Сейчас ему меньше всего хотелось общения с кем-то, уже имеющим опыт передачи памяти. Он чувствовал себя немногим лучше собеседника и безуспешно силился это скрыть. Старший Жижморф, ничуть не обидевшийся, изобразил на своем опытном лице мудрую улыбку, чуть тронутую — печалью, решил было Букер, но вместо печали в его воображении вдруг выпрыгнул грибок, который заводится от сырости и затхлости.
На площадке объявили апофеоз: быстро и ловко построилась пирамида; все запели, поочередно поднимая руки и ноги, будто не зная, что придумать еще, а военрук угощал гостей попурри из маршей полуторавекового диапазона. Вторя ему, Леша орудовал не только колотушкой, но и большой медной тарелкой, похожей на крышку от ритуальной сковороды. Отцы, оставшиеся сидеть, вставали и рукоплескали; к ним присоединялись бродившие вокруг; разговоры угасли. Аплодисменты превратились в ритмичные хлопки, мешавшиеся с робкими «бис» и «браво»; могло показаться, что публика нарочно затягивает финал. Площадка опустела, и ширма качалась; Тритоны, Кентавры и Дьяволы, желая сбросить накопившееся избыточное электричество, устроили свалку, в которой Дима тщетно пытался наладить систему и развести стороны. Зрители аплодировали пустоте.
— Раз, два, три, — пронеслось над лагерем.
И все угомонились.
Куча рассыпалась сама собой. Большой Букер медленно повернул голову и увидел недавнего вожатого: тот озабоченно пощелкивал по микрофону. Щелчки отдавались басистыми, хриплыми выстрелами.
— Проверка, раз-два-три, — повторил Миша, вздохнул и выпрямился. Клуб располагался на пригорке, так что старший вожатый взирал на толпу издалёка и с некоторой высоты.
— Хорошо, — сказал Миша не то себе, не то микрофону, не то всему сущему. — Никто не расходится. Всем отрядам собраться у парадного входа в клуб. Всем гостям собраться у служебного входа. Это сзади, надо обойти по дорожке.
Миша говорил равнодушно и деловито, обыденным тоном. Его слова, даже усиленные микрофоном, казались негромкими.
Несколько скаутов рванулись к клубу, но Дима и Леша заступили им путь.
— Стоп! — Леша многозначительно потряс колотушкой. — Это не дискотека, разбежались! Всем строиться и ждать команды.
Дима, видя, что Леша овладел ситуацией, отправился на родительский фланг. К его удовольствию, отцов строить не пришлось — они и так потянулись, куда было сказано, дисциплинированной цепью. Дима пошел сбоку, следя, чтобы никто не отстал.
— Нас даже конвоируют, — пошутил кто-то из гостей.
Другой ненатурально рассмеялся. Но только не Дима, лицо и поза которого никак не располагали к шуткам.
Большой Букер шел третьим. Клуб представлял собой плоский деревянный домик в один этаж. Все здание было выкрашено в зеленый цвет и сливалось с лесом; оно имело вполне мирный вид, и только крыша была сверх меры утыкана разнокалиберными антеннами, среди которых белели две тарелки, развернутые друг от друга на восток и на запад. Они были похожи на уши. Букер миновал фургон, отразившись в тонированных стеклах. За наглухо задраенными окнами фургона хрипел эфир. Вожатый с загипсованной рукой стоял неподвижно и смотрел поверх родителей. Кто-то споткнулся и глухо выматерился; еще один отец аккуратно опустил в урну порожнюю тару. Для этого ему пришлось выйти за незримый барьер, и Дима, напрягшись, тут же шагнул к нарушителю.
— Кончились шуточки, — пробормотал Жижморф-старший.
Первые двое уже скрылись за клубом; Букер последовал за ними, свернул и увидел распахнутую дверь служебного входа: самую обычную, белую, грязную, казенную. Их встречала начальница «Бригантины». Рассматривая эту женщину, Большой Букер никак не мог понять, что в ней такого негодного, гадкого. Восточное темное лицо, сухая кожа, и вообще вся какая-то высохшая, но с ладными формами; Букер подумал о корочке чего-то над чем-то; начальница показалась ему неизвестным существом, сухим снаружи и влажным внутри, панцирном насекомом, которое, хоть оно и засохло, боязно разломить, потому что оно могло высохнуть не до конца и на изломе угрожает просочиться липкой испариной.
Начальница, которая тоже, вероятно, ощущала внутри себя неистребленную влажность, подсушивалась сигаретным дымом.
— Папочки дорогие, — ее речь была быстрой и ровной. — Ведите себя аккуратно. Администрация пошла вам навстречу, избавив от лишней беготни дома, так уж будьте любезны не подкачать. Поближе, поближе подходите! — позвала она отцов, замыкавших шествие. — Все?
