Каждый раз перед посещением отчаянно трусил и был готов на все, лишь бы не оказаться в проклятом кресле среди страшных запахов и звуков. Но на этот раз в медицинский кабинет его неожиданно привела производственная необходимость.
Началось с того, что накануне в пустой квартире были найдены странные трупы. Соседи обратили внимание на приоткрытую дверь, подождали, походили, постучали, не получили ответа и позвонили в отделение. Вообще-то, ехать должен был не он, а Тыквун, но… бедный Шох вздохнул и полез в служебную машину. Вскоре небольшая группа во главе с ним прибыла на место происшествия.
Проходя по анфиладе пустых комнат, Шох поразился размерам помещения. Со стороны казалось, что это обычная трех-, максимум четырехкомнатная квартира. Однако он вскоре сбился со счета и заблудился в многочисленных коридорах и переходах. В одной из комнат ему послышалось хлопанье птичьих крыльев, в другой внезапно в окне привиделся витраж с изображением сельской местности. Шох уже было забеспокоился и начал оглядываться в поисках путей к отступлению, как вдруг неожиданно прямо за стеной услышал голоса коллег. Он с облегчением толкнул дверь и застыл на пороге. Такого он еще не видел.
Посреди комнаты стояли женщина и маленькая девочка. Обе были причесаны, одеты в скромные немного старомодные платья, на пальце женщины блестело обручальное кольцо. Они выглядели так, словно позировали невидимому фотографу. Но они никому не позировали. Они были мертвы. Шох подошел поближе. Протянул ладонь, чтобы прикоснуться к бледной коже. Но в последний момент передумал и отдернул руку. Он насмотрелся на своем веку на покойников. Эта парочка была безнадежно мертва.
На этом сюрпризы не закончились. Когда соседей привели в чувство, а особо нервных обеспечили глотком спиртного, те в один голос заявили, что ничего не знают о женщине и девочке. Помимо такого странного вида смерти, для жильцов стало потрясением то, что в этой квартире вообще кто-то находился. С тех пор, как ее хозяин много лет назад запер тяжелые входные двери и уехал в далекие края, сюда от случая к случаю заглядывала только его сестра. Она проходила по комнатам, проверяла замки, батареи, забирала счета из почтового ящика, перебрасывалась парой слов с консьержкой и уезжала до следующего раза.
С ней связались, и она подтвердила, что брат квартиру никому не сдавал, не продавал и предложения временно поселиться в этих стенах не делал. Более того, он как раз на днях собирался вернуться в город, но, видимо, задержался где-то в дороге. Ни женщину, ни девочку никто раньше в доме не видел, на лестничной площадке не встречал, перед подъездом не замечал, вместе с ними в одном лифте не ездил. Кто они были и как оказались в квартире – неизвестно. Замок не был взломан, ключей не было видно…
Шох закончил расспросы. Тела сфотографировали и увезли. Составили протокол, зафиксировали показания соседей, побродили по комнатам, качая головами и, наконец, разошлись. Закрыв за собой дверь этой странной квартиры, Шох, опутанный загадками, как сетями, вернулся в участок.
Наутро ему в кабинет позвонили. Захватанная телефонная трубка аж подпрыгнула на аппарате. Шох поймал ее и прижал к уху. Звонивший представился врачом-стоматологом, поинтересовался делами Шоха, состоянием его зубов и десен, самочувствием близких, настроением вообще. Шох, которого прямо закрутило от бешеной активности этого веселого голоса, в ответ что-то невпопад промычал. После подробного рассказа о собственном житье-бытье и доверительной жалобе на жлобов-бюрократов, измывающихся над честными тружениками малого бизнеса, неугомонный абонент сообщил, что у него нашлись довольно любопытные документы, которые имеют отношение к одной из безвременно почивших и которые он мечтает показать такому высококвалифицированному и искушенному специалисту своего дела, как следователь Шох. Совершенно оглушенный этой речью, Шох сдался на дешевую лесть и помчался в стоматологию.
Теперь он смотрел на засушенную анаконду, прибитую под потолком, и проклинал себя за свою доверчивость. Новость о странной и пугающей смерти мгновенно облетела все газеты и многочисленные публикации, украшенные фотографиями и ужасающими подробностями, переполошили неврастеников, алкоголиков и прочих неспокойных личностей. В участок начали названивать полоумные, «обладающие бесценными для следствия сведениями». Большинство из них были свои, давно и хорошо изученные и прикормленные психи на выписке. Обычно они обострялись по весне или осенью, а некоторые независимо от сезона вдруг норовили повиснуть на собственном балконе на тринадцатом этаже или выходили на прогулку по мосту в голом виде и с теннисной ракеткой в руках. Их отлавливали, везли в психушки, прокалывали положенный курс и через некоторое время выпускали. Так повторялось с будничной регулярностью. Однако этот товарищ в белом халате в их списках не значился. «Пока не значился», – подумал Шох, присматриваясь к челюсти, вставленной в тыкву. Обстановка в кабинете никак не противоречила его прогнозам.
