Белл Данамато убил кто-то из этих пятерых, но кто именно — решать это должен был не Алан Грофилд. Он должен был лишь найти человека, которого Данамато согласился бы считать убийцей.
Поэтому он продолжал:
— Вы огорчились, когда я не застрелил Белл Данамато за обедом, и после этого решили сами сделать дело. Вы рассчитывали, что обвинят меня, и выбрали наилучшее время. Ваш милый братец опять будет принадлежать только вам, и вы сможете прекрасно утешить его после потери невесты.
— Это жестоко! — вскричала она. — Это жестоко, это злостная ложь, и вы это знаете.
Грофилд вяло взмахнул рукой и сказал:
— Свидетель ваш.
Она снова воззвала к Данамато:
— Вы не можете думать...
— Что вы делали в комнате моей жены в четыре часа утра? — спросил ее Данамато.
— Хороший вопрос? — радостно сказал Грофилд.
— Я не могла уснуть, — ответила она. — Задремала, но увидела кошмарный сон, поэтому встала и больше никак не могла заснуть. Меня тревожил этот человек. Я считала, что ему вообще не место под нашим кровом. По сути дела, из-за него-то мне и снились кошмары.
— Что-то мне не по нраву мысль о том, что я являюсь вам во сне, — заметил Грофилд.
— Заткнитесь, — велел ему Данамато. — Итак, вам не спалось, — сказал он Патриции Челм. — И что же?
— Я пошла поболтать с Белл. Она тоже часто не спала допоздна. Мучилась бессонницей. Данамато неторопливо кивнул. — Совершенно верно. Пилюли, пилюли, пилюли.
— Она хотела отказаться от них, — сказала Патриция. — Говорила, что принимает пилюли в основном потому, что с годами у нее из-за вас испортились нервы. Потом это вошло в привычку, а теперь она хотела от нее избавиться.
Данамато это явно не понравилось, но он ничего не сказал. Вместо этого он спросил:
— И вы вошли в комнату, чтобы поболтать с ней, так?
— Я увидела свет. Дверь была слегка приоткрыта, как обычно. Я толкнула ее, чтобы распахнуть, увидела Белл, и... — Она захлопала глазами.
— Хорошо, — грубовато сказал Данамато. — О том, что было потом, мы знаем. Вопросов нет. — Он посмотрел на Грофилда. — А у вас?
— У меня тоже, — ответил Грофилд.
— Уведи ее, Фрэнк, — велел Данамато. — И приведите мне этого стряпчего по темным делам.
— Вот еще что, пока я не ушла, — сказала Патриция.
Все посмотрели на нее.
Она снова сидела с чопорным видом, так некстати покрасневшее лицо ее опять сделалось бледным. Она уставилась на Данамато и сказала:
— Этот человек сделал намек, на который я хочу ответить. Он подразумевал, что мой брат... спал с Белл Данамато. Он с ней не спал. Ни он, ни она, разумеется, не стали бы делать этого до свадьбы. Только самый извращенный ум мог...
— Что? Вы с ума сошли? заорал вдруг Данамато. Она в изумлении уставилась на него.
— В чем дело?
Данамато наставил палец на Фрэнка.
— Уведи ее, — поспешно сказал он, — но законника пока не приводите. Я хочу еще минутку поговорить с ее братом.
— Слушаюсь, — ответил Фрэнк.
Патриция Челм все никак не могла понять, в чем дело.
— Но... я... что?..
Фрэнк взял ее за руку, и она послушно вышла вон.
Грофилд посмотрел на Данамато.
— Не вошла в образ, так?
— Брат, должно быть, навешал ей лапши на уши, — сказал Данамато. — Я знаю Белл. Я был единственным постоянным мужчиной в ее жизни, это мне доподлинно известно, но вот временных любовников у нее было до черта.
— Если они не спали вместе, — сказал Грофилд, — тогда, быть может, на сей раз у них было всерьез. А Харри мог прознать об этом и решить, что вы...
— Оставьте вы Харри в покое. Вам все равно, на кого спихнуть это дело.
— Я и пытаюсь спихнуть его хоть на кого-нибудь.
— Что же вы тогда не стали обвинять черномазого? Неужели ничего не могли придумать?
— Это как посмотреть, — ответил Грофилд. — Насколько важны были для него и для его страны капиталовложения Белл? Если его политическое будущее зависело от того, накачает ли он страну ее деньгами, и если вчера вечером она вдруг сказала ему, что, мол, все, парень, приехали, я не развожусь, и денег своих у меня нет, он вполне мог выйти из себя и дать ей сдачи, да еще с избытком. Эти заторможенные типы, холодные с виду, обычно носят в душе вулкан. И когда фасад рушится, они взрываются. — Грофилд кивнул. — Да, это и впрямь мог быть он.
Данамато удивленно уставился на него.
— Иисусе, — проговорил он, — вы это серьезно, что ли?
