– Спроси его, – сказала гостья. – Должны там быть такие, кто услышит. Иначе все изменится, и перемена будет не к добру. Музыка доходит не к тем людям. Когда эхо возвращается, оно… оно иногда становится нехорошим. Может, вам надо перебраться на новое место, Льюис, – как тогда.
Льюис покачал головой:
– Куда нам идти?
– Глубже.
– Глубже куда? Она пожала плечами.
– Не знаю, Льюис. Для меня-то ничего не меняется. Луна остаётся, а больше мне ничего не нужно. – Она невесело улыбнулась. – Может, и вам лучше бы так, Льюис. Пейте луну и отпустите его на свободу.
Он не успел ответить. Она спрыгнула с поленницы и метнулась к нему за спину. Он ощутил её ладошку у себя на затылке. Она погладила его редкие волосы, но, когда Льюис обернулся, её уже не было.
Льюис долго сидел, раздумывая над её словами. Там, за пределами маленького островка лесов, люди слышали музыку по-другому, и тайна, являвшаяся им в образе оленя, человека или чего-то среднего, была для них ещё темнее, чем для Льюиса. Для них тайна была врагом. К тайне должно прикасаться сердцем, а у них был только рассудок. Те немногие, кто ещё искал её, сами не знали, чего ищут, а отыскав, могли не узнать.
«Никому бы такого не пожелал», – подумал Льюис.

* * *
Эта ночь не была ночью собрания, и только молодёжь направилась на поляну, где играл Томми. Лили навестила Льюиса, и они вместе сидели на приступке у стены, слушая тихий голос флейты, долетавший с Волдова холма. Они сидели молча. Льюис уже рассказал все о предостережении маленькой утренней гостьи с зелёными глазами и лисьим личиком.
Оба думали о том, что мир теряет ещё одну из своих тайн. Эти мысли наполняли ночь сладковато-горьким ароматом. Так мало осталось тайн, что потеря ещё одной дорого обойдётся миру.
9
В субботу вечером Френки в одном бельё сидела на краешке кровати. Она уже двадцать минут примеряла всевозможные юбки, блузки и платья и все никак не могла решиться.
«Можно подумать, собираюсь на первое свидание», – упрекнула она себя. Али давно оделась и дожидалась её внизу.
Френки понятия не имела, почему ей так трудно выбрать наряд. Судя по рассказам Али, Тони Гаронне довольно простецкий парень. И уж конечно, она не собиралась его обольщать. Но вот никак не решится, а ведь для обеда по-соседски вполне достаточно сменить джинсы и свитерок на что-нибудь чуть более приличное.
Она задумчиво наворачивала влажные волосы на палец, чтобы, высохнув, они завивались. «Надо было хоть раз повидаться с ним на неделе, – вздохнула она. – Тогда сегодня было бы спокойнее».
Но, как всегда, сотни мелочей требовали внимания – в доме все ещё царил кавардак, – и не успела она оглянуться, как уже настала суббота. А что отвечать, если он спросит, чем она думает заняться теперь, когда не приходится с восьми до четырех сидеть на работе? Непонятно отчего, ей становилось неловко и стыдно за себя, когда она пыталась объяснить людям, что выигранные деньги позволят наконец разобраться, чего она хочет от жизни. В восьмидесятых годах выражение «найти себя» употреблялось слишком часто по самым разным поводам. Это звучало по-вудстоковски, но она и вправду принадлежала к поколению Вудстока.
Френки вздохнула. Да, конечно, от этого ещё неуютнее. Али говорила, он лет на десять старше её. А вдруг начнёт ухаживать? А вдруг им окажется не о чем говорить? А вдруг…
– Мам, ты что тут делаешь?
Дочь стояла в дверях. Френки жалобно улыбнулась. Будто ребёнок, которого поймали над банкой варенья.
Али покачала головой:
– Ну что ты мучаешься? Он нормальный парень.
– Кто сказал, что я мучаюсь?
– Я. Посмотри на себя. Так и пойдёшь?
Френки вскочила и прокрутилась на пятке:
– А что, нельзя?
– Ну, впечатление ты точно произведёшь. – Али пригнулась, увернувшись от мелькнувшей в воздухе подушки. – Тебе помочь? – спросила она, выглядывая из-за косяка двери.
– Хорошо бы.
Али нырнула в шкаф и вынырнула с чёрным платьем в руках.
– Это подойдёт?
«Это» – было скромное вечернее платьице, до середины икры, с облегающим лифом и узенькими лямочками на плечах. Френки покачала головой:
– Не знаю.
– Давай! Ты в нем такая хорошенькая. А сверху накинешь жакетик от Сары, если уж тебя тянет на скромность. – Али подала матери накидку и открыла ящик с нижним бельём и колготками. – А где у тебя хрустальное ожерелье с жемчужинкой?
– Ты меня не сватаешь ли? – покосилась на неё Френки.
– Ха! Шутишь, мамочка?
Разглядывая себя в зеркале, Френки пожала плечами. Неплохо. Слишком стильно, но это даже приятно после того, как месяц-другой проходила растрёпой.
– Теперь туфли, – сказала она. «Хорошо, когда выбирают за тебя», – решила Френки и кинула последний взгляд на своё отражение. Али уже нетерпеливо переминалась на пороге.
– Ты и сама недурно выглядишь, – заметила Френки, спускаясь следом за дочерью по лестнице.
– Ну, как-никак, приглашены на обед. Хочу показать Тони, что я умею быть леди.
– Теперь он в этом не усомнится.
Али нарядилась в свободное цветастое платьице, собранное пояском. Розовая шаль на плечах подобрана в тон платью. «Она чудесно выглядит, – подумала Френки и тут же привычно забеспокоилась: – Надеюсь, она не влюбилась в этого типа?»
– Мам, ты идёшь?
– Уже, уже – а ты где? Али ухмыльнулась.
– К тебе в сумочку поместится? – В руках она держала кассету.
– Конечно. А что это?
– Музыка. Хочу дать Тони послушать.
Френки положила кассету в сумочку.
– Ну, мисс Трежур, вы готовы?
Али закатила глаза и выскочила за дверь.

* * *
Тони Гаронне превзошёл ожидания Френки. В нем было своеобразное европейское обаяние, странно сочетавшееся с непринуждённой простотой речи. Он встретил их в строгом костюме – Френки в душе порадовалась, что согласилась на вечернее платье, – и с широкой улыбкой на лице.
– Дамы, – воскликнул он, – грандиозный вид! Входите и будьте как дома.
Теперь пришёл черёд Али краснеть от волнения. Френки протянула руку.
– Френки Трежур, – представилась она. – Али много говорила о вас.
– И ручаюсь, ничего хорошего, – усмехнулся он, пожимая ей руку. – Тони Гаронне. Не хотите перед обедом осмотреть дом?
– С удовольствием. У вас очень красивый дом.
– Да, у меня только он и есть, так что я много им занимаюсь. Эй, что с тобой, Али? Даже поздороваться со мной сегодня не хочешь?
Али кивнула:
– Привет, Тони.
Валенти подмигнул Френки и провёл их в дом. Первый этаж представлял собой большую комнату. Одну стену занимал обложенный камнями камин, другую – венецианское окно, выходящее на лужайку с клумбами. Простая, но дорогая мебель: два диванчика под углом к окну и кофейный столик между ними. На паркетном полу яркие ковры работы мастеров племени навахо. У третьей стены стояли стереосистема и телевизор с настенным экраном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82