Я бы переписал. Если, конечно, это возможно. Мне очень неловко вас беспокоить, но – сами понимаете. Такое дело…
– Понимаю, – засмеялась она, – да вы не волнуйтесь, не нервничайте. Идемте-ка в комнату!
Вскоре он уже сидел за столом, прихлебывал чай со сливками, хрустел печеньем. (Обед не удался – теперь он наверстывал упущенное!) Хозяйка – одинокая, скучающая, недавно вышедшая на пенсию – была женщиной радушной и любила поговорить. Наташу, как оказалось, она знала давно; когда-то работала машинисткой в одном с ней институте. Узнав, что Игорь – старый наташин друг, она сказала, улыбаясь, собрав морщинки у глаз и на полных щеках:
– Вот как! А я было подумала: вы недавно познакомились. Решила, что это так… флирт, приключение, какое-нибудь дорожное знакомство…
– Ну, что вы, что вы! – Игорь поднял ладони протестующим жестом. – Какой флирт!
– Ну, а что ж с того? – возразила она. – Ваше дело молодое…
– Нет, нет, – сказал он, – именно – дружба! Старая! А она, как известно, не ржавеет.
Так они сидели и беседовали неспешно. Здесь было уютно, чисто прибрано, покойно. Посвистывал самовар. Негромкая тягучая песня сочилась из стоявшей в углу радиолы. Песня была старая, памятная с детства… «Пара гнедых, – говорилось в ней, – пара гнедых, запряженных с зарею…»
Игорь заслушался, размяк. Сейчас он чувствовал себя в безопасности и как бы отдыхал от тревог. Хотелось и вовсе забыть о них – но забывать было нельзя… Взглянув мельком на часы, он понял, что пора уходить! Вообще-то было бы неплохо еще побыть здесь, посидеть – для надежности. Но ведь он же сам заявил, что поезд его отходит через час… Этот час прошел. Да, надо уходить!
– Ну, спасибо вам, – трудно, медленно произнес он, вставая. – Пойду.
– Ваш поезд когда отходит?
– Да скоро, – нехотя пояснил он, – в общем, сидеть некогда. Надо спешить. Как это ни прискорбно.
– Да, а – письмо? – спохватилась хозяйка. – Вы же хотели переписать…
– Письмо… – Игорь наморщился в раздумьи. – Вообще-то, конечно, надо было бы… Но – ничего! – Он махнул рукой. – Сойдет и так.
Глава восьмая
Спускаясь по лестнице, он все время держался настороже… Но нет: все обошлось благополучно! Ни в доме, ни вокруг него, не оказалось ничего подозрительного. Погоня запуталась, ушла по ложному следу. Вдруг он рассмеялся – неудержимо, судорожно, до слез. «Представляю, какие теперь морды у мусоров, – подумал Интеллигент, свернув в переулок и стремительно удаляясь от злополучного этого дома. – Представляю… Невеселые, да, невеселые».
Те, о ком он только что подумал, и в самом деле, выглядели невесело. Сдвинув на ухо кепку, задумчиво поскребывая ногтями подбородок, стоял – прислонясь к ограде тенистого, поросшего акацией дворика – начальник опергруппы Наум Сергеевич. Он стоял, запрокинув голову, разглядывая вознесшийся над ним ребристый кровельный скат. Из-за этой крыши углом проступала другая – соседняя. А еще дальше виднелась пологая кровля высокого углового восьмиэтажного дома. Поиск шел оттуда; он докатился по гребням и изломам крыш до укромного этого дворика – и пресекся, кончился. Дальше построек не было. За оградой помещалась строительная площадка.
– Куда же он подевался? – медленно процедил Наум Сергеевич. – Исчез – как испарился…
Сотрудники, окружавшие его, помалкивали, курили, переминаясь. Одежда их была истерзана, лица – припорошены пылью. Затем один из них сказал, выплюнув окурок и старательно растирая его каблуком:
– С чердака можно было уйти только этим путем. А тут мы все проверили! Действительно – непонятно… Прямо – Фантомас какой-то!
Вот так у Интеллигента появилось еще одно прозвище: Фантомас.
– Фантомас! – угрюмо усмехнулся Наум Сергеевич. – Н-да… Это, конечно, все объясняет… Вряд ли только наше начальство удовлетворится таким объяснением.
На исходе того же дня – в недрах полтавского угрозыска – беседовали двое.
– Итак, подведем итоги. Что же получается? Ни одна операция, в сущности, к ощутимым результатам не привела…
Говоривший это – парторг управления – умолк, похрипывая одышкой, потер ладонью бритый свой череп.
– Вчера ночью было задержано сколько человек? Двое – если не ошибаюсь?
– Двое, – сказал Наум Сергеевич.
– А всего сколько было в этом их притоне?
– Шестнадцать.
– Ого, – крякнул парторг, – немало.