Внезапно за спиной Шоха что-то зашуршало. Он напрягся и резко повернулся пузом вперед, на всякий случай нащупывая на боку кобуру.
– Ага! – с ликованием воскликнул невесть откуда выпрыгнувший товарищ в белом халате. – Это вы! Наконец-то! Как же я вас ждал! Как же я рад вас видеть, дорогой вы мой человек!
Раскинув руки, он полез к Шоху целоваться. Тот едва оторвал от себя радушного хозяина.
– Вы кто? – простонал он, оттирая со щек следы пламенных поцелуев.
– Я – Геннадий Жук! Врач! Стоматолог! – сообщил тот. – Если хотите, можно запросто, друзья называют меня Жуйкин Ген.
– Жуйкин… А-а… Так вы… – Шох вынул из кармана потрепанный блокнот и выставил его впереди себя, словно защищаясь. – Это вы мне звонили?
– Я! Я звонил, – радостно подтвердил стоматолог. – Вам, кстати, помощь не нужна? – он радушно распахнул дверь за своей спиной.
Шох изогнулся, заглядывая в образовавшийся проем. Там в лучах солнечного света сияло огромное и ужасное стоматологическое кресло. На Шоха пахнуло страшным запахом, его передернуло, и он отступил.
– Нет, не нужна, – он подозрительно оглядел врача. – А у вас лицензия-то есть?
– Есть, есть, у нас здесь все в полном порядке, – стоматолог прямо подпрыгивал от переполнявших его чувств. – Мы и вашему Петру Васильевичу из отдела вневедомственной охраны недавно помогали. Приятнейший человек!
Шох только бровями повел. Петр Васильевич Полукружный, стукач и редкая скотина, помер на прошлой неделе, как раз после того, как где-то ловко и дешево починил свои гнилые зубы. Вопреки всем законам человеколюбия он осчастливил своей смертью и семью, страдавшую от его беспробудного алкоголизма и вспышек прямо какого-то коровьего бешенства, и коллектив, освободив свое кресло и создав кому-то неплохие перспективы для карьерного роста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Началось с того, что накануне в пустой квартире были найдены странные трупы. Соседи обратили внимание на приоткрытую дверь, подождали, походили, постучали, не получили ответа и позвонили в отделение. Вообще-то, ехать должен был не он, а Тыквун, но… бедный Шох вздохнул и полез в служебную машину. Вскоре небольшая группа во главе с ним прибыла на место происшествия.
Проходя по анфиладе пустых комнат, Шох поразился размерам помещения. Со стороны казалось, что это обычная трех-, максимум четырехкомнатная квартира. Однако он вскоре сбился со счета и заблудился в многочисленных коридорах и переходах. В одной из комнат ему послышалось хлопанье птичьих крыльев, в другой внезапно в окне привиделся витраж с изображением сельской местности. Шох уже было забеспокоился и начал оглядываться в поисках путей к отступлению, как вдруг неожиданно прямо за стеной услышал голоса коллег. Он с облегчением толкнул дверь и застыл на пороге. Такого он еще не видел.
Посреди комнаты стояли женщина и маленькая девочка. Обе были причесаны, одеты в скромные немного старомодные платья, на пальце женщины блестело обручальное кольцо. Они выглядели так, словно позировали невидимому фотографу. Но они никому не позировали. Они были мертвы. Шох подошел поближе. Протянул ладонь, чтобы прикоснуться к бледной коже. Но в последний момент передумал и отдернул руку. Он насмотрелся на своем веку на покойников. Эта парочка была безнадежно мертва.
На этом сюрпризы не закончились. Когда соседей привели в чувство, а особо нервных обеспечили глотком спиртного, те в один голос заявили, что ничего не знают о женщине и девочке. Помимо такого странного вида смерти, для жильцов стало потрясением то, что в этой квартире вообще кто-то находился. С тех пор, как ее хозяин много лет назад запер тяжелые входные двери и уехал в далекие края, сюда от случая к случаю заглядывала только его сестра. Она проходила по комнатам, проверяла замки, батареи, забирала счета из почтового ящика, перебрасывалась парой слов с консьержкой и уезжала до следующего раза.
