Важно было совсем другое… Когда отряды развели по назначенным им местам вокруг городских стен и суматоха кое-как улеглась, начальство собралось на совет. После того, как важные господа все решили между собой, они соизволили кликнуть сотников, командовавших толпами согнанного под имперское знамя мужичья, и сообщить им кое-какие сведения о предстоящем завтра деле. Это продолжалось недолго – так что вскоре сотник, мастер Керт, непосредственный начальник Тоиля, созвал десятников, чтобы сообщить в свою очередь им тщательно отмеренную порцию высшего знания… Десятники, такие же мужики, как и сам Томен (только намного старше его) переминаясь с ноги на ногу ожидали начальственного слова. А сотник не спешил. Эти «советы» давали ему возможность лишний раз продемонстрировать свою власть и близость к важным господам. Сотник, внебрачный сын какого-то ванетского графа, одетый в кольчугу, нарядный плащ и добротные сапоги, неторопливо разгладил густые усы, почесал затылок, поскреб давно не бритый подбородок, важно оправил ремень – и только после этого объявил:
– Дело будет такое, мастера десятники. Городишко этот завтра наш будет. Тамошнего графа в городе нет, он сейчас на севере, против нас с войском бунтовщиков идет. Ну а цеховые драться не хотят – зачем им? Но они желают, чтобы все честь по чести – чтобы стрелами перекинуться там, чтобы кровь, значит, пролилась. Ну а потом уж они ворота откроют и сдадутся императору светлому.
– Это зачем же? – Протянул один из десятников. – Сдались бы сразу по-хорошему. Зачем же людей-то попусту губить?
– Для порядка, – ответил сотник (он ждал этого вопроса). – Ежели кровь прольется – значит, они дрались и уступили силе. Им позора не будет. Ну нам господские дела ни к чему – нам свое исполнить требуется. Чтобы к завтрашнему утру каждый десяток имел по лестнице и по четыре плетеных щита. Либо дощатых. Лестницу понесете, а щитами будете прикрываться – со стен-то стрелы полетят. Лестница – пять метров. Щиты – сами разберетесь, какие требуются. Ежели у кого в десятке народ толстый, так побольше смастерите. И глядите – хотя драка не настоящая будет, а кому не посчастливится – того мертвым понесут завтра из-под стен. Сегодня вам ужин дадут перед вечерней молитвой, а после молитвы я пройдусь по десяткам – проверю, кто чего смастерил.
– Так ежели кого-то пристукнуть придется, – вдруг само собой вырвалось у Тоиля, – так городским в самый раз на стены ворье пойманное поставить, или еще кого ненужного… Да и нам бы…
– А ты соображаешь, – одобрил мастер Керт, – пойду, пожалуй, поговорю с господином канцлером…
– Эх, паря, – глядя вслед нарядному сотнику, протянул один из «коллег» Тоиля, – городским-то ты пособил…
– Так я ж… Я и нам хотел… – Тоиль едва не добавил «дядечка», но вовремя вспомнил, что он теперь – десятник и бывалый солдат.
– А о нас никто заботится не станет, даже ежели бы ты чего и про нас придумал, – заключил мужичок, – пойдем, что ли?