— Все, хозяйка, — пробасил чей-то папаша, работяга по виду.
— Хорошо. Слушайте внимательно, чтобы ничего не перепутать. Мы разделили зал на импровизированные кабинки. Заказали на медицинском складе ширмы и поставили так, что получилось десять рядов стульев по десять штук в каждом, все стулья огорожены ширмами сзади и с боков, спереди оставлены проходы. Когда пойдете, постарайтесь на задеть стойки со шлемами, это все дорого, сломаете — придется платить огромный штраф. Сейчас я раздам ваши диски: проверьте, чтобы, не дай бог, не схватить чужой. Фамилии указаны на вкладышах. Я так понимаю, что все собравшиеся представляют первую генерацию, да?
— Первую, первую, — откликнулись редкие голоса.
— Я вот не уверен, — вдруг вылез Жижморф-старший. — Я… у меня уже было… я уже участвовал в этой процедуре…
— То есть? — начальница удивленно уставилась на него. — Вы не очень-то молодо выглядите!
— Нет-нет, — покраснел Жижморф. — У меня есть другой сын, ему семнадцать….
— Ах, вы об этом! — теперь она смотрела с жадным любопытством. — Но это не в счет. Вам же самому не передавали память?
Тот отрицательно помотал головой.
— Вот я и говорю, — назидательно продолжила Фартух. — Для второй генерации рановато, ваше поколение — первое. Поскольку дело сравнительно новое, необъезженное, нельзя исключить разного рода срывы и сбои. Я очень, очень вас прошу и заклинаю: под…— она замялась, — под… подыграйте ребятам — потом, вы понимаете… Им придется перешагивать через известные стереотипы. Кто, как не вы, им поможет?
Гости молчали.
— В общем, я на вас рассчитываю. Итак, порядок следующий: сейчас все мальчики рассядутся по местам. Когда зазвучит музыка, вы, не толкаясь и не спеша, пойдете по рядам, пока не окажетесь напротив своих сыновей. Держитесь торжественно и солидно — не забывайте, что для них это очень важное событие. Когда одна мелодия стихнет и грянет — именно грянет — следующая, опуститесь на правое колено и передайте ребятам диск. Пока музыка не отыграет, оставайтесь в таком положении, голову можете чуть-чуть нагнуть. Потом, когда наступит тишина, возьмите диски обратно и вставьте в дисководы — все знают? это прорези такие будут сбоку, как для писем. Ничего не пихайте и не заталкивайте силой, диск сам упадет и встанет, как ему нужно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
На площадке объявили апофеоз: быстро и ловко построилась пирамида; все запели, поочередно поднимая руки и ноги, будто не зная, что придумать еще, а военрук угощал гостей попурри из маршей полуторавекового диапазона. Вторя ему, Леша орудовал не только колотушкой, но и большой медной тарелкой, похожей на крышку от ритуальной сковороды. Отцы, оставшиеся сидеть, вставали и рукоплескали; к ним присоединялись бродившие вокруг; разговоры угасли. Аплодисменты превратились в ритмичные хлопки, мешавшиеся с робкими «бис» и «браво»; могло показаться, что публика нарочно затягивает финал. Площадка опустела, и ширма качалась; Тритоны, Кентавры и Дьяволы, желая сбросить накопившееся избыточное электричество, устроили свалку, в которой Дима тщетно пытался наладить систему и развести стороны. Зрители аплодировали пустоте.
— Раз, два, три, — пронеслось над лагерем.
И все угомонились.
Куча рассыпалась сама собой. Большой Букер медленно повернул голову и увидел недавнего вожатого: тот озабоченно пощелкивал по микрофону. Щелчки отдавались басистыми, хриплыми выстрелами.
— Проверка, раз-два-три, — повторил Миша, вздохнул и выпрямился. Клуб располагался на пригорке, так что старший вожатый взирал на толпу издалёка и с некоторой высоты.
— Хорошо, — сказал Миша не то себе, не то микрофону, не то всему сущему. — Никто не расходится. Всем отрядам собраться у парадного входа в клуб. Всем гостям собраться у служебного входа. Это сзади, надо обойти по дорожке.
Миша говорил равнодушно и деловито, обыденным тоном. Его слова, даже усиленные микрофоном, казались негромкими.
Несколько скаутов рванулись к клубу, но Дима и Леша заступили им путь.
— Стоп! — Леша многозначительно потряс колотушкой. — Это не дискотека, разбежались! Всем строиться и ждать команды.
Дима, видя, что Леша овладел ситуацией, отправился на родительский фланг. К его удовольствию, отцов строить не пришлось — они и так потянулись, куда было сказано, дисциплинированной цепью. Дима пошел сбоку, следя, чтобы никто не отстал.