– Да, конечно. Но все они, в принципе, здешние, полтавские. У каждого – знакомства, родственники, всяческие связи… Наверняка, имеется алиби… Нет, с местными трудно. Для нашего дела никто из них не подходит. Только эти…
– Ну, хорошо. Эти! Ты задержал всего лишь двоих… Но самый-то главный скрылся. Тогда ушел и сегодня – тоже… Из-под самого носа ушел. Оба раза! Как же так?
– Как-то так получилось… Сам не пойму. – Наум Сергеевич растерянно моргнул, поднял плечи. – Очень уж ловок, видать, подлец! Ребята в шутку его Фантомасом окрестили.
Он ударил правой, стиснутой в кулак рукою о левую ладонь:
– Ну, ладно… Далеко этот Фантомас все равно теперь не уйдет.
– Да ведь и вообще, если вдуматься, – добавил тут же парторг, – брать его необходимо при всех обстоятельствах. Участие его в краже чемодана бесспорно, подтверждено показаниями Грачева. И если насчет тех – двух – прокуратура еще может усомниться, то здесь все наверняка. Все точно. Санкция будет, я это обещаю! Главное сейчас – напасть на след. – Он тяжело шевельнулся в кресле, посмотрел на собеседника в упор. – Вот что ты мне обеспечь… Сможешь?
– Смогу, – уверенно проговорил Наум Сергеевич. – Моя агентура…
– Агентура! – небрежно отмахнулся парторг. – Разговоров я о ней слышу много. А толку пока что – чуть… Не нравится мне здесь что-то, сомнительным кажется, смутным.
– Что же, например? – прищурился Наум Сергеевич.
– Ну, хотя бы то, что этот Фантомас так странно – вовремя – исчез из малины.
Парторг склонился, посапывая, к столу, зашуршал бумагами. И потом сказал:
– Вот – твоя собственная докладная. Ты пишешь: «Из опроса присутствующих выяснилось, что Игорь Беляевский внезапно покинул помещение за четверть часа до прихода опергруппы».
– Что ж, правильно, – пробормотал начальник опергруппы, – не пойму, что вас тут смущает…
– А может, он ушел не случайно? Может, его кто-то предупредил, а?.
– То есть, как – предупредил? – удивился Наум Сергеевич. – Кто? – Лицо его дернулось и напряглось. – Кто же бы это мог?
– Не знаю, не знаю… Эта твоя хваленая агентура – ты за нее ручаешься? Вполне?
– В общем, да, – покивал, наморщась, следователь.
Человек, с которым я там связан, проверен давно и надежно. Это как раз он – если помните – помог нам в деле Новоселова. И кое в каких других делах тоже содействовал. И весьма успешно. Так что я не допускаю…
– А все же подумай, проверь, пораскинь мозгами… Все ведь случается – сам знаешь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
– Понимаю, – засмеялась она, – да вы не волнуйтесь, не нервничайте. Идемте-ка в комнату!
Вскоре он уже сидел за столом, прихлебывал чай со сливками, хрустел печеньем. (Обед не удался – теперь он наверстывал упущенное!) Хозяйка – одинокая, скучающая, недавно вышедшая на пенсию – была женщиной радушной и любила поговорить. Наташу, как оказалось, она знала давно; когда-то работала машинисткой в одном с ней институте. Узнав, что Игорь – старый наташин друг, она сказала, улыбаясь, собрав морщинки у глаз и на полных щеках:
– Вот как! А я было подумала: вы недавно познакомились. Решила, что это так… флирт, приключение, какое-нибудь дорожное знакомство…
– Ну, что вы, что вы! – Игорь поднял ладони протестующим жестом. – Какой флирт!
– Ну, а что ж с того? – возразила она. – Ваше дело молодое…
– Нет, нет, – сказал он, – именно – дружба! Старая! А она, как известно, не ржавеет.
Так они сидели и беседовали неспешно. Здесь было уютно, чисто прибрано, покойно. Посвистывал самовар. Негромкая тягучая песня сочилась из стоявшей в углу радиолы. Песня была старая, памятная с детства… «Пара гнедых, – говорилось в ней, – пара гнедых, запряженных с зарею…»
Игорь заслушался, размяк. Сейчас он чувствовал себя в безопасности и как бы отдыхал от тревог. Хотелось и вовсе забыть о них – но забывать было нельзя… Взглянув мельком на часы, он понял, что пора уходить! Вообще-то было бы неплохо еще побыть здесь, посидеть – для надежности. Но ведь он же сам заявил, что поезд его отходит через час… Этот час прошел. Да, надо уходить!
– Ну, спасибо вам, – трудно, медленно произнес он, вставая. – Пойду.
– Ваш поезд когда отходит?
– Да скоро, – нехотя пояснил он, – в общем, сидеть некогда. Надо спешить. Как это ни прискорбно.
– Да, а – письмо? – спохватилась хозяйка. – Вы же хотели переписать…
– Письмо… – Игорь наморщился в раздумьи. – Вообще-то, конечно, надо было бы… Но – ничего! – Он махнул рукой. – Сойдет и так.
