– Да! – Павел почесал затылок. – Достаточно взглянуть на его лицо и можно подумать, что он родной ее брат, а не Алексей. Воистину чудеса способна творить природа.
– Не исключено, что тут кроется какая-то тайна, – сказал Игорь. – Я как-то подслушал отрывок разговора жены с тещей. Они говорили что-то про близнеца, будто бы потерянного с самого рождения. Не успел полностью разобраться. Заметив меня, они замолкли.
– Что ты предлагаешь? – Сутулый находился на распутье, хотя не очень верил в сказочные истории. Но судя по тому, что поведал ему Гарик, Люба действительно могла отказаться от донора.
– А что я могу предложить? Если он Атамана не пожалел, невзирая на любовь к его дочери, то и на нас наплюет. А он, между прочим, наверняка твое лицо сфотографировал.
– Я в этом не сомневаюсь. – Сутулый прижал губами фильтр сигареты и нервно чиркнул зажигалкой. – Необходимо что-то придумать.
– Накроем его лицо полотенцем. Жена и внимания не обратит.
– Точно! – обрадовался Павел, успокоившись. До крематория они добрались без приключений, если не считать, что на въезде в город их остановил инспектор ГАИ для проверки документов. Но документы у Герасимова были в полном порядке, а на Вершкова, который походил на дремавшего пассажира, инспектор и не взглянул.
Сергей уже ожидал их у входа и помог отнести Александра на стеллаж, который служил им операционным столом.
– Да это же… – узнал сторож донора.
– Заткнись! – перебил его Сутулый. – Смотри не проговорись сестре, – угрожающе предупредил он.
– А что, мне больше всех надо? – залебезил трусоватый Сергей. – Мое дело – сторона.
– Так-то лучше будет, – одобрительно кивнул Павел. К приезду Казаковой донора подготовили к операции. Она молча помыла руки из чайника, ей поливал брат и подошла к стеллажу со скальпелем в руке.
– Наркоз в вену ввели? – поинтересовалась она на всякий случай.
– Три минуты назад повторно, – подтвердил муж.
– А зачем вы ему лицо полотенцем накрыли? – все же спросила женщина.
– Павел ему малость физиономию подпортил, – нашелся Гарик. – Чтоб не отвлекать твое внимание.
– Надо же какая забота, – усмехнулась Казакова и занесла руку со скальпелем, а Игорь занял место ассистента. Она только начала делать разрез, когда Сутулый нечаянно задел край полотенца и оно сползло на пол. Люба намеревалась прочитать нотацию Павлу, чтобы не вертелся под руками, но лишь раскрыла рот и замерла, словно слова застряли у нее в горле.
– Кого вы притащили, идиоты несчастные! – Она отдернула руку со скальпелем, будто ее змея ужалила.
– Зачем так кипятиться? – Сутулый скривил недовольную физиономию. – Кто подвернулся, того и привезли.
– Вы немедленно отвезете его в какую-нибудь больницу, там наложат на рану швы. Люба взялась за дезинфекцию пореза.
– Что-то я тебя плохо понимаю! – Тон Герасимова дружелюбным назвать было нельзя. – Он убил моего кореша, между прочим, твоего брательника, а ты его значит в больницу? – Люба спиной ощутила, вставляя тампон в рану, три пары любопытных глаз, обладатели которых с нетерпением дожидались разъяснений. И ей пришлось признаться.
– Этот человек – мой родной брат, близнец!
– Твой?! – задал самый глупый вопрос, какой только можно придумать, Сергей.
– И твой тоже. Тупица!
– Вот так номер! – Глазки у сторожа бегали, не останавливаясь.
– Но ты должна учитывать, что он запомнил мое лицо, – воскликнул Павел.
– Я не считаю это такой весомой причиной, чтобы самолично лишить своего брата жизни, – заявила Казакова.
– Атаман тоже был твоим братом, – не без ехидства заметил Сутулый. – А он отправил его в мир иной, – и он метнул злобный взгляд на Вершкова.
– Есть существенная разница. Он даже не догадывался, что Алексей его брат, а мне сей факт доподлинно известен. – Люба помолчала и более мягко добавила: – У нас почти миллионный город и ваша встреча исключена не менее, чем на девяносто процентов.
– Я бы не возражал, чтобы исключение составляло на все сто, – пробубнил недовольный Герасимов. – Ладно, – махнул он рукой. – Все равно он живет не в нашем городе. – Только каким образом мы сдадим его в больницу?
– Бросите возле приемного покоя, позвоните и бегите. Не такая уж и сложная операция, – подсказала женщина. – Завтра понедельник, так что новый донор необходим, самое позднее – до ночи, – напомнила она.
– За этого мы с Гариком вычтем из вашего гонорара. – Он имел в виду Казаковых, Любу и Сергея.
– Я-то здесь при чем? Нужен мне родственничек, которого отродясь не видел, – возмутился сторож.
– Замолчи! – прикрикнула на него сестра. – Я потом возмещу тебе ущерб. – Затем повернулась к Сутулому и сказала: – Мы согласны.
Вершкова передали в руки медикам тем способом, который придумала Казакова, а вечером преступникам предстоял новый рейс, который прошел успешно.
Через месяц после последней встречи с родным братом, которая оставила неприятный осадок, у Любы состоялся разговор с матерью. Она полюбила своего брата-близнеца с того самого момента, как только узнала о его существовании. Эта любовь развивалась подсознательно: росла и крепла, несмотря на то, что они еще ни разу не виделись. Первая встреча в Доме у старшего брата не принесла разочарования, а лишь усилила родственные чувства. Люба любила и уважала Алексея, была ему благодарна за помощь, которую тот оказывал всей семье и ей в том числе. Но говорят, что близнец даже чувствует боль другого близнеца, поэтому Александр ей становился ближе день ото дня. Именно эта любовь и спасла Александра, когда он угодил в донорские сети. А в гибели Алексея она себя винила больше, чем Вершкова.
– Мама, что ты испытываешь по отношению к младшему сыну? – задала дочь прямой вопрос Ирине Анатольевне.
– Я уже говорила тебе, дочка, что не хочу думать об этом, – решила мать не возвращаться к больной теме.
– Ты не можешь простить ему Алексея? – не унималась Люба.
– Отстань, пожалуйста, и так на душе муторно. – Мать присела на краешек стула и облокотилась одной рукой о стол.
– Ты никогда не задумывалась: если бы верх одержал старший, то тебе бы пришлось оплакивать младшего сына? – продолжала безжалостно наседать дочь. И, выдержав короткую паузу, добавила: – Мы просто обязаны раскрыть ему глаза на правду! – Последние слова дочери заставили Ирину Анатольевну серьезно задуматься. Люба заметила, что в глазах матери промелькнул испуг, перемешанный с болью.
– А ведь ты права, – согласилась пожилая женщина после некоторых размышлений. – Алеша не пожалел бы Сашу. Сохранить обоих могло только чудо.
– Вот видишь, – невесело улыбнулась Люба. – И этим чудом была я. Расскажи я вовремя, кем они друг другу доводятся трагедии бы не случилось. Так что, мама, если и Должна ты кого-то ненавидеть, то меня в первую очередь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75