С ней связались, и она подтвердила, что брат квартиру никому не сдавал, не продавал и предложения временно поселиться в этих стенах не делал. Более того, он как раз на днях собирался вернуться в город, но, видимо, задержался где-то в дороге. Ни женщину, ни девочку никто раньше в доме не видел, на лестничной площадке не встречал, перед подъездом не замечал, вместе с ними в одном лифте не ездил. Кто они были и как оказались в квартире – неизвестно. Замок не был взломан, ключей не было видно…
Шох закончил расспросы. Тела сфотографировали и увезли. Составили протокол, зафиксировали показания соседей, побродили по комнатам, качая головами и, наконец, разошлись. Закрыв за собой дверь этой странной квартиры, Шох, опутанный загадками, как сетями, вернулся в участок.
Наутро ему в кабинет позвонили. Захватанная телефонная трубка аж подпрыгнула на аппарате. Шох поймал ее и прижал к уху. Звонивший представился врачом-стоматологом, поинтересовался делами Шоха, состоянием его зубов и десен, самочувствием близких, настроением вообще. Шох, которого прямо закрутило от бешеной активности этого веселого голоса, в ответ что-то невпопад промычал. После подробного рассказа о собственном житье-бытье и доверительной жалобе на жлобов-бюрократов, измывающихся над честными тружениками малого бизнеса, неугомонный абонент сообщил, что у него нашлись довольно любопытные документы, которые имеют отношение к одной из безвременно почивших и которые он мечтает показать такому высококвалифицированному и искушенному специалисту своего дела, как следователь Шох. Совершенно оглушенный этой речью, Шох сдался на дешевую лесть и помчался в стоматологию.
Теперь он смотрел на засушенную анаконду, прибитую под потолком, и проклинал себя за свою доверчивость. Новость о странной и пугающей смерти мгновенно облетела все газеты и многочисленные публикации, украшенные фотографиями и ужасающими подробностями, переполошили неврастеников, алкоголиков и прочих неспокойных личностей. В участок начали названивать полоумные, «обладающие бесценными для следствия сведениями». Большинство из них были свои, давно и хорошо изученные и прикормленные психи на выписке. Обычно они обострялись по весне или осенью, а некоторые независимо от сезона вдруг норовили повиснуть на собственном балконе на тринадцатом этаже или выходили на прогулку по мосту в голом виде и с теннисной ракеткой в руках. Их отлавливали, везли в психушки, прокалывали положенный курс и через некоторое время выпускали. Так повторялось с будничной регулярностью. Однако этот товарищ в белом халате в их списках не значился. «Пока не значился», – подумал Шох, присматриваясь к челюсти, вставленной в тыкву. Обстановка в кабинете никак не противоречила его прогнозам.
Внезапно за спиной Шоха что-то зашуршало. Он напрягся и резко повернулся пузом вперед, на всякий случай нащупывая на боку кобуру.
– Ага! – с ликованием воскликнул невесть откуда выпрыгнувший товарищ в белом халате. – Это вы! Наконец-то! Как же я вас ждал! Как же я рад вас видеть, дорогой вы мой человек!
Раскинув руки, он полез к Шоху целоваться. Тот едва оторвал от себя радушного хозяина.
– Вы кто? – простонал он, оттирая со щек следы пламенных поцелуев.
– Я – Геннадий Жук! Врач! Стоматолог! – сообщил тот. – Если хотите, можно запросто, друзья называют меня Жуйкин Ген.
– Жуйкин… А-а… Так вы… – Шох вынул из кармана потрепанный блокнот и выставил его впереди себя, словно защищаясь. – Это вы мне звонили?
– Я! Я звонил, – радостно подтвердил стоматолог. – Вам, кстати, помощь не нужна? – он радушно распахнул дверь за своей спиной.
Шох изогнулся, заглядывая в образовавшийся проем. Там в лучах солнечного света сияло огромное и ужасное стоматологическое кресло. На Шоха пахнуло страшным запахом, его передернуло, и он отступил.
– Нет, не нужна, – он подозрительно оглядел врача. – А у вас лицензия-то есть?
– Есть, есть, у нас здесь все в полном порядке, – стоматолог прямо подпрыгивал от переполнявших его чувств. – Мы и вашему Петру Васильевичу из отдела вневедомственной охраны недавно помогали. Приятнейший человек!
Шох только бровями повел. Петр Васильевич Полукружный, стукач и редкая скотина, помер на прошлой неделе, как раз после того, как где-то ловко и дешево починил свои гнилые зубы. Вопреки всем законам человеколюбия он осчастливил своей смертью и семью, страдавшую от его беспробудного алкоголизма и вспышек прямо какого-то коровьего бешенства, и коллектив, освободив свое кресло и создав кому-то неплохие перспективы для карьерного роста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82