Для взрослого мужчины этот ручей не представлял серьезной опасности, даже когда он вышел из берегов. Но для ребенка, движения которого стеснял старый пиджак, доходивший чуть не до пят! Возможно, щенок пытается объяснить ему, что малявка упал с этого мостика?
— Малявка здесь? — показал Поль на ручей.
Щенок лишь залаял еще громче и, пробежав через мостик, остановился на другой стороне ручья, возле деревьев. Казалось невероятным, чтобы какой-то абориген устроил себе здесь пристанище, среди густого кустарника, сильно разросшегося от весеннего тепла и дождей. Здесь не было никаких следов — ни старых, ни новых, но чувствовалось, что щенок хорошо знает дорогу.
Кругом стояла мертвая тишина. Ветер ли вдруг прекратился, то ли он не проникал сюда сквозь густые заросли высоких деревьев. На каждом шагу ветви мешали Полю пробираться вперед. С листвы обрушивался поток дождевых капель. Резкий запах перегноя и медового настоя от вьющихся растений пахнул ему в лицо. Поль с удовольствием остановился бы и подышал этим воздухом, если бы не щенок, все время умоляюще оглядывавшийся на него. Когда наконец Поль выбрался на поляну и увидел упавший эвкалипт, его вдруг охватило предчувствие страшной беды. Неужели это дерево свалилось на мальчика? Щенок оглянулся еще раз. Поль шел следом. Когда щенок исчез под ветками упавшего дерева, Поль остановился, стал ждать, слух его напрягся до предела. Но он ничего не услышал.
Щенок вернулся и залаял. Поль понял, что щенок приглашает его за собой. Он пригнулся и полез под ветки.
Когда глаза его свыклись с полумраком, он увидел малявку. Тот лежал лицом вниз на куче листьев. Поль осторожно повернул его. Мальчик открыл глаза, посмотрел из него и тихо прошептал:
— Босс!
Глаза его снова закрылись. Поль коснулся лба мальчика, он пылал. Поль поднял тонкую руку ребенка и снова опустил ее. Он должен во что бы то ни стало забрать его отсюда. Страшная догадка, как удар грома, поразила его: вот это и есть дом малявки, у него нет родителей.
Глава двадцать четвертая
Несомненно, мальчик был сильно болен, сквозь крепко сжатые губы вырывалось тяжелое и хриплое дыхание. Поль думал лишь о том, как бы поскорее донести его до почты, куда женщина могла бы вызвать врача. У Поля нет денег, чтобы заплатить врачу, но он позвонит отцу и попросит выслать необходимую ему сумму. Старик с радостью сделает это, лишь бы не встречаться с сыном и не допускать его в свою жизнь.
С моря вдруг подул порывистый штормовой ветер. Поль бросился бежать к забору из кустарника, сразу перешагнул через две ступеньки у крыльца почты и оказался перед женщиной, склонившейся над огромной регистрационной книгой. Вздрогнув, она встала и посмотрела на него.
Черт возьми, какое ему дело до того, что она подумает о его лице! Сейчас главное — малявка. Было ясно, она его поняла. Она приблизилась, приложила руку ко лбу ребенка и тревожно взглянула на Поля.
— Он сильно болен, — сказал Поль, — пожалуйста, вызовите врача.
Бренда быстро ушла в служебное помещение, Поль слышал, как она настойчиво просила кого-то на другом конце провода позвать к аппарату врача. Потом чуть тише, но так же настойчиво, она сказала:
— Доктор Рейс? Это Бренда Доквуд. Доктор, здесь очень серьезно заболел ребенок. Не смогли бы вы сейчас же приехать? Точно не знаю, но у него высокая температура, он почти без сознания… тяжело дышит, так же, как внучка миссис Браун, когда она болела воспалением легких.
Положив трубку, она быстро вернулась к ним, потрогала сырую одежду мальчика, взяла его за руку. Поль собрался уходить.
— Я отнесу его в свою машину, уложу его там.
— Не делайте глупостей, — сказала Бренда бесстрастным, как у медицинской сестры, тоном. — Как вы собираетесь там ухаживать за ним? Несите его сюда и кладите в кровать.
Он неохотно проследовал за ней через почту в маленькую спальню, где возле окна стояла незастеленная узкая кровать.
— Снимите с него одежду, пока я приготовлю постель, и принесите теплой воды, его надо вымыть.
Бренда вышла на кухню, Поль услышал, как она наливает воду в чайник. Щенок забрался под кровать и робко выглядывал оттуда. Поль, все еще держа мальчика на руках, сел и начал его раздевать: снял промокший насквозь старый пиджак, расстегнул шорты, снял их и долго возился со свитером, таким же мокрым, как и все остальное. Женщина вернулась в комнату и помогла раздеть мальчика. Поль смотрел на нее, поражаясь ловкости и осторожности, с которой она обтирала истощенное тело ребенка. Она обращалась с ним с нежностью, на какую способна мать. Она попросила Поля приподнять мальчика, пока вытаскивала из-под него мокрое полотенце и подложила простыню. Потом уложила ребенка поудобнее в кровать, накрыла еще одной простыней, а сверху одеялом.
