Каждый раз, поднимая голову, Утёр чувствовал, как на него давят густые кроны сумрачного леса, все плотнее смыкавшегося вокруг них. Чёрные стволы, корявые корни, увитые плющом, камни, поросшие лишайником, длинные ветки, похожие на костлявые руки каких-то злобных существ, – всё это был похоже на кошмарные видения, и он старался вообще не смотреть по сторонам, чтобы избежать воздействия этого мрачного пейзажа.
Об этих лесах ходило слишком много жутких легенд среди всех Свободных народов, чтобы четверо спутников могли чувствовать себя здесь в безопасности. Позади густых буковых зарослей лежали холмы, через которые проходила граница с Чёрными Землями, а за ними – страна Горра, владения Безымянного.
Они шли вперёд в молчании (нарушаемом лишь стонами Цимми: Фрейр по-прежнему нёс его на спине, и, временами приходя в сознание, гном принимался жаловаться на боли от ран) до тех пор, пока темнота не сгустилась настолько, что под ногами уже невозможно было ничего разобрать. Тогда спутники остановились, усталые и такие же мрачные, как окружающий их лес, погруженные каждый в свои невесёлые мысли.
Утёр расстегнул пояс, стащил кольчугу, покрывающую кожаные латы, бело-голубую тунику и отшвырнул все это с гримасой отвращения. К чему носить королевские цвета, если их уже даже не видно! Потом яростно поскрёб отросшую на щеках бороду, страшно раздражавшую кожу. Он чувствовал себя ужасно грязным, голодным, смертельно уставшим. К тому же он испытывал чувство одиночества и потерянности в этом проклятом лесу, из которого, казалось, вовек нельзя выбраться. Так как Ллиэн молчала, он не стал задавать никаких вопросов, произнося их лишь про себя, но, поскольку ответов он не знал, настроение его не улучшилось.
Никто из четверых не мог бы сказать, сколько времени они просидели в оцепенелом молчании, но потом все словно сразу очнулись. Ллиэн занялась ранами Цимми, и гном не замолкал ни на минуту, либо давая ей советы, либо сдавленно постанывая, когда она случайно причиняла ему боль. Утёр собрал сухих веток и разжёг костёр.
– Покарауль пока, я пойду что-нибудь раздобуду на ужин, – сказал Фрейр.
Рыцарь поднялся и на всякий случай обнажил меч. Он толком не знал, от чего должен защищать спутников и откуда может появиться опасность. Но, по крайней мере, они все немного приободрились и обрели способность действовать…
Утёр прошёл некоторое расстояние следом за варваром. Он слышал, как его шаги понемногу стихают в чаще, где не мог разглядеть ничего, кроме тёмных стволов деревьев. Даже если бы взошла луна, это бы не слишком помогло – на небе было слишком много облаков, и слабый лунный свет не смог бы пробиться сквозь густой подлесок. Утёр некоторое время продвигался ощупью, недоумевая, как Фрейр собрался охотиться в такой темноте. Варвара совсем не было слышно. Он наугад взмахнул мечом, и на него посыпались обломки сучьев. Потом обернулся и застыл на месте. Свет костра сюда не доходил. Тьма была кромешной. Это было похоже на небытие – сплошной безмолвный мрак. Лишь тёмные скрюченные ветки угрожающе тянулись к нему, едва различимые на сумрачном фоне неба.
Утёр перевёл дыхание, стараясь вновь обрести спокойствие, и ощупью двинулся обратно, вытянув перед собой меч, словно слепец свою клюку, и все равно то и дело натыкаясь на корни и обломки сухих веток, устилавшие землю, и на стволы, которые замечал лишь в самый последний момент. Некоторое время он шёл в том направлении, где, как ему казалось, был разбит их временный лагерь, затем – в противоположном, затем – уже не выбирая направления. Наконец ему показалось, что он слышит голоса. Утёр снова остановился, охваченный тревогой.
Он изо всех сил прислушивался, пытаясь различить голоса Ллиэн и Цимми, но не слышал ничего, кроме лесных шорохов: потрескивания сучьев, криков ночных птиц, посвистывания ветра в ветвях. И вдруг ему показалось, что рядом кто-то засмеялся…
Утёр резко вздрогнул и крепче сжал рукоятку меча. Это и в самом деле смех? Он звучал как шорох просеиваемого песка – отрывисто и приглушённо, совсем рядом с ним…
– Кто здесь? – крикнул он.
Снова послышался сдавленный смех и слабое шуршание сухих листьев… Утёр затаил дыхание, вглядываясь в темноту так пристально, что у него заслезились глаза, – но безуспешно. Вдруг позади него раздался хруст сучка под чьей-то ногой, и ещё один – справа…
И это невыносимое хихиканье…
– Покажитесь, будьте вы прокляты!