— Нас даже конвоируют, — пошутил кто-то из гостей.
Другой ненатурально рассмеялся. Но только не Дима, лицо и поза которого никак не располагали к шуткам.
Большой Букер шел третьим. Клуб представлял собой плоский деревянный домик в один этаж. Все здание было выкрашено в зеленый цвет и сливалось с лесом; оно имело вполне мирный вид, и только крыша была сверх меры утыкана разнокалиберными антеннами, среди которых белели две тарелки, развернутые друг от друга на восток и на запад. Они были похожи на уши. Букер миновал фургон, отразившись в тонированных стеклах. За наглухо задраенными окнами фургона хрипел эфир. Вожатый с загипсованной рукой стоял неподвижно и смотрел поверх родителей. Кто-то споткнулся и глухо выматерился; еще один отец аккуратно опустил в урну порожнюю тару. Для этого ему пришлось выйти за незримый барьер, и Дима, напрягшись, тут же шагнул к нарушителю.
— Кончились шуточки, — пробормотал Жижморф-старший.
Первые двое уже скрылись за клубом; Букер последовал за ними, свернул и увидел распахнутую дверь служебного входа: самую обычную, белую, грязную, казенную. Их встречала начальница «Бригантины». Рассматривая эту женщину, Большой Букер никак не мог понять, что в ней такого негодного, гадкого. Восточное темное лицо, сухая кожа, и вообще вся какая-то высохшая, но с ладными формами; Букер подумал о корочке чего-то над чем-то; начальница показалась ему неизвестным существом, сухим снаружи и влажным внутри, панцирном насекомом, которое, хоть оно и засохло, боязно разломить, потому что оно могло высохнуть не до конца и на изломе угрожает просочиться липкой испариной.
Начальница, которая тоже, вероятно, ощущала внутри себя неистребленную влажность, подсушивалась сигаретным дымом.
— Папочки дорогие, — ее речь была быстрой и ровной. — Ведите себя аккуратно. Администрация пошла вам навстречу, избавив от лишней беготни дома, так уж будьте любезны не подкачать. Поближе, поближе подходите! — позвала она отцов, замыкавших шествие. — Все?
— Все, хозяйка, — пробасил чей-то папаша, работяга по виду.
— Хорошо. Слушайте внимательно, чтобы ничего не перепутать. Мы разделили зал на импровизированные кабинки. Заказали на медицинском складе ширмы и поставили так, что получилось десять рядов стульев по десять штук в каждом, все стулья огорожены ширмами сзади и с боков, спереди оставлены проходы. Когда пойдете, постарайтесь на задеть стойки со шлемами, это все дорого, сломаете — придется платить огромный штраф. Сейчас я раздам ваши диски: проверьте, чтобы, не дай бог, не схватить чужой. Фамилии указаны на вкладышах. Я так понимаю, что все собравшиеся представляют первую генерацию, да?
— Первую, первую, — откликнулись редкие голоса.
— Я вот не уверен, — вдруг вылез Жижморф-старший. — Я… у меня уже было… я уже участвовал в этой процедуре…
— То есть? — начальница удивленно уставилась на него. — Вы не очень-то молодо выглядите!
— Нет-нет, — покраснел Жижморф. — У меня есть другой сын, ему семнадцать….
— Ах, вы об этом! — теперь она смотрела с жадным любопытством. — Но это не в счет. Вам же самому не передавали память?
Тот отрицательно помотал головой.
— Вот я и говорю, — назидательно продолжила Фартух. — Для второй генерации рановато, ваше поколение — первое. Поскольку дело сравнительно новое, необъезженное, нельзя исключить разного рода срывы и сбои. Я очень, очень вас прошу и заклинаю: под…— она замялась, — под… подыграйте ребятам — потом, вы понимаете… Им придется перешагивать через известные стереотипы. Кто, как не вы, им поможет?
Гости молчали.
— В общем, я на вас рассчитываю. Итак, порядок следующий: сейчас все мальчики рассядутся по местам. Когда зазвучит музыка, вы, не толкаясь и не спеша, пойдете по рядам, пока не окажетесь напротив своих сыновей. Держитесь торжественно и солидно — не забывайте, что для них это очень важное событие. Когда одна мелодия стихнет и грянет — именно грянет — следующая, опуститесь на правое колено и передайте ребятам диск. Пока музыка не отыграет, оставайтесь в таком положении, голову можете чуть-чуть нагнуть. Потом, когда наступит тишина, возьмите диски обратно и вставьте в дисководы — все знают? это прорези такие будут сбоку, как для писем. Ничего не пихайте и не заталкивайте силой, диск сам упадет и встанет, как ему нужно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27