В последнее мгновение он вдруг вспомнил, что находится в воде, под нарами, попытался встать, потом кинулся вперед, назад – всюду натыкаясь на твердое…
Он очнулся просто оттого, что кровь отхлынула от головы в немного успокоилось сердце. Его качало, и он все еще не понимал где он. Потом он снова стал слышать шум падающей воды и догадался, что сидит на нарах и что глаза у него закрыты. Он открыл глаза, но все равно ничего не увидел. Вода была уже ему по грудь. Ушли, пробормотал Алексей Иннокентьевич, чуть-чуть посидел, затем поднялся, придерживаясь за стойку нар: его все еще качало. С трудом преодолевая сопротивление воды, шагнул в сторону двери. Нащупал ее. Она была приоткрыта.
Теперь главное – не суетиться.
Алексей Иннокентьевич стянул тяжелый, стеснявший движения френч, но не бросил его, а повесил – даже в такой обстановке страсть к порядку оказалась неискоренима! – на ребро двери. Протолкнул себя в коридор. Здесь был такой же мрак. Где-то рядом, справа, грохотал поток воды; оттуда же ощущалось и течение. Алексей Иннокентьевич прикинул, где должен был находиться выход, сориентировался – и понял, что это грохочет вода, падая с верхних этажей по лестнице. И пошел прямо на этот шум.
Он уже взялся за стальную створку двери, заслоняясь левой рукой от слепящих брызг, как вдруг почувствовал чье-то легкое прикосновение к спине. Алексей Иннокентьевич замер. Почудилось? Нет, вот снова его коснулись, причем на этот раз (рубашка прилипла к спине и не была помехой) уже не осталось сомнения: к нему прикасались пальцами.
Ну! – сразу…
Алексей Иннокентьевич перехватил чужую руку в запястье, вывернул и резко рубанул ребром левой ладони по локтю. Хруста сломанного сустава он не мог слышать, но по тому. как ослабла чужая рука, догадался о результате. Противник молчал я не сопротивлялся. Алексей Иннокентьевич осторожно подтянул его к себе за сломанную руку… Так и есть – он дрался с мертвецом.
Судя по форме, это был эсэсовец. Чтобы проверить еще одно, весьма смелое, предположение, Алексей Иннокентьевич ощупал его ноги. Эсэсовец был без сапог, в шерстяных носках почти до колен и в тапках. Надзиратель, которого звали Крысенышем. У него была разбита голова и две пулевые раны в груди.
«Кто его так? Неужели – свои? Из-за меня?..»
К сожалению, кобура на эсэсовце была пустая. Ничего, и так не пропадем.
Веря в себя, в свои силы, в успех, в каком-то яростном восторге от вновь обретенной свободы, Алексей Иннокентьевич бросился вперед. Поток сбил его и ударил о дверной косяк, но он тут же поднялся и бросился снова, и лез, и лез вверх, захлебываясь, но не отступая; он мотал головой, и кричал, и боролся с потоком, словно с живым существом; он боролся – и вышел победителем, и тогда совсем уверился, что все обойдется и будет хорошо.
На этом этаже воды было значительно меньше – чуть не доставало до колена. Но она текла и лилась отовсюду, и нетрудно было догадаться, что при таких темпах потребуется минут пятнадцать-двадцать, чтобы нижний этаж залило доверху, и тогда придет черед этого.
Следовало поторопиться.
Алексей Иннокентьевич припомнил, что выход в тамбур должен быть несколькими метрами правее, побрел в ту сторону и быстро нашел круглую стальную дверь. Она оказалась закрытой. Алексей Иннокентьевич налег на нее, дернул на себя. Не помогло. Тогда он нащупал засовы, засмеялся и сдвинул их. Мало! Он стал искать, что же еще удерживает дверь – и тут сзади ударил свет. Алексей Иннокентьевич резко обернулся. Кто-то стоял в нескольких метрах и светил ему прямо в лицо карманным фонариком.
– Так это, оказывается, вы, господин подполковник!..
Алексей Иннокентьевич узнал голос Уго фон Хальдорфа.
– Значит, вы еще здесь? – продолжал фон Хальдорф. – Ваши так спешили наверх, что забыли о существовании подполковника Малахова?
Только теперь Малахов понял, что происходит в замке.
– Не будем терять времени, – сказал он. – Если мы сию минуту не откроем дверь…
– Это я ее закрыл, – перебил фон Хальдорф. – Пришлось. Они пустили в ход гранаты. Я едва спасся.
– Но через пять минут там набежит доверху воды. И тогда будет поздно.
– Спокойно, подполковник. Задвиньте засовы.
В подтверждение своего права командовать фон Хальдорф ввел в свет фонарика правую руку. В ней был «вальтер». Алексей Иннокентьевич выполнил распоряжение.
– А теперь марш вперед, – указал направление лучом фонарика фон Хальдорф.
Коридор, такой аккуратный еще несколько часов назад, был неузнаваем. Двери комнат распахнуты, сорваны с петель и расщеплены; стены опалены взрывами и посечены пулями. То и дело приходилось переступать через трупы, а в одном месте в стене зиял пролом, и в нем, чудовищно переплетаясь, лежало несколько трупов сразу: русские и фашисты. Алексей Иннокентьевич остановился перед ними. Нет, он не знал этих парней. Ни одного.
– Хороша жанровая сценка, подполковник? Жаль, не пришлось поглядеть, как они грызут друг друга.
– У них не было оружия, – согласился Малахов.
– В том-то весь сенс. Но для победителя пуля нашлась! – засмеялся фон Хальдорф и показал рукой. – Насколько я понимаю, его вон оттуда срезали из автомата. Поучительный финал!
Действительно, в указанном фон Хальдорфом месте лежал труп эсэсовца с автоматом. Как просто: прыгнуть в сторону – рвануть автомат, падая на спину, под стенку, открыть огонь… А если в стволе не окажется патрона – перекатиться в воде под другую стенку, и за это время успеть передернуть затвор – и стрелять…
– Стоять! – вдруг приказал фон Хальдорф. – Руки вверх! – Он чуть помедлил. – Извините, подполковник, я должен вам напомнить, что взял вас из милости. По своей мягкосердечности. Так что советую вести себя благоразумно. И не проявлять инициативы.
Они снова пошли вперед. Не доходя метров десяти до конца коридора, вошли в обычную комнату, обставленную как канцелярия: письменные столы, книжный шкаф, вделанные в стену высокие сейфы. Фон Хальдорф приказал Малахову стать в сторона и открыл один из них.
– Это запасной ход на верхний этаж бункера, – пояснил он. – Я поднимаюсь первым, вы – следом, как только хлынет вода. Если чуть замешкаетесь – запру ход, и тогда пеняйте на себя.
«Он имеет в виду тот автомат, – понял Алексей Иннокентьевич. – Но бежать за ним нет смысла. Во-первых, темно; я затрачу уйму времени только на то, чтоб его разыскать. А ведь надо еще и успеть вернуться – опять же в темноте, по воде, а я вовсе не уверен, что разыщу эту комнату сразу. Во-вторых, если б даже это удалось, автомат от фон Хальдорфа не спрячешь; и, прежде чем я увижу фашиста и успею открыть огонь, он это сделает сам, а то и связываться не будет: закроет верхний выход – и амба. Нет, – решил Алексей Иннокентьевич, – сейчас на такую авантюру я не имею права.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42