– Утёр!
Рыцарь повернул голову. Это был. голос Ллиэн, однако он разглядел лишь высокий силуэт Фрейра, стоявшего на некотором расстоянии с факелом в руке. И тут же он ощутил, как что-то его задело и едва не сбило с ног. Вокруг него словно разбегались во все стороны десятки каких-то маленьких существ, исчезая в непроходимых лесных зарослях, и он не мог понять, кто это.
– Утёр?
– Я здесь! – закричал он.
Он осторожно двинулся на свет факела и чуть не наткнулся на Ллиэн, которой не нужно было света, чтобы видеть сквозь тёмную чащу.
– Вы их видели? – закричал он. – Видели?
Он схватил Ллиэн за руку и указал на тёмные заросли.
– Кого? – удивлённо спросила Ллиэн. – Здесь никого нет, ..
– Да нет же, есть! Нужно посмотреть получше! Это какие-то звери, но мне показалось, что они смеялись…
– А, так это кобольды! – спокойно сказал Фрейр, подходя к ним. – Это пустяки. Они не злые. Да ты ведь сам их видел в Каб-Баге.
Утёр с отвращением вспомнил людей-собак, этих пожирателей падали на окраинах городов и деревень, которых гномы обвиняют в том, что те воруют детей… Мысль о том, что он оказался окружённым этими тварями в глухом лесу, была для него особенно противна.
– Ты чего? – спросил Фрейр. – Испугался, что ли?
Он хлопнул рыцаря по плечу, разражаясь своим привычным дурацким смехом, потом потащил его за собой к костру.
– Ничего я не испугался, – огрызнулся тот, невольно бросая взгляд в сторону Ллиэн (ему показалось, что она сдерживает улыбку), – И потом, не мог бы ты не колотить меня так сильно по плечу? Было бы очень любезно с твоей стороны! Заранее спасибо!
Ллиэн негромко рассмеялась своим серебристым смехом и взяла его за руку.
– Я, во всяком случае, испугалась, – прошептала она ему на ухо. – Испугалась, что ты заблудишься…
Утёр в замешательстве посмотрел на неё и, не говоря ни слова, позволил отвести себя к их временному пристанищу. Цимми, склонившись над костром, бросал в него сухие сучья и мох. Рыцарь снова подумал о том, что в Ллиэн есть что-то, чего он никак не может понять. Ни у тех юных девушек, которых он знал, ни у одной замужней придворной дамы этого не было. Женщина отдавалась мужчине, становясь его супругой, и все были довольны (в те далёкие времена человеческая любовь была простой вещью для простых сердец).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Об этих лесах ходило слишком много жутких легенд среди всех Свободных народов, чтобы четверо спутников могли чувствовать себя здесь в безопасности. Позади густых буковых зарослей лежали холмы, через которые проходила граница с Чёрными Землями, а за ними – страна Горра, владения Безымянного.
Они шли вперёд в молчании (нарушаемом лишь стонами Цимми: Фрейр по-прежнему нёс его на спине, и, временами приходя в сознание, гном принимался жаловаться на боли от ран) до тех пор, пока темнота не сгустилась настолько, что под ногами уже невозможно было ничего разобрать. Тогда спутники остановились, усталые и такие же мрачные, как окружающий их лес, погруженные каждый в свои невесёлые мысли.
Утёр расстегнул пояс, стащил кольчугу, покрывающую кожаные латы, бело-голубую тунику и отшвырнул все это с гримасой отвращения. К чему носить королевские цвета, если их уже даже не видно! Потом яростно поскрёб отросшую на щеках бороду, страшно раздражавшую кожу. Он чувствовал себя ужасно грязным, голодным, смертельно уставшим. К тому же он испытывал чувство одиночества и потерянности в этом проклятом лесу, из которого, казалось, вовек нельзя выбраться. Так как Ллиэн молчала, он не стал задавать никаких вопросов, произнося их лишь про себя, но, поскольку ответов он не знал, настроение его не улучшилось.
Никто из четверых не мог бы сказать, сколько времени они просидели в оцепенелом молчании, но потом все словно сразу очнулись. Ллиэн занялась ранами Цимми, и гном не замолкал ни на минуту, либо давая ей советы, либо сдавленно постанывая, когда она случайно причиняла ему боль. Утёр собрал сухих веток и разжёг костёр.
– Покарауль пока, я пойду что-нибудь раздобуду на ужин, – сказал Фрейр.
