Естественно, он не преминул использовать часть денег и для завершения строительства собственного коттеджа в Курортном районе и выделил безвозвратный кредит в пятьдесят тысяч долларов своему верному заместителю Николаю Винниченкову, Тот давно канючил, что хочет приобрести квартиру старшему сыну, но не хватает задекларированных в налоговой инспекции средств.
— Там еще явно будут вопросы о том, знал ли я, что случилось с ее родителями, — печально пискнул Руслан.
— А ты знал?
— Ну-у-у… — Пеньков плеснул себе в чашку молоко.
— Баранки гну! Вот и скажешь, что не в курсе, — посерьезнела Галина Васильевна.
После того как председатель КУГИ по идиотской случайности получил пулю в шею и откинул копыта еще до приезда машины «скорой помощи», события для его родни приобрели совершенно непредсказуемый и даже в чем-то фантасмагорический характер.
Для начала проводившие осмотр его квартиры милиционеры изъяли и, естественно, забыли внести в протокол тридцать восемь тысяч долларов наличными, что для скромного чиновника городской администрации с зарплатой, эквивалентной ста пятидесяти «зеленым» в месяц, было суммой зело солидной.
Получка за двадцать один год беспорочной службы.
Затем стражи порядка обнаружили и теперь уже зачем-то внесли в протокол осмотра три кредитные карточки женевских банков и сопроводительные бумаги к ним, из которых явствовало, что гражданин Муркевич был счастливым обладателем трех миллионов шестисот тысяч бельгийских франков. Несмотря на вопли безутешной супруги Марии, к трем кредитным картам присоединили еще и наполовину израсходованную чековую книжку «Bank of New York», прочитав суммы на корешках которой любой мог узнать, что Михаил только за тысяча девятьсот девяносто шестой год потратил почти полтора миллиона долларов.
Старший следственной группы помчался с докладом к тогдашнему прокурору города, который, получив сию ценную информацию, не погнушался слегка присосаться к живительному источнику «левых» денег председателя КУГИ и срубил с мадам Муркевич свои законные сто тысяч баксов.
Через две недели после смерти чиновника его родители были похищены неизвестной преступной группировкой в США, а дабы вдова не наплевала на судьбу своих бывших родственников, ее маман также попала в заложники, но уже в Австралии, где отдыхала на пляжах Сиднея. Марии популярно объяснили, что ежели она не подпишет бумаги на передачу указанному вымогателями человеку некоторой части собственности семьи Муркевич за рубежом, в которую входили две гостиницы в Германии, сыроварня в Авиньоне, фабрика по производству шоколадных конфет вблизи Вены и еще кое-что по мелочи, то она получит мамочкины уши в качестве презента ко дню рождения…
— Евграфов и Лиходей уже отбрехались. — Галина Васильевна упомянула фамилии следующих после Муркевича председателей КУГИ. — Их тоже допрашивали. Сказали, что ничего не знают. «Синие» и отстали. Предъявить-то нечего…
— Так то Лиходей. — Пеньков подул на горячий кофе. — О Евграфове я вообще молчу, он сейчас в Москве…
— Ты их еще меньше интересуешь, — отмахнулась Молодухо. — Не тот калибр. Лучше вот что скажи: ты деньги от янкесов получил?
— Пока нет. Да и какие это деньги? Три тыщи бакинских… — Гонорары жадный Русланчик получал не только через кассы псевдодемократических изданий типа «Невского пламени» или «Новейшей газеты», в которой выступал «экспертом» по питерским проблемам, но и прямо из рук вице-консула США Томаса Лири, сдавая ему копии своих публикаций в качестве отчета о проделанной работе.
— Какие твои годы. — Голова у депутатши прошла окончательно, и она повеселела. — Успеешь на домик в деревне накопить.
В дверях возникла пошатывающаяся Ольга.
Галина переключила свое внимание на сестру, начавшую бормотать нечто совершенно невразумительное, и не заметила, как недобро блеснули глаза обиженного ее последней репликой Пенькова.
* * *
— Итак, — Синицын повертел в руке маленькую копию пирамиды Хеопса, привезенную Воробьевым из Египта, и поставил сувенир на стол юриста пресс-службы. — Я буду спрашивать, ты будешь отвечать…
— Идет, — согласился Андрей, закрывая первый том Гражданского процессуального кодекса в синей дерматиновой обложке, где он разыскивал комментарий к нужной ему статье. — Тебе вырезки дать? Я подготовил. — Воробьев кивнул на стопку папок, возвышавшуюся на тумбочке у окна.
— Позже… Пока я хочу выяснить общие моменты.
— Давай.