— Вся соль в том, — сказал Грофилд, — что одна из моих догадок верна. Потому что, Би Джи, я не убивал вашу жену. Так уж получается, что, коль скоро это правда, стало быть, убийство — дело рук кого-то из остальных. А это, в свою очередь, означает, что одно из моих предположений верно.
— Которое же?
— А вот этого я и сам не знаю. Тут вернулся Фрэнк, ведя под руку Роя Челма, напуганного пуще прежнего.
Данамато уставился на него стальным взглядом.
— У меня один вопрос, — сказал он.
Грофилд положил руку на предплечье Данамато. Когда тот вопросительно посмотрел на него, Грофилд наклонился и прошептал ему на ухо:
— Позвольте мне задать этот вопрос. Если он услышит его от вас, то полезет на стену, и мы ничего из него не вытянем. — Да, — согласился Данамато. — Ладно, валяйте. Грофилд посмотрел на Челма.
— Вопрос весьма щекотливый, — проговорил он. — Не пугайтесь, никто не станет вас душить. Но нам нужен честный ответ на этот вопрос. Это очень важно.
— Я, естественно... — Челм замолчал, закашлялся и прочистил горло. — ... сделаю, что смогу, — закончил он.
— Хорошо. — Грофилд помолчал, выстраивая фразу в голове, затем спросил: — Вы точно помните, какого числа впервые легли в постель с Белл Данамато?
Лицо Челма, которое прежде было бескровным, теперь сделалось и вовсе бесплотным, будто иссиня-серая кожа покрывала грязно-белые кости.
— Я... — начал он громким пронзительным шепотом.
— Я вас не застрелю. Вы можете сказать правду, грубовато заверил его Данамато.
Челм принялся качать головой взад-вперед, как на сеансе гипноза.
— Этого не было, — выдохнул он. — Никогда. Я... никогда. Мы договорились, мы... мы оба сказали... у нас и в мыслях не было... Мы хотели сделать это, как люди, как заведено! Быть честными и сделать все, как полагается, только после женитьбы!
Это была правда. Если кто-нибудь из населявших Землю мужчин и говорил когда-нибудь правду, то сейчас был как раз такой случай. Об этом свидетельствовало все:
лицо Челма, его голос, его дергающееся туловище. Он и его невеста, Бел Данамато, никогда не ложились вместе в постель. — Христос на кресте, — прошептал Данамато. Он покачал головой, затем махнул рукой Фрэнку. — Уберите это, — велел он, — и поместите обратно в коробочку для бабочек. Приведите мне законника.
Фрэнк и брызжущий слюной, по-прежнему все отрицающий Челм вышли из комнаты. Данамато и Грофилд переглянулись. Грофилд сказал:
— Похоже, на этот раз все могло быть по-другому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Поэтому он продолжал:
— Вы огорчились, когда я не застрелил Белл Данамато за обедом, и после этого решили сами сделать дело. Вы рассчитывали, что обвинят меня, и выбрали наилучшее время. Ваш милый братец опять будет принадлежать только вам, и вы сможете прекрасно утешить его после потери невесты.
— Это жестоко! — вскричала она. — Это жестоко, это злостная ложь, и вы это знаете.
Грофилд вяло взмахнул рукой и сказал:
— Свидетель ваш.
Она снова воззвала к Данамато:
— Вы не можете думать...
— Что вы делали в комнате моей жены в четыре часа утра? — спросил ее Данамато.
— Хороший вопрос? — радостно сказал Грофилд.
— Я не могла уснуть, — ответила она. — Задремала, но увидела кошмарный сон, поэтому встала и больше никак не могла заснуть. Меня тревожил этот человек. Я считала, что ему вообще не место под нашим кровом. По сути дела, из-за него-то мне и снились кошмары.
— Что-то мне не по нраву мысль о том, что я являюсь вам во сне, — заметил Грофилд.
— Заткнитесь, — велел ему Данамато. — Итак, вам не спалось, — сказал он Патриции Челм. — И что же?
— Я пошла поболтать с Белл. Она тоже часто не спала допоздна. Мучилась бессонницей. Данамато неторопливо кивнул. — Совершенно верно. Пилюли, пилюли, пилюли.
— Она хотела отказаться от них, — сказала Патриция. — Говорила, что принимает пилюли в основном потому, что с годами у нее из-за вас испортились нервы. Потом это вошло в привычку, а теперь она хотела от нее избавиться.
Данамато это явно не понравилось, но он ничего не сказал. Вместо этого он спросил:
— И вы вошли в комнату, чтобы поболтать с ней, так?
— Я увидела свет. Дверь была слегка приоткрыта, как обычно. Я толкнула ее, чтобы распахнуть, увидела Белл, и... — Она захлопала глазами.
— Хорошо, — грубовато сказал Данамато. — О том, что было потом, мы знаем. Вопросов нет. — Он посмотрел на Грофилда. — А у вас?
— У меня тоже, — ответил Грофилд.
— Уведи ее, Фрэнк, — велел Данамато. — И приведите мне этого стряпчего по темным делам.
— Вот еще что, пока я не ушла, — сказала Патриция.
Все посмотрели на нее.
