— Извольте, скажу. Мне мешает даже Григорий Федорович. Хотя он очень хороший человек. Все время говорит, что надо посоветоваться с вами. Слишком въелась в него дисциплина. Как, впрочем, вероятно, и в вас. А я считаю, спрашивать никого не надо!
— Слушаю, слушаю вас, — примирительно произнесла Анна.
— Чтобы снять завтра с работы? — насмешливо произнесла Аверина — Но я все равно ничего не боюсь. Так вот! Я хочу перейти на двойной посев, сразу сеять яровую пшеницу и озимую. Это не моя выдумка, я об этом и читала и сама видела…
— Как, как? — заинтересовалась Анна. — Совместный посев?
— Да это очень понятно, — сказала Аверина. — Влага, свет, питательные вещества используются рациональнее, если совместно произрастают культуры, относящиеся к одному виду, но разнящиеся по возрасту и развитию…
— Подождите. Как — сразу? Не будет ни той, ни другой.
— Будет! Будет! Получается. Надо только глубже вникнуть в физиологию растений…
Аверина принялась сыпать доказательствами.
Ее заносило, но и нельзя было сразу вылить на нее ушат холодной воды.
— Разве Григорий Федорович мешает вам поставить эксперимент? — с сомнением спросила Анна.
— Да не эксперимент! — возразила Аверина. — Я весь этот клин хочу отвести под совместный посев!
Анна насторожилась:
— Что вы! Рисковать урожаем?
— Не только урожаем — собой! — воскликнула Аверина. — Позвольте мне рискнуть собой!
Анна молчала, не улыбаясь уже, поглядела на Аверину.
— А вам не кажется, — проговорила она медленно, — что рисковать урожаем — это гораздо больше, чем рискнуть собой?
Да, она не глупа, окончательно решила Анна об Авериной, заметив, как вздрогнула та от ее слов. Все понимает, есть характер, есть страсть. Эта из-за боязни одиночества замуж не выйдет и с плохим мужем не станет церемониться. И в спор с секретарем райкома, если нужно, не побоится вступить. Есть в этой девочке что-то такое, что привлекает к ней Анну. Честное слово, ей хотелось, чтобы ее Женя поступала так же…
— Выслушайте меня, Люся, — сказала Анна, стараясь говорить как можно сердечнее. — Не бросайтесь в воду очертя голову. Семь раз примерь. Будем думать вместе. Я помогу вам, у меня накоплен кое-какой опыт. Я все для вас сделаю…
— Не нужно!
— Не горячитесь. Человек слабей в одиночку. Чем вам помочь?
— Ничем!
Она ничего не хотела от Анны!
Но Анна была достаточно умна, чтобы не обижаться на Аверину.
— Надо еще доказать свою преданность общему делу. Надо доказать людям, что их любишь…
— А я и доказываю, — упрямо сказала Аверина.
— Чем?
— Тем, что соберу со своих гектаров по тридцать центнеров!
— А вот у меня нет в этом уверенности, — осторожно сказала Анна. — Если бы то, что вы предлагаете, хоть кем-то было апробировано…
— Да апробировано!
— Кем?
— Жизнью! Вы не могли не читать! Советуют сеять одновременно и раннеспелую и позднеспелую кукурузу. Высокорослую и низкорослую. Будет силос, и будут початки…
— Погодите, погодите…
Действительно, она что-то читала об этом. Может быть, стоит Авериной разрешить? Но самой Анне не с кем сейчас посоветоваться…
— Не знаю… — неуверенно произнесла она. — Я бы не возражала. Но не весь же клин. Вернемся, подумаем, поговорим с Челушкиным. Я скоро буду в Пронске, посоветуюсь в обкоме…
— А без обкома нельзя? — Аверина порозовела, ее лицо сделалось розовее ее шарфика. — Обязательно за чью-то спину… — Она вошла в азарт. — Просто совестно! Как бы чего не вышло. Пашете и осторожничаете. Живете умом бесстрастных чиновников. Оскорбляйте землю трусостью!
Горячность, порывистость… Нет, Анна не была такой, не так ее воспитывали. А эта ничего не боится, бросается напролом… Другое время!
— Ну хорошо, успокойтесь, — согласилась Анна. — Я обещаю вам, Люся, заняться вашими планами. Серьезно и без всякого предубеждения Вы мне верите?
Аверина испытующе, но с надеждой поглядела Анне в глаза.
— Хорошо…
Они пошли обратно к деревне, прямо по склонам, через лес, то увязая в сыроватой земле, то с хрустом продавливая тонкую снежную корку.
Аверина шла стремительно, большими шагами, широкоплечая, высокая, длинноногая…
Анна умела и любила ходить, но сейчас еле поспевала.
Кого Аверина ей напоминала? Анне казалось, что они встречались раньше. Где-то в другом месте. Вот она идет, идет… Так стремительно!
Ну конечно… Анна видела Аверину в Музее имени Пушкина. В Москве. Анна ходила по музею и в одном из залов видела эту женщину… Такую же длинноногую и стремительную, как Аверина. Имени богини Анна не помнила, но вспомнила и уверенный поворот головы, и насмешливое выражение лица…
У Анны такое ощущение, будто именно греческая богиня мчится сейчас перед нею сквозь березовую рощу к священной цели.
«Отчаянна, — подумала о ней Анна. — Смела. С такой не справиться».
— Люся! — позвала ее Анна. — Вы очень уверены в себе?
Та не отозвалась…
Небо совсем нахмурилось, сделалось беспросветно серым, будь потеплее — пошел бы дождь, туча затянула все небо, подмораживало, пошел снег, посыпались черные хлопья.
«Вот мы же знаем, снег белый, совершенно белый, — подумала Анна, — а кажется почему-то черным…»
— Да подождите вы! — крикнула Анна. — Откуда в вас такая уверенность?
Аверина остановилась.
— Оттуда же, откуда и у вас…
Они пошли медленнее.
— Вероятно, и у вас, и у меня были неплохие учителя, — великодушно добавила Аверина.
— А вы уверены, что вам не придется переучиваться? — лукаво подзадорила ее Анна.
— Нет, не придется, — резко возразила Аверина. — Думаете, одни министры понимают, кто прав и кто ошибается? Выслушать полезло всех, а жить лучше своим умом.
«Эк ты какая», — опять подумала о ней Анна.
— Суть не в учителях, а в учениках, — продолжала Аверина. — За советы спасибо, но жить я буду так, как сама нахожу нужным. Пусть каждый человек сам будет за все в ответе.
Анна подумала, что это выражение, которое так нравится Авериной, имеет двоякий смысл — жертвенный и победный, и тут же подумала, что не так-то просто превратить эту девочку в жертву.
Они опять пошли молча. Снег все сыпался, сыпался. Густой, мокрый, черный.
«Нужна я ей или не нужна?» — подумала Анна об Авериной. Анне казалось — нужна, и она действительно была ей нужна, а спросить Аверину, та решительно скажет, что ей не нужен никто.
Однако Анна была бы довольна, если бы ее дети выросли такими же, как Аверина. Удивительная сила заключалась в этой длинноногой девочке с накрашенными губами!
Внезапно развиднелось. Серое небо раздвинулось, и из глубины прорвался клок голубого неба. Голубой лоскут все разматывался и разматывался.
Аверина подняла кверху лицо и прислушалась.
— Вы слышите? — спросила она.
— Что? — спросила Анна.
— Жаворонок, — сказала Аверина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76