..
Штурм и захват судна заняли всего три минуты и прошли практически без заминки.
Только Грызлов слегка погорячился и отметелил чиновника из ЕБРР.
Правда, тот был сам виноват.
Надо лучше было говорить по-английски и не употреблять двусмысленные выражения.
Бельгиец, подвизавшийся в Европейском банке на должности руководителя кредитного департамента, на произнесенный в утвердительной интонации вопрос Ортопеда «You have dirty deals with mister Lihodey?», после пятисекундной паузы ответил вопросительным тоном «You asking?».
Чуткое ухо Михаила почему-то услышало в реплике гостя Северной столицы двойное «s», полностью изменившее смысл высказывания.
Ортопед мгновенно озверел и с воплем «What?! I’m ass king?!» швырнул нетяжелого бельгийца сначала через стол, а затем от души припечатал того об стену...
Рыбаков проводил взглядом деловитого Комбижирика, проследовавшего по трапу в направлении каюты, где допрашивали гендиректора санкт-петербургского электромонополиста, облокотился на леера и стал смотреть на легкие волны, лизавшие борт выходящего в залив теплохода.
— Оказывается, в фонд Лиходеюшке деньги с наркоты тоже сбрасывались, — подошедший к Денису Циолковский чиркнул спичкой, раскуривая причудливо изогнутую трубку. — Совсем, блин, страх потеряли...
— А на фига ему бабульки от дурдилеров?
— На проплату мусорских разводок, — рыкнул Королев. — Он у них типа посредника. Лавэ передавал и сообщал, кого из конкурентов загасить... И швец, блин, и жнец, и на тарифах игрец.
— Да уж...
— И не говори, — суровый, но справедливый Циолковский глубоко затянулся. — Братаны ему предъяву на два лимона вставили. Сейчас доверенности подписывает.
— С наших израильских друзей два лимона, столько же с Лиходея, итого — четыре, — улыбнулся Рыбаков. — Месяц прошел не зря. Только вы его не отпускайте, пока мы капусту не получим.
— Разумеется, — кивнул Андрей. — Посидит, блин, в подвале суток трое...
— В связи с этими фондами у меня появились кое-какие идеи, — сообщил Денис. — Неплохо бы и нам эту тему окучить.
— Да мы, блин, завсегда... Ты только скажи, — уверенный в завтрашнем дне Циолковский расправил саженные плечи.
ЭПИЛОГ
В напоенном прохладным кондиционированном воздухе холле банка «Товарищество братьев Кляйн» изображавшему порученца гендиректора «Питер-Энерго» Рыбакову и сопровождавшим его «бодигардам» Садисту и Горынычу указали на широкий диван, обтянутый тончайшей тисненой кожей «наппа», и попросили немного обождать, пока освободится управляющий.
Левашов с Колесниковым тут же продолжили увлекательную беседу о тонкостях взаимоотношений правильных пацанов с органами государственной власти, начатую еще в «кадиллаке» Садиста, а Денис отправился рассматривать венецианские и каннские пейзажи, коими были увешаны стены.
Акварельные рисунки были хороши.
Рыбаков настолько увлекся, что не заметил выскользнувшую из двери приемной управляющего низкорослую неопрятную женщину в бурой кофте, прижимавшую к обширной груди пачку каких-то документов, и едва не сбил ее с ног, делая шаг к очередной картине.
— Осторожней! — прошипела дамочка и толкнула Дениса плечом.
— Извините, — смутился Рыбаков и сделал шаг в сторону, освобождая проход.
— Совсем перед собой не смотрят! — женщина презрительно скривилась и уставилась на Дениса маленькими выпученными глазками. — Как ваша фамилия?
— А зачем вам? — удивился Рыбаков, пытаясь вспомнить, где он уже видел эту скандальную особу.
— Я скажу, чтобы вас отсюда уволили! — разошлась дамочка. — Ишь, набрали охрану! Жену представителя президента ни в грош не ставят!
Денис наконец понял, что поимел весьма сомнительную честь столкнуться лицом к лицу с главной редакторшей питерской многотиражки «Час треф» и, по совместительству, супругой экс-генерала ФСБ по кличке Тапирчик Эммой Чаплиной, и язвительно ухмыльнулся:
— А я не охранник.
Чаплина обескураженно фыркнула и засеменила к выходу.
Рыбаков поправил очки в тонкой золоченой оправе и шагнул к пейзажу с изображением дворца дожей, прикидывая, что могла делать жена полномочного представителя российского Президента в банке, где держали свои вклады главные питерские чиновные воры, большинство крупных наркоторговцев и сутенеров и милицейское начальство.
Вывод напрашивался сам собой.
