Закрепленный на телекамере мощный прожектор освещал все детали, и Рокотову было видно каждое движение в радиусе тридцати метров от входной двери отделения милиции.
Корреспондент покивал, задал пару уточняющих вопросов, прыгнул в микроавтобус с буквами ТСБ на борту, и съемочная группа укатила прочь.
Представление подошло к концу. Полковник вытер пот со лба и плюхнулся в грязно синий «москвич».
Окружающую местность прочесывать не стали, и экипажи разъехались по району. В отделении остались лишь четверо автоматчиков, один из которых занял место дежурного на телефоне и принялся названивать сотрудникам, вызывая тех на работу к семи утра.
Биолог разомкнул веки и посмотрел на просыпающуюся улицу.
Уже появились первые прохожие, по проезжей части раз в минуту проносились автомобили. К остановке подкатил автобус, в него сонно завалился ранний пьянчужка с авоськой пустых бутылок. Старенький «икарус» выпустил клуб черного дыма, рыкнул и, задребезжав, покатил вдоль тротуара.
На углу под брезентовым тентом усатый сын гор принялся раскладывать эквадорские бананы, панамские апельсины, марроканские мандарины, кот ди вуарские манго, новозеландские киви, турецкие груши и голландскую картошку, поплевывая на карандаш и выводя цены на клочках картона. Рокотов стиснул зубы. Рачительный торговец напомнил ему Азада, воспоминания о котором биолог старался заблокировать, чтобы до поры до времени не терять самообладания.
Одно дело, когда гибнет друг на войне, а совсем другое — у себя дома, от ножа неизвестного ублюдка. Позволив Азаду пойти одному, Влад взял на себя ответственность за его смерть. И не собирался прощать этого своим врагам.
Он с ненавистью посмотрел на запертые двери ресторана.
"Ничего, доберусь я до вас... «Муха»стоит всего сто баксов. И продается на каждом углу. Собственными кишками захлебнетесь... Но не сегодня. Аллах дает вам еще пару дней жизни. Да и мне подготовиться надо. Что же мне делать? В одиночку — никак. Придется все же использовать данный Срджаном адресок и дернуть его приятеля. Срджан говорил, что на того мужика можно во всем положиться... Вот и проверим, не откладывая..."
Владислав повернул ключ в замке зажигания, тронул педаль газа, и «мерседес» плавно перевалился через поребрик, чуть скрипнув новой пружиной амортизатора.
Запыхавшийся Пеньков примчался на Витебский вокзал за девять минут до отхода поезда.
У вагона его встретили недовольный Юрий Щекотихин, московский приятель Рыбаковского, и улыбающиеся поляки, ничуть не встревоженные опозданием Руслана.
— П принес? — Шекотихин нетерпеливо протянул руку.
— Ага... Сейчас... — Пеньков тяжело дышал. — Вот...
— Слава Богу! — московский правозащитник принял из рук раскрасневшегося педераста папку с бумагами и повернулся к полякам. — Всё это — письма демократической общественности в поддержку Белорусского Народного Фронта.
— Очень хорошо, — Войцех Пановны отдал свой серый с искрой плащ Ковальскому и принял пачку разномастных листков, — мы передадим их по назначению. И сообщим на конференции в Будапеште о том, как много вы для нас сделали...
Шекотихин гордо приосанился. Лет пятнадцать назад этот мелочный подхалим с дефектом речи, подвизавшийся в заводской многотиражке и кропавший откровенную бездарщину об успехах в деле выпуска доильных аппаратов, и представить себе не мог, что его имя будут произносить с трибун международных форумов в связи с грантами по правозащитной деятельности. И что он будет эти самые гранты получать. За лишние три четыре тысячи долларов Щекотихин был готов мазать грязью кого угодно.
— К власти опять рвутся нацисты, — зачем то сказал Пеньков — Жаль, Гали с нами нет.
Поляки почтительно склонили головы при упоминании святого для любого нового демократа имени.
— И еще жаль, — добавил принявший сто граммов водочки Щекотихин, — что у н нас есть ядерное оружие. Если б не оно, НАТО бы давно навело у нас порядок. Этих п поганых национал п патриотов вразумят только бомбы.
Гости из Европы тактично промолчали. Окосевший Шекотихин полез к Ежи целоваться, бормоча под нос теплые слова о солидарности между правозащитниками и скором конце «кровавого режима белорусскою диктатора».
Пеньков призывно посмотрел на крепыша Войцеха, но примеру старшего товарища не последовал.
Придорожная аллея оказалась тихой улочкой почти на окраине города.
