совершенно бесспорно то, что они очень активно выступали от лица своих собратьев по вере. Так было в 1813 г., когда еврейские колонисты-хлебопашцы обратились к ним за помощью. Когда русские военные власти во время войны с французами выслали из Москвы некоторых евреев, то по просьбе витебского кагала в дело вмешался Зонненберг. В 1813 г. Зонненберг направил царю записку, в которой просил о частичном прощении долгов еврейских общин, о неограниченном участии евреев в органах местного самоуправления, а также о государственной защите прав евреев, проживающих в частных владениях. Кроме того, он ходатайствовал о разрешении раввинам налагать проклятие на нарушителей еврейских религиозных законов и пытался добиться восстановления права на еврейскую виноторговлю. В этой записке затрагивались столь разнообразные проблемы, что можно смело утверждать – она представляла собой голос еврейских общин, а не выражение личных интересов еврея-подрядчика Зонненберга. И Зонненберг, и Диллон совершенно свободно вели дела со ставкой верховного командования русской армии, так что логично было бы предполагать, что именно эти двое входили в еврейскую делегацию, посетившую императора Александра I в Брюсселе в 1814 г.
В мае 1816 г. в Минске собрались представители ряда белорусских кагалов с намерением избрать посланцев в Санкт-Петербург, согласно распоряжению Александра I. Но из-за отсутствия средств дело тогда дальше не пошло. В ноябре 1817 г. Зонненберг уведомил кагалы о том, что «по семейным обстоятельствам» вынужден покинуть пост депутата и что император уполномочил его организовать выборы новых депутатов. Всем еврейским общинам было ведено избрать двух-трех «первейших духовных членов к съезду в город Вильно для избрания новых способных еврейских депутатов».
То, как различные кагалы реагировали на эту благоприятную возможность, говорит о многом. Как отмечено выше, белорусские общины с готовностью откликнулись на подобного рода царский указ еще в 1816 г., и теперь тоже поспешили его исполнить. Несмотря на то что было приказано известить о выборах «начальников всех губерний, где есть еврейские общества», в рижском кагале узнали о происходящем только тогда, когда в Вильно уже заседало собрание выборщиков. Услышав эту новость, рижские евреи заявили о самом горячем желании поскорее направить своих делегатов в Вильно и о готовности изыскать какой-нибудь новый налог, чтобы направить средства на содержание депутатов еврейского народа в Санкт-Петербурге. Одесский кагал, наоборот, не торопился с избранием депутатов, потом затягивал их отправку в Херсон, на губернское собрание, и ни за что не хотел вкладывать средства в содержание еврейских делегатов в столице. В 1820 г. херсонский губернский кагал направил в Одессу письмо, в котором пригрозил доложить губернатору, что одесская община не вносит свою долю. Далее в письме говорилось: «Кроме того, мы прекратим с вами переписку и не будем вам писать и тогда, когда в этом будет большая надобность в ваших интересах». Еврейские общины Екатеринославской и Таврической губерний жаловались, что они не в состоянии оплатить отправку своих представителей в Вильно, и просили избавить их от напрасной траты денег. Представители Киевской губернии были избраны, но выехать в Вильно так и не собрались.
Все это неудивительно. Одесская община просуществовала к тому моменту всего два десятка лет. Разброд и апатия царили в ней до тех пор, пока приток галицийских евреев не прибавил ей энергии и не принес с собой новые образцы общинной организации. Общины Киевской, Екатеринославской и Таврической губерний никогда не входили в Совет четырех земель и не осознавали того, как важно иметь представительство в коридорах власти. Белорусские евреи, как мы убеждались уже не раз, были испытанными ветеранами в деле влияния на власти ради защиты своих интересов. Рижское еврейство, обладавшее иной политической культурой, также располагало давней традицией защиты своих интересов перед центральными властями. Евреи бывших земель Речи Посполитой с готовностью ухватились за представившуюся им возможность.
В августе 1818 г., накануне наступления по еврейскому календарю месяца элул, в Вильно собрались восемнадцать депутатов от губерний. Главой собрания выступал авторитетный гродненский раввин Танхум бен Элиэзер. Собрание выдвинуло трех делегатов, как и было ведено. Это были Бейнуш Барац Лапковский из Витебска, Михоэл Айзенштадт из Могилевской губернии и Зундел Зонненберг из Гродно (причем последний, несмотря на вышеупомянутые «семейные обстоятельства», проявил самое горячее желание сохранить свой пост), Кроме того, собрание проявило инициативу и избрало трех кандидатов на случай замены, чтобы обеспечить полное и непрерывное представительство в столице. Ими стали Шмуэль Богров из Вильно, Мордехай Лефлер из Витебска и прежний делегат, Лейзер Диллон. Был также избран секретарь, Исаак Сасун из Гродно, и тем самым официально учрежден секретариат при депутации. Обращают на себя внимание белорусские корни избранного состава: все депутаты и кандидаты происходили из Белоруссии или из Литвы, причем половина из них вышла из той небольшой области, которую Россия получила по первому разделу в 1772 г. Легенда гласит, что по пути в Петербург депутатов чествовали во всех белорусских общинах и что им оказал почет пользовавшийся большим авторитетом раввин Хаим из Воложина. С.Пэн недалек от истины, утверждая, что виленское собрание было обставлено так, как будто это сам Совет четырех земель шлет в столицу своих представителей.
Увлеченные открывшимися перспективами участники, виленского собрания проявили излишний размах в финансовых вопросах. Они сочли, что расходы делегатов должны быть значительными – по их оценкам выходило 10 980 рублей в год, – особенно если потребуется жить в столице и часто бывать у высших сановников. Поэтому собравшиеся единодушно постановили обложить налогом такой предмет роскоши, как серебряные безделушки, которыми евреи украшали свои киттели – белые шелковые рубахи без правого рукава, одеваемые в торжественных случаях и в дни религиозных праздников. Правительство было сильно встревожено, узнав об этом их шаге из запоздалого сообщения виленской ассамблеи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96