- А перед обществом мы все равны. Стало быть, если директору можно ловить рыбу по ночам, то и нам не возбраняется.
- Так-то оно так. Но увидят - неудобно.
- А твое дело сторона. Я старший по званию, я и отвечу.
Размотали бредень, подивились его длине.
- А мотня-то, мотня какая! - восторгался Стенин. - В ней и рыбу-то не найдешь, как блоху в ширинке у старого деда.
- Попалась бы... Небось прищучим, - сказал Дезертир.
Лейтенант стал снимать китель и брюки.
- А ты чего штаны снимаешь? Холодно, - сказал Стенин.
- Дак я ж на дежурстве. А вдруг кто вызовет?
- Куда тебя вызовут?
- Мало ли куда... Неудобно в мокрых штанах бежать.
- Неудобно только с пустым карманом в пивную заходить...
Дезертир взялся за водило и решительно пошел на глубину, пошел прямо в чем был: в рубахе, в брюках, сапогах.
- О, видал, какой водолаз! Правильно! Давай на заброд - тебя рыба не боится. От тебя вроде бы тиной пахнет, - командовал Стенин. - А ты, Вася, от берега заходи. В случае чего телефон принесут из пожарки - я тебе трубку протяну.
- Гляди не накаркай. - Парфенов остался в исподней рубахе и кальсонах, форменные брюки и китель аккуратно сложил, как в казарме по отбою, да еще фуражкой прикрыл их. А пистолет и планшетку отдал Стенину.
Только они погрузились в воду, как из пожарки прибежал дежурный пожарник:
- Товарищ лейтенант, вас срочно к телефону!
- Что такое? Кто зовет? - спросил Стенин.
- Полубояринов, зубной техник...
- Ах, этот писатель-утопист! Чего ему, жалобу не знает на кого подать? Или новый проект строчит - как из лягушек патоку варить?
- Говорит, у них Чиженок скандалит...
- Подумаешь! Словом стекла не вышибешь, - изрек Стенин. - Скажи ему за язык милиция еще не привлекает. А ты давай, давай! Тяни! - крикнул он распрямившемуся было из воды Парфенову. - Постой! - остановил Стенин пожарника. - А откуда Полубояринов знает, что Парфенов у нас?
- Сторож сказал... Ну?
- А ты?
- Что я?
- Ты поди пояснил - рыбу ловит?
- Дак он спрашивает...
- Дурак! Ступай. Гунькин, держи водило ниже! Прижимай его ко дну! крикнул он, обернувшись к рыбакам.
- И так уж подбородок на воде, - ответил Дезертир, отплевываясь.
- Окунай и голову, все равно в баню редко ходишь.
- Вода вонючая.
- Вода не дерьмо, не прилепится.
Первый заброд оказался удачным: в необъятной мотне, облепленной ослизкой ряской, затрепетали упругие карпы.
- Гунькин, заноси от воды-то! Поджимай мотню! - кричал и суетился с ведром Стенин. - Вась, слышишь? Встряхни сетку-то! А то ни черта не видно в этой слизи...
Парфенов и Дезертир кинули водила и, бросившись на колени, азартно хватали, прижимали ладонями к земле прохладных скользких рыбин.
- Вот это лапти, вот это ошметки, - приговаривал Стенин и тоже елозил на корточках, хватал трепетавших, белевших во тьме карпов.
Когда рыба была уложена в ведро, а бредень очищен от ряски и занесен для нового заброда, прибежал опять пожарник:
- Товарищ лейтенант, звонят! Просят вас и грозятся...
- Ну и что? А ты зачем пришел? Тебе что, делать нечего? - набросился на пожарника Стенин.
- Надо бы сходить... Неудобно, - сказал Парфенов. - Вдруг там что-нибудь случилось?
- Да что там случится? Ты что, не знаешь этого склочника? Давай заходи по второму заброду.
- Нет, надо все ж таки брюки надевать...
- Еще чего! А рыбалку бросить, да? Сходи в кальсонах, отматери его по телефону и - назад...
