- Пож-жалуйста! Только зонтик оставьте. У нас в кабинете не течет.
- А сколько это вас в кабинете? - съязвила и Мария Ивановна.
- Да вы и впрямь как ревизор, - усмехнулся Федулеев. - С каким мандатом?
- С государственным как бухгалтер... Да еще с партийным как коммунист. С вас довольно?
- Ба-альшой вы человек, - сказал Федулеев.
Мария Ивановна прошла в кабинет, села в кресло, а зонтик положила на редакторский стол.
Ирочка оставила дверь растворенной, удалилась к своему маленькому столику с пишущей машинкой, а Федулеев стал прохаживаться по кабинету.
- Может быть, вы все-таки закроете дверь и выслушаете меня? - сказала Мария Ивановна.
- Говорите, говорите. Здесь у нас секретов не бывает. Мы публичная печать. Живем открыто, - весело отозвался Федулеев.
- Ладно, публичная так публичная. Вы опровержение давать будете?
- Мария Ивановна, вы меня удивляете. Вы сколько у нас работаете? Третий год? Скажите, давали мы хоть раз опровержение? Никогда, - отчеканил Федулеев. - Потому что мы - печать. А в печати факты помещаются только проверенные. Вы когда-нибудь читали опровержение?
- Вы мне печать в нос не суйте. Я знаю, какая правда у нас в редакции.
- На что вы намекаете?
- На то самое... Вы нарушаете постановление правительства.
- Какое?
- Декрет СНК СССР от двадцать первого декабря тысяча девятьсот двадцать второго года, параграф второй. Вы его читали?
- Ну?
- Вот тебе и ну... По этому декрету запрещается держать на работе в качестве подчиненных прямых родственников. А у вас не кто-нибудь из прямых родственников, а собственная жена работает. Да еще не имеет на то образования. Вот она, ваша правда.
Федулеев оглянулся на Ирочку и остановился:
- Образование у нее в пределах педучилища.
- Это как в пределах? По коридорам прошлась, а в классы не пустили?
Федулеев печально вздохнул и сел за стол.
- Мария Ивановна, третий год вы у нас работаете и ни разу даже не упомянули о таком серьезном декрете. Скажу вам честно, я не юрист и не знал о существовании такого декрета. И более того, сожалею, что мой ответственный финансовый работник не информировал меня об этом. Я допускаю, что вы совершили такой промах неумышленно. Наверно, память вас подвела. Да ведь и неудивительно - возраст у вас преклонный. Пора вам, Мария Ивановна, уходить на пенсию. Давно пора.
- Я подожду, пока ваша жена уйдет отсюда.
- Ждать не придется, Мария Ивановна... коллектив редакции не потерпит. Вы же знаете, как это делается: сперва один выговор, потом другой. А там приказ об увольнении, и точка. Ну, зачем вам доводить дело до точки?
- У меня, слава богу, ни одного выговора не бывало.
- Есть уже один, есть, - Федулеев только руками развел и с таким огорчением на лице, будто сам и страдал больше всех от этого выговора. Ирина, принесите книгу приказов!
И не успела Мария Ивановна дух перевести, как перед ее носом уже лежала книга редакционных приказов, раскрытая на нужной странице.
Приказ N 44 по редакции "Красный Рожнов" от 27 августа.
Ввиду невыхода на работу 27 августа сего года бухгалтера редакции Полубояриновой М.И. без уважительных на то причин этот день считать прогулом и не оплачивать, а за невыход на работу объявить выговор.
Редактор газеты "Красный Рожнов" Федулеев.
"Так вот оно что! - сообразила Мария Ивановна. - Вот почему они так нагло со мной любезничали".
- Это ложь! Фальсификация! - Мария Ивановна хлопнула рукой по раскрытой книге, словно муху убила.
- Книга приказов тут ни при чем. Ведите себя культурно. - Ирочка взяла книгу и выскользнула из кабинета.
- Какая же фальсификация? - спросил Федулеев.
- Злостная! Я ездила в облисполком жаловаться на вашу клевету. Я заходила в управление по печати - месячный отчет выверяла... А вы мне прогул?
- В область ездят в командировку, не так ли? - строго спрашивал Федулеев.
- Командировочные я ей не выписывала, - отозвалась из своего предбанника Ирочка.
- Правильно, - кивнул головой Федулеев, - потому что я и приказа не отдавал считать вас в командировке. Да вы и не отпрашивались у меня. Так ведь, Мария Ивановна?
- Дак я же с отчетом ездила!
- Ну и что? Отчет не исключение из правил.
- Да не впервой же я так ездила.
- Не знаю... Может быть, вы и раньше ездили жаловаться... Но я этого не знаю, - Федулеев оставался невозмутимым.
- Это же произвол! - все еще не сдавалась Мария Ивановна.
- Какой произвол? Я просто довожу до вашего сведения: один выговор вы получили и второй на подходе.
- Да вы что, издеваетесь? Или в представление играете? Это что еще за второй выговор?!
- Он пока только в проекте... Появится он или нет - все зависит от вас. Сегодня, кажется, двадцать седьмое число? А когда авторский гонорар внештатным корреспондентам перечисляется? В третьей декаде месяца, так?
- Это при наличии денег. А когда их нет, мы перечисляем в начале следующего месяца.
- У нас есть деньги на расчетном счете.
- Всего семьдесят пять рублей, а гонорара надо перевести сто девяносто.
Федулеев опять печально усмехнулся:
- Свою зарплату вы получаете дважды в месяц... Аванс берете. А вот авторам выслать по частям считаете за труд. Инструкцию нарушаете. Нехорошо.
- Дак мы ж каждый месяц так делали!..
- Вот и худо, что так делали. За задержку гонорара получите взыскание.
- Вы просто мерзавец и негодяй! - Мария Ивановна схватила зонтик, стукнула им об пол и встала. - Но имейте в виду, в райкоме союза вам не удастся меня ошельмовать. Я член бюро!
- Вы усугубляете свое дело, - Федулеев и голоса не повысил. - Зачем вы оскорбили меня? Да еще в присутствии председателя месткома, - он кивнул в сторону Ирочки. - Прежде чем выносить ваше дело на райком союза, мы здесь решим, на месткоме... Я говорю из сочувствия к вам: подавайте заявление. Уходите добровольно.
- Разбойники! Вы что ж, хотите чтоб я в гроб добровольно легла?
- Зачем же? Живите на здоровье. Пенсия у вас будет вполне приличной.
- Спокойной жизни захотелось, да? Не выйдет. Сама жить не буду, но и вам не дам.
- Вольному воля.
12
На другой день Павлинов позвонил Федулееву:
- Ну, как там ваша собственница? Не прихватила еще к своему кабинету лишних полтора метра?
- Замышляет новую кампанию с книгой жалоб и предложений, - весело ответил Федулеев.
- Куда же она собирается жаловаться?
- В Москву отпрашивается.
- Ах, вон как! Ну, ты ее домой отправь. Скажи, что комиссия придет из райисполкома.
- Кто к ней собирается?
- Я сам пойду. Прихвачу с собой Стенина и проведу беседу на тему: не суйся, Матрена, в божий рай, когда хвост подмочен.
- Попробуй. Я тоже пытался вчера вразумить ее: не шуми, говорю, бабуся, когда тебя мешком накрыли.
- А она что?
- Я, говорит, сама вас подолом накрою.
Павлинов помолчал...
- Распущенность, понимаешь. А ты что?
- Предложил ей уйти на пенсию, - хохотнул Федулеев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23