— Что объединяет перечисленных тобою персон из нашего ЗАКСа? Тех, кто питюкает по поводу выборов в области и опасается «грязных методов» борьбы?
Юрист откинулся в кресле и нахмурился.
— Ну… У Кривнюка и Коваля близкие по литические убеждения. Да и покровители, думаю, одни и те же.
— Кто именно?
— Бурундуков и Рыжов. — Андрей назвал фамилии лидера «Демократического выбора России» и председателя РАО «Российские энергетические системы».
— Так, с ними понятно. — Виктор распечатал пачку «Camel medium» и закурил. — А Козлевич?
— Этот из «Доли Петербурга». — Воробьев на секунду задумался. — В принципе, они губера поддерживают.
— Во всём?
— По принципиальным вопросам. Есть расхождения, естественно, но в основном — искусственные. Чтобы не выглядеть совсем уж прогубернаторской фракцией, — уточнил Андрей.
— Козлевич — стукач, — буднично сказал Синицын.
— Чей? — удивился юрист.
— Кагэбэшный…
— Я не знал.
— До девяносто первого года барабанил в отдел, занятый отловом диссидентов и другими идеологическими проблемами. — Математик стряхнул пепел в маленькое блюдце и посмотрел в окно, на припорошенный снегом сквер напротив Смольного. — А там как раз трудился недавний начальник нашего УФСБ товарищ Чаплин. Можно поставить три к одному, что Тапирчик, — Синицын назвал генерал-лейтенанта по кличке, имевшей хождение в стенах Большого дома, — и Козлевич неплохо знакомы…
— Тогда многое становится понятно. — Воробьев потер ладонью подбородок. — Чаплин в контрах с губернатором.
— Во-во, — кивнул Синицын. — Тапирчик — тот еще фрукт…
В политику тогда еще полковник Виктор Васисуальевич Чаплин сунулся при Стульчаке.
Да там и остался, совмещая работу в ФСК, а далее в МБР и ФСБ с участием в разного рода тусовках, где сверкали красноречием столпы питерской и общероссийской демократии. При этом Чаплин не забывал о наполнении собственного кармана, негласно поддерживая тех или иных коммерсантов и помогая им решать возникающие проблемы с властью.
Естественно, не без выгоды для руководства города.
Свою убогую квартирку в Веселом Поселке он сменил на выделенные мэром хоромы в центре, установил титановую входную дверь и начал приезжать на работу на новенькой черной «БМВ-740».
1 2 3 4 5 6 7 8 9
— Там еще явно будут вопросы о том, знал ли я, что случилось с ее родителями, — печально пискнул Руслан.
— А ты знал?
— Ну-у-у… — Пеньков плеснул себе в чашку молоко.
— Баранки гну! Вот и скажешь, что не в курсе, — посерьезнела Галина Васильевна.
После того как председатель КУГИ по идиотской случайности получил пулю в шею и откинул копыта еще до приезда машины «скорой помощи», события для его родни приобрели совершенно непредсказуемый и даже в чем-то фантасмагорический характер.
Для начала проводившие осмотр его квартиры милиционеры изъяли и, естественно, забыли внести в протокол тридцать восемь тысяч долларов наличными, что для скромного чиновника городской администрации с зарплатой, эквивалентной ста пятидесяти «зеленым» в месяц, было суммой зело солидной.
Получка за двадцать один год беспорочной службы.
Затем стражи порядка обнаружили и теперь уже зачем-то внесли в протокол осмотра три кредитные карточки женевских банков и сопроводительные бумаги к ним, из которых явствовало, что гражданин Муркевич был счастливым обладателем трех миллионов шестисот тысяч бельгийских франков. Несмотря на вопли безутешной супруги Марии, к трем кредитным картам присоединили еще и наполовину израсходованную чековую книжку «Bank of New York», прочитав суммы на корешках которой любой мог узнать, что Михаил только за тысяча девятьсот девяносто шестой год потратил почти полтора миллиона долларов.
Старший следственной группы помчался с докладом к тогдашнему прокурору города, который, получив сию ценную информацию, не погнушался слегка присосаться к живительному источнику «левых» денег председателя КУГИ и срубил с мадам Муркевич свои законные сто тысяч баксов.