Владислав проехал мимо дома под номером два, развернулся и завел «мерседес» во двор. Поставив машину у буйно разросшегося ряда кустов, Рокотов уже собирался вылезти и отправиться на поиски нужного подъезда, как тут его внимание привлекли четверо молодых парней, молча куривших в серой девятке. До машины было метров сорок. И стояла она точно на директрисе к крайней парадной, где по расчетам Влада и должна была находиться вторая квартира.
«Спокойно... Ну, сидят люди, курят, — Рокотов немного съехал по сиденью вниз, так что над торпедой остались только глаза. — Это еще ни о чем не говорит. Кого то ждут. Не меня, это точно. На ментов не похожи... Больно рожи тупые... Эх, батенька, а где ты интеллигентные лица в ментовке видел? Как раз такие там и работают... Низкий лоб, бессмысленные глазки, загребущие ручонки, из приличных слов — только союзы и предлоги. Вот портрет современного российского мента. Никакого сравнения с телесериалами „Мусора» или „Убогая сила". Скорее, с фильмами про зомби... Кстати, зомби, в отличие от ментов, тягой к воровству и пьянству не страдают. Чем выигрывают на фоне стражей порядка..." Парни продолжали усиленно дымить.
Из машины не выходили, посматривали на часы и перебрасывались короткими репликами.
На «мерседес», вставший позади «девятки», никто даже не обернулся.
Все четверо были поглощены наблюдением за входной дверью.
Прошло еще десять минут.
«Ну, и? — Влад посмотрел на часы. — Девять сорок семь... А они всё сидят. Мимо не проскочить, парадное у них как на ладони. Сбоку тоже не подобраться, так и так пересекаешь открытое пространство. Сразу с четырьмя драться на узкой лестнице опасно. Тем более что ребятки не безоружны...»
Наличие у человека ножа, дубинки или пистолета видно сразу.
Даже когда он сидит.
Вооруженные люди поведением резко отличаются от безоружных. Лю учил Владислава умению определять наличие скрытого оружия у человека — по характерной позе, движениям, мимике, поэтому биолог за несколько секунд просчитал ситуацию.
Парни в «девятке» сидели не совсем так, как если бы не имели при себе ничего колющего или стреляющего. Немного напряженные плечи, опущенные вниз руки, мрачная сосредоточенность, сдобренная изрядной порцией уверенности в победе. Чувствовалось, что парни не намерены уезжать без того, чтобы не проломить череп избранному объекту нападения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Корреспондент покивал, задал пару уточняющих вопросов, прыгнул в микроавтобус с буквами ТСБ на борту, и съемочная группа укатила прочь.
Представление подошло к концу. Полковник вытер пот со лба и плюхнулся в грязно синий «москвич».
Окружающую местность прочесывать не стали, и экипажи разъехались по району. В отделении остались лишь четверо автоматчиков, один из которых занял место дежурного на телефоне и принялся названивать сотрудникам, вызывая тех на работу к семи утра.
Биолог разомкнул веки и посмотрел на просыпающуюся улицу.
Уже появились первые прохожие, по проезжей части раз в минуту проносились автомобили. К остановке подкатил автобус, в него сонно завалился ранний пьянчужка с авоськой пустых бутылок. Старенький «икарус» выпустил клуб черного дыма, рыкнул и, задребезжав, покатил вдоль тротуара.
На углу под брезентовым тентом усатый сын гор принялся раскладывать эквадорские бананы, панамские апельсины, марроканские мандарины, кот ди вуарские манго, новозеландские киви, турецкие груши и голландскую картошку, поплевывая на карандаш и выводя цены на клочках картона. Рокотов стиснул зубы. Рачительный торговец напомнил ему Азада, воспоминания о котором биолог старался заблокировать, чтобы до поры до времени не терять самообладания.
Одно дело, когда гибнет друг на войне, а совсем другое — у себя дома, от ножа неизвестного ублюдка. Позволив Азаду пойти одному, Влад взял на себя ответственность за его смерть. И не собирался прощать этого своим врагам.
Он с ненавистью посмотрел на запертые двери ресторана.
"Ничего, доберусь я до вас... «Муха»стоит всего сто баксов. И продается на каждом углу. Собственными кишками захлебнетесь... Но не сегодня. Аллах дает вам еще пару дней жизни. Да и мне подготовиться надо. Что же мне делать? В одиночку — никак. Придется все же использовать данный Срджаном адресок и дернуть его приятеля. Срджан говорил, что на того мужика можно во всем положиться... Вот и проверим, не откладывая..."
Владислав повернул ключ в замке зажигания, тронул педаль газа, и «мерседес» плавно перевалился через поребрик, чуть скрипнув новой пружиной амортизатора.