Они стояли рядом, вглядываясь в это темное лицо, полураскрытые губы, черные длинные ресницы. Она осторожно отодвинула с его лба намокшие от пота волосы. Мальчик зашевелился и чуть слышно сказал:
— Мама!
Она поудобнее устроила его голову на подушке.
— Мама! — повторила она с негодованием. — Будь моя воля, я бы упрятала этих преступных родителей за решетку. Разве можно так бездушно относиться к собственному ребенку? Где они живут?
— Не знаю. Я нашел его в пещере.
Поль встретился с ней взглядом, но не увидел в ее глазах ничего, кроме возмущения и жалости к мальчику.
— Не думаю, чтобы у него был дом. Родителей у него тоже, по-моему, нет.
— Вы хотите сказать, что они его бросили?
Поль покачал головой.
— Нет. Не думаю даже, что они здесь когда-нибудь жили. Я нашел его в пещере, куда меня привел вот этот щенок. Видимо, мальчик жил там.
— Невероятно!
— И тем не менее это факт. Ребенок лежал на куче листьев, прикрытый каким-то мокрым мешком.
— Значит, он жил там один?
— Да, один, если не считать собаки.
— А была там хоть какая-то еда?
— Никакой.
— О! — Она замолчала, снова погладила мальчика по голове и вытерла пот с его лба бумажной салфеткой, смоченной одеколоном. — А когда вы видели его в последний раз?
— Позавчера. Как раз в самый ливень. Он, как обычно, принес мне молоко и продукты. Он весь был мокрый, зацепился за столб у тента и разлил молоко. Я вспылил и отправил его обратно.
Они оба молчали. Было слышно лишь тяжелое скрипучее дыхание мальчика. Изредка тихонько скулил щенок.
— Собака, наверно, тоже ничего не ела все это время, — сказал Поль.
Женщина ушла на кухню, позвала щенка, он бросился к ней из-под кровати. Поль услышал, как щенок с жадностью стал лакать молоко.
Ребенок лежал не шевелясь. Иногда он произносил какие-то невнятные слова и вдруг начал кашлять. Бренда прибежала из кухни, приподняла его. Когда кашель утих, она бережно опустила его обратно, заботливо подложила под голову еще одну подушку, чтобы легче было дышать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
— Малявка здесь? — показал Поль на ручей.
Щенок лишь залаял еще громче и, пробежав через мостик, остановился на другой стороне ручья, возле деревьев. Казалось невероятным, чтобы какой-то абориген устроил себе здесь пристанище, среди густого кустарника, сильно разросшегося от весеннего тепла и дождей. Здесь не было никаких следов — ни старых, ни новых, но чувствовалось, что щенок хорошо знает дорогу.
Кругом стояла мертвая тишина. Ветер ли вдруг прекратился, то ли он не проникал сюда сквозь густые заросли высоких деревьев. На каждом шагу ветви мешали Полю пробираться вперед. С листвы обрушивался поток дождевых капель. Резкий запах перегноя и медового настоя от вьющихся растений пахнул ему в лицо. Поль с удовольствием остановился бы и подышал этим воздухом, если бы не щенок, все время умоляюще оглядывавшийся на него. Когда наконец Поль выбрался на поляну и увидел упавший эвкалипт, его вдруг охватило предчувствие страшной беды. Неужели это дерево свалилось на мальчика? Щенок оглянулся еще раз. Поль шел следом. Когда щенок исчез под ветками упавшего дерева, Поль остановился, стал ждать, слух его напрягся до предела. Но он ничего не услышал.
Щенок вернулся и залаял. Поль понял, что щенок приглашает его за собой. Он пригнулся и полез под ветки.
Когда глаза его свыклись с полумраком, он увидел малявку. Тот лежал лицом вниз на куче листьев. Поль осторожно повернул его. Мальчик открыл глаза, посмотрел из него и тихо прошептал:
— Босс!
Глаза его снова закрылись. Поль коснулся лба мальчика, он пылал. Поль поднял тонкую руку ребенка и снова опустил ее. Он должен во что бы то ни стало забрать его отсюда. Страшная догадка, как удар грома, поразила его: вот это и есть дом малявки, у него нет родителей.
Глава двадцать четвертая
Несомненно, мальчик был сильно болен, сквозь крепко сжатые губы вырывалось тяжелое и хриплое дыхание. Поль думал лишь о том, как бы поскорее донести его до почты, куда женщина могла бы вызвать врача. У Поля нет денег, чтобы заплатить врачу, но он позвонит отцу и попросит выслать необходимую ему сумму. Старик с радостью сделает это, лишь бы не встречаться с сыном и не допускать его в свою жизнь.