– Пойдем, пойдем, – кивнул другой, а то не сыщем из чего и лестницу-то смастерить…
И они разбрелись по своим десяткам, скорбно качая головами. Жаловаться на свою тяжелую судьбу и господскую злую волю эти мужики любили не меньше, чем гевцы, прежние земляки Томена. Впрочем, жизнь низшего сословия и впрямь была незавидной…
Материал для лестниц искать не пришлось – длинные лесины выдали всем, а со щитами пришлось поломать голову. Тоиль заставил своих подчиненных смастерить не четыре, а восемь больших щитов – чтобы восьмеро прикрывали двоих, несущих лестницу. Когда мужички уразумели, для чего все эти приготовления, то проявили недюжинное старание. Жить хотелось всем, хотя и было понятно, что когда придется вскоре повстречаться в чистом поле с кавалерией – шансов будет куда меньше. Сотник объявился под вечер, как и обещал. Почти не поглядев на приготовления своего войска к штурму, он отозвал в сторону Тоиля и, сияя как медный грош, объявил:
– Понравилось это твое предложение начальству. Ну я скрывать не стал, что это мы вместе с тобой придумали – так и сказал, мол вместе с десятником моим, с Тоилем, сообразили. Лучший, мол, десятник у меня… Начальство запомнит…
– Спасибо, мастер Керт, – поблагодарил сотника Тоиль, – премного благодарен вам за доброе слово…
На самом деле Тоиль остался равнодушен к похвале… Ну почти совсем равнодушен… Он думал о Ланте… Зато уж сотник Керт радовался за двоих… Да и то сказать – радоваться ему пришлось недолго. Он оказался одним из тех полутора дюжин бедолаг, которых сразили пущенные наугад стрелы и сложил голову во имя чести цеховых общин города, названия которого Тоиль так и не узнал. Ответным залпом гвардейские стрелки сбили со стены нескольких оборванцев (которых прямо-таки насильно вытолкнули из-за каменных зубцов защитники города) – и ворота отворились прежде, чем самые ретивые из гонзорских ополченцев успели приставить к стенам лестницы. А Тоиль стал сотником вместо геройски погибшего бастарда Керта…
* * *
Трельвеллин и Филлиноэртли одновременно приникли к узкой бойнице с двух сторон. Вдалеке на дороге показался разъезд – три всадника в кольчугах и фиолетовых плащах. Сейчас они, конечно, напряженно вглядываются в очертания Аривненского замка, гадая – что там, за стенами. Замок выглядит пустынным и разграбленным. Всадники пустили коней шагом, приглядываясь и прислушиваясь. Остановились. Один махнул рукой и дозорные, развернув коней, порысили обратно.
– Отлично, – прокомментировал Филлиноэртли, – они не рискнули проверять сами. Их старший решил просто доложить маркграфу, что вокруг замка чисто и эльфов не видать.
– По-твоему это хорошо? – Усомнился король.
– Еще бы! Теперь сюда пожалует его светлость маркграф Регель – и как раз попадет на постановку моей мистерии… Подождем полчасика.
Спустя полчаса на дороге показалась колонна сверкающей сталью кавалерии. Остановившись на порядочном расстоянии от замка, воины растеклись в ширину. Показались пешие стрелки. Важный сеньор в золоченых латах, осененный знаменем, махнул рукой. Повинуясь этому жесту несколько конников поскакали в деревню. Вскоре они вернулись в сопровождении трех сервов покойного сэра Грока. Крестьян подвели к начальнику – эльфы видели, что крошечные серые фигурки, упав перед важным сеньором на колени, быстро кланяются. Затем (когда каждый коленопреклоненный по несколько раз качнулся словно болванчик) крестьяне – все так же не вставая с колен – принялись указывать в сторону замка и по-видимому что-то объяснять.
– Сейчас, – объявил Филька, – они говорят военачальнику людей, что эльфы почти все вернулись на свой берег, разграбив замок. Что осталось лишь несколько.
– А может, они рассказывают ему весь твой хитрый план?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
– Дело будет такое, мастера десятники. Городишко этот завтра наш будет. Тамошнего графа в городе нет, он сейчас на севере, против нас с войском бунтовщиков идет. Ну а цеховые драться не хотят – зачем им? Но они желают, чтобы все честь по чести – чтобы стрелами перекинуться там, чтобы кровь, значит, пролилась. Ну а потом уж они ворота откроют и сдадутся императору светлому.
– Это зачем же? – Протянул один из десятников. – Сдались бы сразу по-хорошему. Зачем же людей-то попусту губить?
– Для порядка, – ответил сотник (он ждал этого вопроса). – Ежели кровь прольется – значит, они дрались и уступили силе. Им позора не будет. Ну нам господские дела ни к чему – нам свое исполнить требуется. Чтобы к завтрашнему утру каждый десяток имел по лестнице и по четыре плетеных щита. Либо дощатых. Лестницу понесете, а щитами будете прикрываться – со стен-то стрелы полетят. Лестница – пять метров. Щиты – сами разберетесь, какие требуются. Ежели у кого в десятке народ толстый, так побольше смастерите. И глядите – хотя драка не настоящая будет, а кому не посчастливится – того мертвым понесут завтра из-под стен. Сегодня вам ужин дадут перед вечерней молитвой, а после молитвы я пройдусь по десяткам – проверю, кто чего смастерил.
– Так ежели кого-то пристукнуть придется, – вдруг само собой вырвалось у Тоиля, – так городским в самый раз на стены ворье пойманное поставить, или еще кого ненужного… Да и нам бы…
– А ты соображаешь, – одобрил мастер Керт, – пойду, пожалуй, поговорю с господином канцлером…
– Эх, паря, – глядя вслед нарядному сотнику, протянул один из «коллег» Тоиля, – городским-то ты пособил…
– Так я ж… Я и нам хотел… – Тоиль едва не добавил «дядечка», но вовремя вспомнил, что он теперь – десятник и бывалый солдат.