Продолжение следует
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Штурм и захват судна заняли всего три минуты и прошли практически без заминки.
Только Грызлов слегка погорячился и отметелил чиновника из ЕБРР.
Правда, тот был сам виноват.
Надо лучше было говорить по-английски и не употреблять двусмысленные выражения.
Бельгиец, подвизавшийся в Европейском банке на должности руководителя кредитного департамента, на произнесенный в утвердительной интонации вопрос Ортопеда «You have dirty deals with mister Lihodey?», после пятисекундной паузы ответил вопросительным тоном «You asking?».
Чуткое ухо Михаила почему-то услышало в реплике гостя Северной столицы двойное «s», полностью изменившее смысл высказывания.
Ортопед мгновенно озверел и с воплем «What?! I’m ass king?!» швырнул нетяжелого бельгийца сначала через стол, а затем от души припечатал того об стену...
Рыбаков проводил взглядом деловитого Комбижирика, проследовавшего по трапу в направлении каюты, где допрашивали гендиректора санкт-петербургского электромонополиста, облокотился на леера и стал смотреть на легкие волны, лизавшие борт выходящего в залив теплохода.
— Оказывается, в фонд Лиходеюшке деньги с наркоты тоже сбрасывались, — подошедший к Денису Циолковский чиркнул спичкой, раскуривая причудливо изогнутую трубку. — Совсем, блин, страх потеряли...
— А на фига ему бабульки от дурдилеров?
— На проплату мусорских разводок, — рыкнул Королев. — Он у них типа посредника. Лавэ передавал и сообщал, кого из конкурентов загасить... И швец, блин, и жнец, и на тарифах игрец.
— Да уж...
— И не говори, — суровый, но справедливый Циолковский глубоко затянулся. — Братаны ему предъяву на два лимона вставили. Сейчас доверенности подписывает.
— С наших израильских друзей два лимона, столько же с Лиходея, итого — четыре, — улыбнулся Рыбаков. — Месяц прошел не зря. Только вы его не отпускайте, пока мы капусту не получим.
— Разумеется, — кивнул Андрей. — Посидит, блин, в подвале суток трое...
— В связи с этими фондами у меня появились кое-какие идеи, — сообщил Денис. — Неплохо бы и нам эту тему окучить.
— Да мы, блин, завсегда... Ты только скажи, — уверенный в завтрашнем дне Циолковский расправил саженные плечи.
ЭПИЛОГ
В напоенном прохладным кондиционированном воздухе холле банка «Товарищество братьев Кляйн» изображавшему порученца гендиректора «Питер-Энерго» Рыбакову и сопровождавшим его «бодигардам» Садисту и Горынычу указали на широкий диван, обтянутый тончайшей тисненой кожей «наппа», и попросили немного обождать, пока освободится управляющий.
Левашов с Колесниковым тут же продолжили увлекательную беседу о тонкостях взаимоотношений правильных пацанов с органами государственной власти, начатую еще в «кадиллаке» Садиста, а Денис отправился рассматривать венецианские и каннские пейзажи, коими были увешаны стены.
Акварельные рисунки были хороши.
Рыбаков настолько увлекся, что не заметил выскользнувшую из двери приемной управляющего низкорослую неопрятную женщину в бурой кофте, прижимавшую к обширной груди пачку каких-то документов, и едва не сбил ее с ног, делая шаг к очередной картине.
— Осторожней! — прошипела дамочка и толкнула Дениса плечом.
— Извините, — смутился Рыбаков и сделал шаг в сторону, освобождая проход.
— Совсем перед собой не смотрят! — женщина презрительно скривилась и уставилась на Дениса маленькими выпученными глазками. — Как ваша фамилия?
— А зачем вам? — удивился Рыбаков, пытаясь вспомнить, где он уже видел эту скандальную особу.
— Я скажу, чтобы вас отсюда уволили! — разошлась дамочка. — Ишь, набрали охрану! Жену представителя президента ни в грош не ставят!
Денис наконец понял, что поимел весьма сомнительную честь столкнуться лицом к лицу с главной редакторшей питерской многотиражки «Час треф» и, по совместительству, супругой экс-генерала ФСБ по кличке Тапирчик Эммой Чаплиной, и язвительно ухмыльнулся:
— А я не охранник.
Чаплина обескураженно фыркнула и засеменила к выходу.
Рыбаков поправил очки в тонкой золоченой оправе и шагнул к пейзажу с изображением дворца дожей, прикидывая, что могла делать жена полномочного представителя российского Президента в банке, где держали свои вклады главные питерские чиновные воры, большинство крупных наркоторговцев и сутенеров и милицейское начальство.
Вывод напрашивался сам собой.
Продолжение следует
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50