С моря вдруг подул порывистый штормовой ветер. Поль бросился бежать к забору из кустарника, сразу перешагнул через две ступеньки у крыльца почты и оказался перед женщиной, склонившейся над огромной регистрационной книгой. Вздрогнув, она встала и посмотрела на него.
Черт возьми, какое ему дело до того, что она подумает о его лице! Сейчас главное — малявка. Было ясно, она его поняла. Она приблизилась, приложила руку ко лбу ребенка и тревожно взглянула на Поля.
— Он сильно болен, — сказал Поль, — пожалуйста, вызовите врача.
Бренда быстро ушла в служебное помещение, Поль слышал, как она настойчиво просила кого-то на другом конце провода позвать к аппарату врача. Потом чуть тише, но так же настойчиво, она сказала:
— Доктор Рейс? Это Бренда Доквуд. Доктор, здесь очень серьезно заболел ребенок. Не смогли бы вы сейчас же приехать? Точно не знаю, но у него высокая температура, он почти без сознания… тяжело дышит, так же, как внучка миссис Браун, когда она болела воспалением легких.
Положив трубку, она быстро вернулась к ним, потрогала сырую одежду мальчика, взяла его за руку. Поль собрался уходить.
— Я отнесу его в свою машину, уложу его там.
— Не делайте глупостей, — сказала Бренда бесстрастным, как у медицинской сестры, тоном. — Как вы собираетесь там ухаживать за ним? Несите его сюда и кладите в кровать.
Он неохотно проследовал за ней через почту в маленькую спальню, где возле окна стояла незастеленная узкая кровать.
— Снимите с него одежду, пока я приготовлю постель, и принесите теплой воды, его надо вымыть.
Бренда вышла на кухню, Поль услышал, как она наливает воду в чайник. Щенок забрался под кровать и робко выглядывал оттуда. Поль, все еще держа мальчика на руках, сел и начал его раздевать: снял промокший насквозь старый пиджак, расстегнул шорты, снял их и долго возился со свитером, таким же мокрым, как и все остальное. Женщина вернулась в комнату и помогла раздеть мальчика. Поль смотрел на нее, поражаясь ловкости и осторожности, с которой она обтирала истощенное тело ребенка. Она обращалась с ним с нежностью, на какую способна мать. Она попросила Поля приподнять мальчика, пока вытаскивала из-под него мокрое полотенце и подложила простыню. Потом уложила ребенка поудобнее в кровать, накрыла еще одной простыней, а сверху одеялом.
Они стояли рядом, вглядываясь в это темное лицо, полураскрытые губы, черные длинные ресницы. Она осторожно отодвинула с его лба намокшие от пота волосы. Мальчик зашевелился и чуть слышно сказал:
— Мама!
Она поудобнее устроила его голову на подушке.
— Мама! — повторила она с негодованием. — Будь моя воля, я бы упрятала этих преступных родителей за решетку. Разве можно так бездушно относиться к собственному ребенку? Где они живут?
— Не знаю. Я нашел его в пещере.
Поль встретился с ней взглядом, но не увидел в ее глазах ничего, кроме возмущения и жалости к мальчику.
— Не думаю, чтобы у него был дом. Родителей у него тоже, по-моему, нет.
— Вы хотите сказать, что они его бросили?
Поль покачал головой.
— Нет. Не думаю даже, что они здесь когда-нибудь жили. Я нашел его в пещере, куда меня привел вот этот щенок. Видимо, мальчик жил там.
— Невероятно!
— И тем не менее это факт. Ребенок лежал на куче листьев, прикрытый каким-то мокрым мешком.
— Значит, он жил там один?
— Да, один, если не считать собаки.
— А была там хоть какая-то еда?
— Никакой.
— О! — Она замолчала, снова погладила мальчика по голове и вытерла пот с его лба бумажной салфеткой, смоченной одеколоном. — А когда вы видели его в последний раз?
— Позавчера. Как раз в самый ливень. Он, как обычно, принес мне молоко и продукты. Он весь был мокрый, зацепился за столб у тента и разлил молоко. Я вспылил и отправил его обратно.
Они оба молчали. Было слышно лишь тяжелое скрипучее дыхание мальчика. Изредка тихонько скулил щенок.
— Собака, наверно, тоже ничего не ела все это время, — сказал Поль.
Женщина ушла на кухню, позвала щенка, он бросился к ней из-под кровати. Поль услышал, как щенок с жадностью стал лакать молоко.
Ребенок лежал не шевелясь. Иногда он произносил какие-то невнятные слова и вдруг начал кашлять. Бренда прибежала из кухни, приподняла его. Когда кашель утих, она бережно опустила его обратно, заботливо подложила под голову еще одну подушку, чтобы легче было дышать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49