Она снова сидела с чопорным видом, так некстати покрасневшее лицо ее опять сделалось бледным. Она уставилась на Данамато и сказала:
— Этот человек сделал намек, на который я хочу ответить. Он подразумевал, что мой брат... спал с Белл Данамато. Он с ней не спал. Ни он, ни она, разумеется, не стали бы делать этого до свадьбы. Только самый извращенный ум мог...
— Что? Вы с ума сошли? заорал вдруг Данамато. Она в изумлении уставилась на него.
— В чем дело?
Данамато наставил палец на Фрэнка.
— Уведи ее, — поспешно сказал он, — но законника пока не приводите. Я хочу еще минутку поговорить с ее братом.
— Слушаюсь, — ответил Фрэнк.
Патриция Челм все никак не могла понять, в чем дело.
— Но... я... что?..
Фрэнк взял ее за руку, и она послушно вышла вон.
Грофилд посмотрел на Данамато.
— Не вошла в образ, так?
— Брат, должно быть, навешал ей лапши на уши, — сказал Данамато. — Я знаю Белл. Я был единственным постоянным мужчиной в ее жизни, это мне доподлинно известно, но вот временных любовников у нее было до черта.
— Если они не спали вместе, — сказал Грофилд, — тогда, быть может, на сей раз у них было всерьез. А Харри мог прознать об этом и решить, что вы...
— Оставьте вы Харри в покое. Вам все равно, на кого спихнуть это дело.
— Я и пытаюсь спихнуть его хоть на кого-нибудь.
— Что же вы тогда не стали обвинять черномазого? Неужели ничего не могли придумать?
— Это как посмотреть, — ответил Грофилд. — Насколько важны были для него и для его страны капиталовложения Белл? Если его политическое будущее зависело от того, накачает ли он страну ее деньгами, и если вчера вечером она вдруг сказала ему, что, мол, все, парень, приехали, я не развожусь, и денег своих у меня нет, он вполне мог выйти из себя и дать ей сдачи, да еще с избытком. Эти заторможенные типы, холодные с виду, обычно носят в душе вулкан. И когда фасад рушится, они взрываются. — Грофилд кивнул. — Да, это и впрямь мог быть он.
Данамато удивленно уставился на него.
— Иисусе, — проговорил он, — вы это серьезно, что ли?
— Вся соль в том, — сказал Грофилд, — что одна из моих догадок верна. Потому что, Би Джи, я не убивал вашу жену. Так уж получается, что, коль скоро это правда, стало быть, убийство — дело рук кого-то из остальных. А это, в свою очередь, означает, что одно из моих предположений верно.
— Которое же?
— А вот этого я и сам не знаю. Тут вернулся Фрэнк, ведя под руку Роя Челма, напуганного пуще прежнего.
Данамато уставился на него стальным взглядом.
— У меня один вопрос, — сказал он.
Грофилд положил руку на предплечье Данамато. Когда тот вопросительно посмотрел на него, Грофилд наклонился и прошептал ему на ухо:
— Позвольте мне задать этот вопрос. Если он услышит его от вас, то полезет на стену, и мы ничего из него не вытянем. — Да, — согласился Данамато. — Ладно, валяйте. Грофилд посмотрел на Челма.
— Вопрос весьма щекотливый, — проговорил он. — Не пугайтесь, никто не станет вас душить. Но нам нужен честный ответ на этот вопрос. Это очень важно.
— Я, естественно... — Челм замолчал, закашлялся и прочистил горло. — ... сделаю, что смогу, — закончил он.
— Хорошо. — Грофилд помолчал, выстраивая фразу в голове, затем спросил: — Вы точно помните, какого числа впервые легли в постель с Белл Данамато?
Лицо Челма, которое прежде было бескровным, теперь сделалось и вовсе бесплотным, будто иссиня-серая кожа покрывала грязно-белые кости.
— Я... — начал он громким пронзительным шепотом.
— Я вас не застрелю. Вы можете сказать правду, грубовато заверил его Данамато.
Челм принялся качать головой взад-вперед, как на сеансе гипноза.
— Этого не было, — выдохнул он. — Никогда. Я... никогда. Мы договорились, мы... мы оба сказали... у нас и в мыслях не было... Мы хотели сделать это, как люди, как заведено! Быть честными и сделать все, как полагается, только после женитьбы!
Это была правда. Если кто-нибудь из населявших Землю мужчин и говорил когда-нибудь правду, то сейчас был как раз такой случай. Об этом свидетельствовало все:
лицо Челма, его голос, его дергающееся туловище. Он и его невеста, Бел Данамато, никогда не ложились вместе в постель. — Христос на кресте, — прошептал Данамато. Он покачал головой, затем махнул рукой Фрэнку. — Уберите это, — велел он, — и поместите обратно в коробочку для бабочек. Приведите мне законника.
Фрэнк и брызжущий слюной, по-прежнему все отрицающий Челм вышли из комнаты. Данамато и Грофилд переглянулись. Грофилд сказал:
— Похоже, на этот раз все могло быть по-другому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40