Через две недели после смерти чиновника его родители были похищены неизвестной преступной группировкой в США, а дабы вдова не наплевала на судьбу своих бывших родственников, ее маман также попала в заложники, но уже в Австралии, где отдыхала на пляжах Сиднея. Марии популярно объяснили, что ежели она не подпишет бумаги на передачу указанному вымогателями человеку некоторой части собственности семьи Муркевич за рубежом, в которую входили две гостиницы в Германии, сыроварня в Авиньоне, фабрика по производству шоколадных конфет вблизи Вены и еще кое-что по мелочи, то она получит мамочкины уши в качестве презента ко дню рождения…
— Евграфов и Лиходей уже отбрехались. — Галина Васильевна упомянула фамилии следующих после Муркевича председателей КУГИ. — Их тоже допрашивали. Сказали, что ничего не знают. «Синие» и отстали. Предъявить-то нечего…
— Так то Лиходей. — Пеньков подул на горячий кофе. — О Евграфове я вообще молчу, он сейчас в Москве…
— Ты их еще меньше интересуешь, — отмахнулась Молодухо. — Не тот калибр. Лучше вот что скажи: ты деньги от янкесов получил?
— Пока нет. Да и какие это деньги? Три тыщи бакинских… — Гонорары жадный Русланчик получал не только через кассы псевдодемократических изданий типа «Невского пламени» или «Новейшей газеты», в которой выступал «экспертом» по питерским проблемам, но и прямо из рук вице-консула США Томаса Лири, сдавая ему копии своих публикаций в качестве отчета о проделанной работе.
— Какие твои годы. — Голова у депутатши прошла окончательно, и она повеселела. — Успеешь на домик в деревне накопить.
В дверях возникла пошатывающаяся Ольга.
Галина переключила свое внимание на сестру, начавшую бормотать нечто совершенно невразумительное, и не заметила, как недобро блеснули глаза обиженного ее последней репликой Пенькова.
* * *
— Итак, — Синицын повертел в руке маленькую копию пирамиды Хеопса, привезенную Воробьевым из Египта, и поставил сувенир на стол юриста пресс-службы. — Я буду спрашивать, ты будешь отвечать…
— Идет, — согласился Андрей, закрывая первый том Гражданского процессуального кодекса в синей дерматиновой обложке, где он разыскивал комментарий к нужной ему статье. — Тебе вырезки дать? Я подготовил. — Воробьев кивнул на стопку папок, возвышавшуюся на тумбочке у окна.
— Позже… Пока я хочу выяснить общие моменты.
— Давай.
— Что объединяет перечисленных тобою персон из нашего ЗАКСа? Тех, кто питюкает по поводу выборов в области и опасается «грязных методов» борьбы?
Юрист откинулся в кресле и нахмурился.
— Ну… У Кривнюка и Коваля близкие по литические убеждения. Да и покровители, думаю, одни и те же.
— Кто именно?
— Бурундуков и Рыжов. — Андрей назвал фамилии лидера «Демократического выбора России» и председателя РАО «Российские энергетические системы».
— Так, с ними понятно. — Виктор распечатал пачку «Camel medium» и закурил. — А Козлевич?
— Этот из «Доли Петербурга». — Воробьев на секунду задумался. — В принципе, они губера поддерживают.
— Во всём?
— По принципиальным вопросам. Есть расхождения, естественно, но в основном — искусственные. Чтобы не выглядеть совсем уж прогубернаторской фракцией, — уточнил Андрей.
— Козлевич — стукач, — буднично сказал Синицын.
— Чей? — удивился юрист.
— Кагэбэшный…
— Я не знал.
— До девяносто первого года барабанил в отдел, занятый отловом диссидентов и другими идеологическими проблемами. — Математик стряхнул пепел в маленькое блюдце и посмотрел в окно, на припорошенный снегом сквер напротив Смольного. — А там как раз трудился недавний начальник нашего УФСБ товарищ Чаплин. Можно поставить три к одному, что Тапирчик, — Синицын назвал генерал-лейтенанта по кличке, имевшей хождение в стенах Большого дома, — и Козлевич неплохо знакомы…
— Тогда многое становится понятно. — Воробьев потер ладонью подбородок. — Чаплин в контрах с губернатором.
— Во-во, — кивнул Синицын. — Тапирчик — тот еще фрукт…
В политику тогда еще полковник Виктор Васисуальевич Чаплин сунулся при Стульчаке.
Да там и остался, совмещая работу в ФСК, а далее в МБР и ФСБ с участием в разного рода тусовках, где сверкали красноречием столпы питерской и общероссийской демократии. При этом Чаплин не забывал о наполнении собственного кармана, негласно поддерживая тех или иных коммерсантов и помогая им решать возникающие проблемы с властью.
Естественно, не без выгоды для руководства города.
Свою убогую квартирку в Веселом Поселке он сменил на выделенные мэром хоромы в центре, установил титановую входную дверь и начал приезжать на работу на новенькой черной «БМВ-740».
1 2 3 4 5 6 7 8 9