– А о нас никто заботится не станет, даже ежели бы ты чего и про нас придумал, – заключил мужичок, – пойдем, что ли?
– Пойдем, пойдем, – кивнул другой, а то не сыщем из чего и лестницу-то смастерить…
И они разбрелись по своим десяткам, скорбно качая головами. Жаловаться на свою тяжелую судьбу и господскую злую волю эти мужики любили не меньше, чем гевцы, прежние земляки Томена. Впрочем, жизнь низшего сословия и впрямь была незавидной…
Материал для лестниц искать не пришлось – длинные лесины выдали всем, а со щитами пришлось поломать голову. Тоиль заставил своих подчиненных смастерить не четыре, а восемь больших щитов – чтобы восьмеро прикрывали двоих, несущих лестницу. Когда мужички уразумели, для чего все эти приготовления, то проявили недюжинное старание. Жить хотелось всем, хотя и было понятно, что когда придется вскоре повстречаться в чистом поле с кавалерией – шансов будет куда меньше. Сотник объявился под вечер, как и обещал. Почти не поглядев на приготовления своего войска к штурму, он отозвал в сторону Тоиля и, сияя как медный грош, объявил:
– Понравилось это твое предложение начальству. Ну я скрывать не стал, что это мы вместе с тобой придумали – так и сказал, мол вместе с десятником моим, с Тоилем, сообразили. Лучший, мол, десятник у меня… Начальство запомнит…
– Спасибо, мастер Керт, – поблагодарил сотника Тоиль, – премного благодарен вам за доброе слово…
На самом деле Тоиль остался равнодушен к похвале… Ну почти совсем равнодушен… Он думал о Ланте… Зато уж сотник Керт радовался за двоих… Да и то сказать – радоваться ему пришлось недолго. Он оказался одним из тех полутора дюжин бедолаг, которых сразили пущенные наугад стрелы и сложил голову во имя чести цеховых общин города, названия которого Тоиль так и не узнал. Ответным залпом гвардейские стрелки сбили со стены нескольких оборванцев (которых прямо-таки насильно вытолкнули из-за каменных зубцов защитники города) – и ворота отворились прежде, чем самые ретивые из гонзорских ополченцев успели приставить к стенам лестницы. А Тоиль стал сотником вместо геройски погибшего бастарда Керта…
* * *
Трельвеллин и Филлиноэртли одновременно приникли к узкой бойнице с двух сторон. Вдалеке на дороге показался разъезд – три всадника в кольчугах и фиолетовых плащах. Сейчас они, конечно, напряженно вглядываются в очертания Аривненского замка, гадая – что там, за стенами. Замок выглядит пустынным и разграбленным. Всадники пустили коней шагом, приглядываясь и прислушиваясь. Остановились. Один махнул рукой и дозорные, развернув коней, порысили обратно.
– Отлично, – прокомментировал Филлиноэртли, – они не рискнули проверять сами. Их старший решил просто доложить маркграфу, что вокруг замка чисто и эльфов не видать.
– По-твоему это хорошо? – Усомнился король.
– Еще бы! Теперь сюда пожалует его светлость маркграф Регель – и как раз попадет на постановку моей мистерии… Подождем полчасика.
Спустя полчаса на дороге показалась колонна сверкающей сталью кавалерии. Остановившись на порядочном расстоянии от замка, воины растеклись в ширину. Показались пешие стрелки. Важный сеньор в золоченых латах, осененный знаменем, махнул рукой. Повинуясь этому жесту несколько конников поскакали в деревню. Вскоре они вернулись в сопровождении трех сервов покойного сэра Грока. Крестьян подвели к начальнику – эльфы видели, что крошечные серые фигурки, упав перед важным сеньором на колени, быстро кланяются. Затем (когда каждый коленопреклоненный по несколько раз качнулся словно болванчик) крестьяне – все так же не вставая с колен – принялись указывать в сторону замка и по-видимому что-то объяснять.
– Сейчас, – объявил Филька, – они говорят военачальнику людей, что эльфы почти все вернулись на свой берег, разграбив замок. Что осталось лишь несколько.
– А может, они рассказывают ему весь твой хитрый план?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104