По аналогичным причинам.
Адамыч тоже встанет на уши.
Этот правозащитник с внешностью мелкого пакостника на самом деле являлся основным передаточным звеном между сепаратистами и их друзьями как в России, так и за ее пределами. От Адамыча зависели все сделки, с которых Рыбаковский. Юшенкевич, Пеньков, Боровской и иже с ними срывали хороший куш.
А теперь бизнес может гавкнуться.
И Рыбаковскому останется только побираться по старым корешам диссидентам да пытаться втюхать лохам свою мазню, которую ни один нормальный человек даже в туалете не повесит.
И всё из за тупоголового педераста!
Пожадничал, уродец, не снял нормальный склад с нормальной сигнализацией — и на тебе!
Не только десяток чеченов замочили, но и оружие в руки ментов попало.
Главное — непонятно кто.
Один из участников боя поведал Пенькову, что нападавших было человек десять, все как на подбор, двухметровые и одетые в черные комбинезоны.
У страха глаза велики.
— Что сказали мусора? — прошипел Юлик, уставившись на сжавшегося в кресле Руслана.
— Говорят, рано делать выводы...
— Идиот! Я тебя не об этом спрашиваю! Кто стуканул в мусарню?
— Соседи. Как пальба началась, так и позвонили. Там же дома недалеко... И станция.
— Почему никто не видел нападавших?
— Это ты не у меня узнавай. — Пеньков приосанился. — Это твои друзья, ты с ними вопросы решал. Мое дело было груз доставить.
— А кто склад снял?
— Ну, я... Но не я ж охрану нанимал. Они сами.
— Ты понимаешь, что попал на бабки?
— На какие бабки? — встрепенулся худосочный журналист — Ты сам виноват! Не думай, что я за тебя отвечать буду! Приедет Адамыч, я всё расскажу!
— Ах ты, педовка! — Юлик схватил руку Пенькова, закрутил и ткнул его лицом в палитру со свежей краской. — Расскажешь, гомик недорезанный?!
— Отпусти! — взвизгнул Пеньков и закашлялся.
Разошедшийся Рыбаковский с наслаждением схватил журналиста за волосы и несколько раз стукнул носом об стол, раскровянив нос.
Руслан засучил ножками и разрыдался.
Юлий брезгливо отшвырнул от себя измазанного красно желто синим Пенькова и вытер руки тряпкой.
— Слушай внимательно! Повторять не буду! Виноваты сами чечены. У них там была какая то стычка, они и начали стрельбу. Кто, что — мы не в курсе. Ясно?
— Адамыч не поверит, — проскулил избитый педераст.
— Поверит, никуда не денется! Нас там не было. А что черпожопые базарят — их дело. Своих покрывают. Мы свое сделали... Где сейчас Абу?
— Убит...
— Вот и хорошо! Значит, так. Склад нашел он. Ты только арендовал. Ты предлагал ему другое место, но он не согласился.
— Я я ясно...
— Подбери сопли! Дальше — денег нам Абу передать не успел. Понял?
— Ага, — на разбитом лице Пенькова появилось подобие улыбки.
Сто пятьдесят тысяч долларов можно было оставить себе.
По семьдесят пять на брата.
Руслан попытался сесть.
— Тебе — тридцатник, — заявил Рыбаковский.
— Почему?
— Больше не заработал.
— Так не честно, — слабым голосом возразил журналист. — Я рисковал больше тебя...
— Перебьешься. А попробуешь вякнуть — мамашу свою убогую будешь по кускам от стен отскребывать. Вместе с костылями ейными...
Пеньков опять зарыдал. Юлик швырнул ему в лицо грязную тряпку и пошел к двери.
— Рожу вытри! И помни, что я тебе сказал... Слово скажешь — я историю с Галиной наружу вытащу. Сядешь сразу.
— Галю не трожь! — патетически воскликнул Руслан.
— Ишь ты! — криво ухмыльнулся Рыбаковский. — Голосок прорезался... Я тебя предупредил, дальше сам сообразишь. Материалы по убийству и твоей роли в нем у надежного человека. Вместе с фамилиями. И полиэтилен из под бабок с твоими отпечатками тоже у меня. И бандерольки банковские. И свидетель есть, как ты в аэропорту перед прилетом Гали звонил по сотовому...
— Гильбович, сука! — Пеньков залился слезами.
— И не только он, — Юлик ткнул Руслана носком ботинка под ребра. — Так что в случае чего — вешайся.
— Какой же он подонок! — журналист никак не мог успокоиться.
— Такой же, как и ты, — Рыбаковскому надоела истерика Пенькова — Иди умойся... И не забудь, что тебе еще сегодня с Артемьевым встречаться...
Когда за старшим товарищем закрылась дверь, Руслан перевернулся на живот и стал жалобно и обреченно голосить, колотя кулачками по полу.
— Кондиционер, говоришь? — Бобровский протер стекла очков. — И больше ничего?
На «ты» они перешли через три минуты нормального разговора.
Майор вкратце изложил, как он вышел на Рокотова, а тот в качестве ответного слова сообщил неизвестные Григорию подробности охоты за ядерным устройством.
Бобровскому чуть не стало плохо с сердцем.
Самое смешное, что сотрудник ГРУ оказался в абсолютно том же, что и Владислав, положении. В блуждающую без надзора атомную бомбу никто не поверит. Особенно, если единственными доказательствами ее существования являются сомнительная фотография и рассказ безумца, которого, согласно документам, нет на этом свете.
— Где бумаги, что ты взял из офиса этого чеченца?
— Дома.
— Поехали. Будем искать не там, где они ее прячут, а там, куда устройство должны привезти. Это наш единственный выход...
Рокотов согласно кивнул.
Глава 14
ПАПУАСЫ И МАМУАСЫ
Доктор Лоуренс Фишборн ссыпал остатки ланча в приготовленный бумажный кулек, вытащил неизменную сигару и с довольным видом откинулся на скамейке.
Профессор Брукхеймер с хрустом потянулся.
— А знаете, коллега, — Фишборн выпустил клуб дыма, — ланчи на природе оказывают на пищеварение крайне благотворное влияние. Так что мы с вами правильно делаем, завтракая не в столовой, а здесь.
— У нас были на то причины.
— Логично. Но внешняя причина вызвала к жизни традицию.
— Разделяю ваше мнение, — Брукхеймер открыл бутылочку грейпфрутового сока. — Лично мое самочувствие, несмотря на все перипетии, только улучшилось... Жаль, что этого нельзя сказать про те проблемы, благодаря которым мы стали завтракать на природе.
— Не скажите. Программа по незаконному производству сложных протеинов свернута. И свернута окончательно. Я сегодня посмотрел последние отчеты геронтологического общества... Они неделю назад отказались от работ в этой области и перешли к другой тематике.
— Но это не значит, что направление зашло в тупик.
— Верно. Однако, коллега, сигнал получен. Те, кто за всем этим стоял, ощутили слишком большую опасность разоблачения, — доктор взмахнул рукой с зажатой между пальцами сигарой, — и здесь есть доля нашего участия. Лично меня такое положение вещей удовлетворяет.
— А вам не кажется, что всё это слишком просто разрешилось?
— Ну у, мы же не знаем деталей... Помимо нас, как мне представляется, в противоборстве принимали участие еще многие люди. Немаловажную роль сыграл некто в Европе.
— "Некто"?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69