Запыхавшийся Пеньков примчался на Витебский вокзал за девять минут до отхода поезда.
У вагона его встретили недовольный Юрий Щекотихин, московский приятель Рыбаковского, и улыбающиеся поляки, ничуть не встревоженные опозданием Руслана.
— П принес? — Шекотихин нетерпеливо протянул руку.
— Ага... Сейчас... — Пеньков тяжело дышал. — Вот...
— Слава Богу! — московский правозащитник принял из рук раскрасневшегося педераста папку с бумагами и повернулся к полякам. — Всё это — письма демократической общественности в поддержку Белорусского Народного Фронта.
— Очень хорошо, — Войцех Пановны отдал свой серый с искрой плащ Ковальскому и принял пачку разномастных листков, — мы передадим их по назначению. И сообщим на конференции в Будапеште о том, как много вы для нас сделали...
Шекотихин гордо приосанился. Лет пятнадцать назад этот мелочный подхалим с дефектом речи, подвизавшийся в заводской многотиражке и кропавший откровенную бездарщину об успехах в деле выпуска доильных аппаратов, и представить себе не мог, что его имя будут произносить с трибун международных форумов в связи с грантами по правозащитной деятельности. И что он будет эти самые гранты получать. За лишние три четыре тысячи долларов Щекотихин был готов мазать грязью кого угодно.
— К власти опять рвутся нацисты, — зачем то сказал Пеньков — Жаль, Гали с нами нет.
Поляки почтительно склонили головы при упоминании святого для любого нового демократа имени.
— И еще жаль, — добавил принявший сто граммов водочки Щекотихин, — что у н нас есть ядерное оружие. Если б не оно, НАТО бы давно навело у нас порядок. Этих п поганых национал п патриотов вразумят только бомбы.
Гости из Европы тактично промолчали. Окосевший Шекотихин полез к Ежи целоваться, бормоча под нос теплые слова о солидарности между правозащитниками и скором конце «кровавого режима белорусскою диктатора».
Пеньков призывно посмотрел на крепыша Войцеха, но примеру старшего товарища не последовал.
Придорожная аллея оказалась тихой улочкой почти на окраине города.
Владислав проехал мимо дома под номером два, развернулся и завел «мерседес» во двор. Поставив машину у буйно разросшегося ряда кустов, Рокотов уже собирался вылезти и отправиться на поиски нужного подъезда, как тут его внимание привлекли четверо молодых парней, молча куривших в серой девятке. До машины было метров сорок. И стояла она точно на директрисе к крайней парадной, где по расчетам Влада и должна была находиться вторая квартира.
«Спокойно... Ну, сидят люди, курят, — Рокотов немного съехал по сиденью вниз, так что над торпедой остались только глаза. — Это еще ни о чем не говорит. Кого то ждут. Не меня, это точно. На ментов не похожи... Больно рожи тупые... Эх, батенька, а где ты интеллигентные лица в ментовке видел? Как раз такие там и работают... Низкий лоб, бессмысленные глазки, загребущие ручонки, из приличных слов — только союзы и предлоги. Вот портрет современного российского мента. Никакого сравнения с телесериалами „Мусора» или „Убогая сила". Скорее, с фильмами про зомби... Кстати, зомби, в отличие от ментов, тягой к воровству и пьянству не страдают. Чем выигрывают на фоне стражей порядка..." Парни продолжали усиленно дымить.
Из машины не выходили, посматривали на часы и перебрасывались короткими репликами.
На «мерседес», вставший позади «девятки», никто даже не обернулся.
Все четверо были поглощены наблюдением за входной дверью.
Прошло еще десять минут.
«Ну, и? — Влад посмотрел на часы. — Девять сорок семь... А они всё сидят. Мимо не проскочить, парадное у них как на ладони. Сбоку тоже не подобраться, так и так пересекаешь открытое пространство. Сразу с четырьмя драться на узкой лестнице опасно. Тем более что ребятки не безоружны...»
Наличие у человека ножа, дубинки или пистолета видно сразу.
Даже когда он сидит.
Вооруженные люди поведением резко отличаются от безоружных. Лю учил Владислава умению определять наличие скрытого оружия у человека — по характерной позе, движениям, мимике, поэтому биолог за несколько секунд просчитал ситуацию.
Парни в «девятке» сидели не совсем так, как если бы не имели при себе ничего колющего или стреляющего. Немного напряженные плечи, опущенные вниз руки, мрачная сосредоточенность, сдобренная изрядной порцией уверенности в победе. Чувствовалось, что парни не намерены уезжать без того, чтобы не проломить череп избранному объекту нападения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69