— Сколько же будет добираться сюда этот доктор? — спросил Поль.
— Недолго. Дорога, правда, размыта, и ему придется ехать на катере. Но это займет не более получаса.
Она ушла на кухню, даже не взглянув на Поля. Поль смотрел на ребенка, прислушивался к его хриплому дыханию, к всплескам дождя за окном, к глухому рокоту волн.
Бренда вернулась с чашкой кофе, протянула ее Полю и снова ушла на кухню. Поль выпил кофе, крепкий сладкий напиток придал ему новые силы. Потом он позвонил по телефону отцу. Бренда слышала, что он коротко рассказал о своей нужде в деньгах, и поняла из реплик, что деньги будут немедленно высланы.
Наконец приехал доктор. Он кивнул Полю и подошел к кровати. Бренда откинула одеяло, приподняла ребенка, подержала, пока доктор обследовал его спину, коричневую, как остаток кофе в чашке Поля. Потом снова уложил мальчика на подушки. Кемми открыл глаза и посмотрел на доктора ничего не понимающим взглядом. Доктор, нахмурившись, отвернулся.
— Пневмония, — сказал он. — Вы правильно догадались, Бренда.
Доктор сделал укол.
— Теперь у него должна быстро упасть температура. Но вот беда, он, по-видимому, уже несколько дней ничего не ел и очень ослаб.
Доктор встал, снова нахмурившись посмотрел на мальчика, поднял его маленькую темную руку и внимательно стал разглядывать синие ногти.
— Где проживает его семья? Я направлю полицию, чтобы родителей призвали к ответу за такое отношение к ребенку.
— Все дело в том, доктор, — сказала Бренда, — что мы не знаем, есть у него дом и родители или нет. Вот уже почти два месяца как он здесь, приносил молоко, письма, прислуживал ему, — она указала на Поля, — а мне доставлял с берега дрова. Потом снова уходил.
— А где же он жил?
Поль покачал головой.
— Мне всегда казалось, что он жил где-то на берегу озера. Лишь сегодня утром, когда щенок прибежал к моей машине и заставил меня последовать за ним, я узнал, что мальчик жил в пещере.
Доктор взглянул на Поля.
— А что вы сами здесь делаете все это время? Вижу, вам было весьма нелегко.
Доктор повернул лицо Поля к свету. Поль резко отвернулся и отошел к окну. Он стоял там, рассматривая, как капли дождя, ударяясь об оконное стекло, стекают друг за другом бесконечным потоком.
— Я был бы вам очень признателен, доктор, — сказал, наконец, Поль, не поворачивая головы, — если бы вы все свое внимание обратили на ребенка. А у меня за последние два года было так много врачей, что я уже сыт по горло. Я не нуждаюсь ни в заботе, ни в жалости.
— Как вам будет угодно, — спокойно ответил доктор. — Мне придется, конечно, заявить о ребенке в полицию. Я начинаю думать, что теперь у нас есть ключ к разгадке всей этой истории. — В раздумье он снова посмотрел на мальчика. — А сейчас надо решить, что с ним делать дальше. Я мог бы взять его с собой и отвезти в Дулинбу.
— Нет, доктор, я оставляю его здесь, — решительно заявила Бренда. — Вы только посоветуйте мне, доктор, как лучше за ним ухаживать. Я все сделаю, как вы скажете, У меня уже есть опыт.
Доктор повеселел.
— Ну вот и хорошо. Это на вас похоже, Бренда, вы никогда не бежали от трудностей.
— Вы льстите мне, доктор.
— Нет, нет, — поспешил убедить ее доктор. — Если он в ваших руках, я совершенно спокоен. Но каким образом вам удастся ухаживать за мальчиком и управляться одновременно с почтой и магазином?
— Мой дорогой доктор, — сказала Бренда, — уже несколько дней у меня не было ни единого покупателя и ни одного срочного телефонного переговора, за исключением звонка из Дулинбы к миссис Роган. А работы на плотине не возобновятся по крайней мере еще неделю после того, как закончится дождь. К тому времени кризис у мальчика пройдет.
— Совершенно верно. Хочется верить, что сейчас вы действительно не перегружены работой, и мальчик весь день будет находиться под вашим присмотром. Но возле него сейчас нужно сидеть постоянно. Никак не могу придумать, кого бы прислать к вам в помощь, да и денег больших будет стоить сиделка.
— Я могу присматривать за ним, — вдруг сказал Поль, резко повернувшись.
Бренда и доктор с удивлением посмотрели на него.
— О, я знаю, вы, конечно, не очень высокого мнения о моих способностях сиделки, — продолжал Поль. — Но я сам провалялся в госпитале пятнадцать месяцев, и не такой уж я бездарный, чтобы ничему там не научиться. Я могу измерить температуру, подставить судно, приподнять во время кашля. Я, конечно, не берусь сделать укол, но дать воды или микстуру вполне в моих силах.
Доктор недоверчиво взглянул на него.
— А как относится к вам ребенок? Не испугается ли он, придя в сознание и увидев возле себя незнакомого белого человека, олицетворявшего для него жестокость?
— Я никогда не обращался с ним жестоко, — поспешил возразить Поль.
— Все будет в порядке, — перебила его Бренда. — Мальчик был доволен своим хозяином. Он всегда говорил о нем уважительно.
Поль отвернулся, было видно, что он испытывает чувство неловкости.
— Вам нечего так переживать, — сказала Бренда. — Ваша вина здесь не больше моей. Он ведь работал и на меня, а я, отправляя его каждый вечер домой, давала ему то, что все равно выбросила бы на помойку.
— О нет, он на вас никогда не обижался, — поспешил ответить ей Поль. — Он говорил, будто вы похожи на его учительницу, которая всегда была к нему ласкова и доброжелательна.
— Я не сомневаюсь в вашем искреннем желании помочь ребенку, — обратился к Бренде доктор, — но должен вас предупредить — положение тяжелое. Если нам удастся вытащить мальчишку из беды, будем считать это чудом, хотя я уже слишком стар, чтобы верить в чудеса. Позвоните мне, если возникнет во мне нужда, да я и сам заскочу к вам в ближайшее время.
Доктор стал что-то записывать у себя в блокноте. Наконец он закончил и встал.
— Вы оба напрасно упрекаете себя. Когда-нибудь мы все начинаем чувствовать, что чего-то недоделали. Однако что толку в самобичевании? Слабое утешение для себя, а мальчику пользы и вовсе нет.
Кемми снова забил кашель. Бренда подскочила к кровати, приподняла его, постучала по лопаткам. Щенок положил лапы на кровать и залаял. Мальчик шевельнул рукой, и собака принялась ее лизать. Он приоткрыл глаза.
— Наджи!
Щенок тихо заскулил.
— А можно оставить собаку в комнате? — спросила Бренда.
— Большого вреда в этом не вижу. Напротив, больному может быть приятно увидеть близкое существо, когда он очнется. Они, наверное, привязались друг к другу.
Глава двадцать пятая
Поль брел к месту своей стоянки берегом моря. Поднявшись на вершину, Поль остановился, пораженный разрушениями, которые произвел налетевший циклон. Как же удалось несчастному ребенку подняться на эту гору, неся в одной руке бидон с молоком, а в другой сверток с едой, да еще в слишком громоздком для него пиджаке?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49