Глава восьмая
Спускаясь по лестнице, он все время держался настороже… Но нет: все обошлось благополучно! Ни в доме, ни вокруг него, не оказалось ничего подозрительного. Погоня запуталась, ушла по ложному следу. Вдруг он рассмеялся – неудержимо, судорожно, до слез. «Представляю, какие теперь морды у мусоров, – подумал Интеллигент, свернув в переулок и стремительно удаляясь от злополучного этого дома. – Представляю… Невеселые, да, невеселые».
Те, о ком он только что подумал, и в самом деле, выглядели невесело. Сдвинув на ухо кепку, задумчиво поскребывая ногтями подбородок, стоял – прислонясь к ограде тенистого, поросшего акацией дворика – начальник опергруппы Наум Сергеевич. Он стоял, запрокинув голову, разглядывая вознесшийся над ним ребристый кровельный скат. Из-за этой крыши углом проступала другая – соседняя. А еще дальше виднелась пологая кровля высокого углового восьмиэтажного дома. Поиск шел оттуда; он докатился по гребням и изломам крыш до укромного этого дворика – и пресекся, кончился. Дальше построек не было. За оградой помещалась строительная площадка.
– Куда же он подевался? – медленно процедил Наум Сергеевич. – Исчез – как испарился…
Сотрудники, окружавшие его, помалкивали, курили, переминаясь. Одежда их была истерзана, лица – припорошены пылью. Затем один из них сказал, выплюнув окурок и старательно растирая его каблуком:
– С чердака можно было уйти только этим путем. А тут мы все проверили! Действительно – непонятно… Прямо – Фантомас какой-то!
Вот так у Интеллигента появилось еще одно прозвище: Фантомас.
– Фантомас! – угрюмо усмехнулся Наум Сергеевич. – Н-да… Это, конечно, все объясняет… Вряд ли только наше начальство удовлетворится таким объяснением.
На исходе того же дня – в недрах полтавского угрозыска – беседовали двое.
– Итак, подведем итоги. Что же получается? Ни одна операция, в сущности, к ощутимым результатам не привела…
Говоривший это – парторг управления – умолк, похрипывая одышкой, потер ладонью бритый свой череп.
– Вчера ночью было задержано сколько человек? Двое – если не ошибаюсь?
– Двое, – сказал Наум Сергеевич.
– А всего сколько было в этом их притоне?
– Шестнадцать.
– Ого, – крякнул парторг, – немало.
– Да, конечно. Но все они, в принципе, здешние, полтавские. У каждого – знакомства, родственники, всяческие связи… Наверняка, имеется алиби… Нет, с местными трудно. Для нашего дела никто из них не подходит. Только эти…
– Ну, хорошо. Эти! Ты задержал всего лишь двоих… Но самый-то главный скрылся. Тогда ушел и сегодня – тоже… Из-под самого носа ушел. Оба раза! Как же так?
– Как-то так получилось… Сам не пойму. – Наум Сергеевич растерянно моргнул, поднял плечи. – Очень уж ловок, видать, подлец! Ребята в шутку его Фантомасом окрестили.
Он ударил правой, стиснутой в кулак рукою о левую ладонь:
– Ну, ладно… Далеко этот Фантомас все равно теперь не уйдет.
– Да ведь и вообще, если вдуматься, – добавил тут же парторг, – брать его необходимо при всех обстоятельствах. Участие его в краже чемодана бесспорно, подтверждено показаниями Грачева. И если насчет тех – двух – прокуратура еще может усомниться, то здесь все наверняка. Все точно. Санкция будет, я это обещаю! Главное сейчас – напасть на след. – Он тяжело шевельнулся в кресле, посмотрел на собеседника в упор. – Вот что ты мне обеспечь… Сможешь?
– Смогу, – уверенно проговорил Наум Сергеевич. – Моя агентура…
– Агентура! – небрежно отмахнулся парторг. – Разговоров я о ней слышу много. А толку пока что – чуть… Не нравится мне здесь что-то, сомнительным кажется, смутным.
– Что же, например? – прищурился Наум Сергеевич.
– Ну, хотя бы то, что этот Фантомас так странно – вовремя – исчез из малины.
Парторг склонился, посапывая, к столу, зашуршал бумагами. И потом сказал:
– Вот – твоя собственная докладная. Ты пишешь: «Из опроса присутствующих выяснилось, что Игорь Беляевский внезапно покинул помещение за четверть часа до прихода опергруппы».
– Что ж, правильно, – пробормотал начальник опергруппы, – не пойму, что вас тут смущает…
– А может, он ушел не случайно? Может, его кто-то предупредил, а?.
– То есть, как – предупредил? – удивился Наум Сергеевич. – Кто? – Лицо его дернулось и напряглось. – Кто же бы это мог?
– Не знаю, не знаю… Эта твоя хваленая агентура – ты за нее ручаешься? Вполне?
– В общем, да, – покивал, наморщась, следователь.
Человек, с которым я там связан, проверен давно и надежно. Это как раз он – если помните – помог нам в деле Новоселова. И кое в каких других делах тоже содействовал. И весьма успешно. Так что я не допускаю…
– А все же подумай, проверь, пораскинь мозгами… Все ведь случается – сам знаешь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47