- Ну, ладно...
Парфенов так и пошел в мокрых кальсонах и в исподней рубахе к телефону.
- Что случилось? - строго спросил он в трубку.
- А кто со мной разговаривает? - донеслось с другого конца.
- Ну я, участковый Парфенов.
- Товарищ участковый уполномоченный, вы там рыбку в пруде ловите, а здесь смертоубийство готовится.
- Какое смертоубийство?
- С топором в руках... Чиженок ломится ко мне в дверь, то есть к Полубояринову.
- Как ломится?
- Ну так... Топором грозится.
- А что, дверь попортил?
- Всю дерматиновую обшивку изрезал.
- А дверное полотно не изрубил?
- Нет... Только, говорит, выломлю дверь и головы порублю.
- Ну, за слова не привлечешь. А за то, что дерматин порезал, наутро оштрафуем. Так и передайте ему. А если дверное полотно изрубит, посадим на пятнадцать суток...
- Дак вы заберите его!
- Пока еще не имею права.
- А тогда поздно будет.
- Товарищ Полубояринов, не торопите события и не подстегивайте милицию. Мы сами знаем, что надо...
Когда лейтенант Парфенов вернулся на берег пруда, капитан Стенин уже раздувал костер, а Дезертир в одних кальсонах чистил рыбу. На кольях у костра были напялены его штаны и рубаха.
6
Рано утром Павел Семенович подал жалобу начальнику милиции: "В ночь с 19 августа на 20 наш сосед Чиженок, будучи выпивши, при подстрекательстве своей жены, стал с угрозами посредством топора ломиться в нашу квартиру. Это продолжалось с 22 часов до трех часов ночи, пока он не уснул в коридоре.
Мы неоднократно вызывали по телефону с квартиры милицию, но ответственный дежурный тов. Парфенов не пожелал оказать помощь - вел себя как безответственный..."
Начальник милиции Абрамов вызвал капитана Стенина и приказал ему разобраться. Но Стенин сначала сходил к Парфенову договориться:
- Что сказать, Вась? Был ты в пожарке или не был?
- Не знаю, что и сказать, - ответил Парфенов.
- Скажи, что сторож вызывал. В совхозный сад... Мол, нападение было.
- Дак его предупредить надо, сторожа-то. А то вдруг спросят? Как-то неудобно.
- Пошли к нему в сад... Вот и предупредим, договоримся. И опохмелиться надо. Не то у меня с утра голова трещит. Кстати, с тебя положено. Ты же проштрафился.
Прихватили поллитру и пошли в совхозный сад.
Сад был большой, с конца на конец кричать - не докричишься. С двух сторон стоял высокий забор из колючей проволоки, что твоя военная преграда. А со стороны реки и Малинового оврага ограда была старая, дырявая. Лазили в сад все кому не лень. Сторож дед Иван по прозвищу Мурей жил в шалаше на высоком речном откосе с черным мохнатым кобелем Полканом. Когда ночью Полкан подымал тревогу, Мурей высовывал из шалаша ружье и палил в небо: "Бах-бах!" Если Полкан умолкал, дед ложился спать. Спал он, можно сказать, и днем и ночью. "Сон - дело божеское, - говаривал дед Иван, - только во сне человек не грешит". Был он добрый и приветливый - всех, кто ни заходил днем, угощал яблоками и медом.
- Чего ж ты ночью стреляешь, а днем привечаешь? - спрашивали его.
- Ночей я на службе, а днем сам по себе.
- Дед, это ты за казенный счет доброту проявляешь, - скажет иной ревнитель общественного добра.
А дед ему:
- Все мы казенные. Ешь, пока живой, а умрешь - самого тебя съедят.
Днем ходило в сад великое множество охотников до выпивки - благо что закуска даровая и природа располагала. Отчего же не выпить? Красота и спокойствие. Днем даже Полкан не лаял, лежал возле шалаша и хлопал на пришельцев сонными глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23