Рыцарь поднялся и на всякий случай обнажил меч. Он толком не знал, от чего должен защищать спутников и откуда может появиться опасность. Но, по крайней мере, они все немного приободрились и обрели способность действовать…
Утёр прошёл некоторое расстояние следом за варваром. Он слышал, как его шаги понемногу стихают в чаще, где не мог разглядеть ничего, кроме тёмных стволов деревьев. Даже если бы взошла луна, это бы не слишком помогло – на небе было слишком много облаков, и слабый лунный свет не смог бы пробиться сквозь густой подлесок. Утёр некоторое время продвигался ощупью, недоумевая, как Фрейр собрался охотиться в такой темноте. Варвара совсем не было слышно. Он наугад взмахнул мечом, и на него посыпались обломки сучьев. Потом обернулся и застыл на месте. Свет костра сюда не доходил. Тьма была кромешной. Это было похоже на небытие – сплошной безмолвный мрак. Лишь тёмные скрюченные ветки угрожающе тянулись к нему, едва различимые на сумрачном фоне неба.
Утёр перевёл дыхание, стараясь вновь обрести спокойствие, и ощупью двинулся обратно, вытянув перед собой меч, словно слепец свою клюку, и все равно то и дело натыкаясь на корни и обломки сухих веток, устилавшие землю, и на стволы, которые замечал лишь в самый последний момент. Некоторое время он шёл в том направлении, где, как ему казалось, был разбит их временный лагерь, затем – в противоположном, затем – уже не выбирая направления. Наконец ему показалось, что он слышит голоса. Утёр снова остановился, охваченный тревогой.
Он изо всех сил прислушивался, пытаясь различить голоса Ллиэн и Цимми, но не слышал ничего, кроме лесных шорохов: потрескивания сучьев, криков ночных птиц, посвистывания ветра в ветвях. И вдруг ему показалось, что рядом кто-то засмеялся…
Утёр резко вздрогнул и крепче сжал рукоятку меча. Это и в самом деле смех? Он звучал как шорох просеиваемого песка – отрывисто и приглушённо, совсем рядом с ним…
– Кто здесь? – крикнул он.
Снова послышался сдавленный смех и слабое шуршание сухих листьев… Утёр затаил дыхание, вглядываясь в темноту так пристально, что у него заслезились глаза, – но безуспешно. Вдруг позади него раздался хруст сучка под чьей-то ногой, и ещё один – справа…
И это невыносимое хихиканье…
– Покажитесь, будьте вы прокляты!
– Утёр!
Рыцарь повернул голову. Это был. голос Ллиэн, однако он разглядел лишь высокий силуэт Фрейра, стоявшего на некотором расстоянии с факелом в руке. И тут же он ощутил, как что-то его задело и едва не сбило с ног. Вокруг него словно разбегались во все стороны десятки каких-то маленьких существ, исчезая в непроходимых лесных зарослях, и он не мог понять, кто это.
– Утёр?
– Я здесь! – закричал он.
Он осторожно двинулся на свет факела и чуть не наткнулся на Ллиэн, которой не нужно было света, чтобы видеть сквозь тёмную чащу.
– Вы их видели? – закричал он. – Видели?
Он схватил Ллиэн за руку и указал на тёмные заросли.
– Кого? – удивлённо спросила Ллиэн. – Здесь никого нет, ..
– Да нет же, есть! Нужно посмотреть получше! Это какие-то звери, но мне показалось, что они смеялись…
– А, так это кобольды! – спокойно сказал Фрейр, подходя к ним. – Это пустяки. Они не злые. Да ты ведь сам их видел в Каб-Баге.
Утёр с отвращением вспомнил людей-собак, этих пожирателей падали на окраинах городов и деревень, которых гномы обвиняют в том, что те воруют детей… Мысль о том, что он оказался окружённым этими тварями в глухом лесу, была для него особенно противна.
– Ты чего? – спросил Фрейр. – Испугался, что ли?
Он хлопнул рыцаря по плечу, разражаясь своим привычным дурацким смехом, потом потащил его за собой к костру.
– Ничего я не испугался, – огрызнулся тот, невольно бросая взгляд в сторону Ллиэн (ему показалось, что она сдерживает улыбку), – И потом, не мог бы ты не колотить меня так сильно по плечу? Было бы очень любезно с твоей стороны! Заранее спасибо!
Ллиэн негромко рассмеялась своим серебристым смехом и взяла его за руку.
– Я, во всяком случае, испугалась, – прошептала она ему на ухо. – Испугалась, что ты заблудишься…
Утёр в замешательстве посмотрел на неё и, не говоря ни слова, позволил отвести себя к их временному пристанищу. Цимми, склонившись над костром, бросал в него сухие сучья и мох. Рыцарь снова подумал о том, что в Ллиэн есть что-то, чего он никак не может понять. Ни у тех юных девушек, которых он знал, ни у одной замужней придворной дамы этого не было. Женщина отдавалась мужчине, становясь его супругой, и все были довольны (в те далёкие времена человеческая любовь была простой вещью для простых сердец).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75