– Извини, – сказала Рэндом и убрала посылку. Она понимала, что Артур не на шутку огорчится, если она ее вскроет. Значит, придется вскрывать так, чтоб он не видел.
16
Артур так и не смог потом вспомнить, чего – или кого – хватился сначала. Когда он обнаружил, что одной из них нет на месте, мысли его мгновенно переметнулись ко второй, и он уже знал, что пропали обе, а с ними вместе пошла прахом вся его жизнь.
Рэндом на месте не было. И посылки тоже.
Весь день он продержал ее на полке, на самом виду – как знак доверия.
Он знал, что родители должны выказать свое доверие к ребенку; только так закладывается фундамент дружеских отношений. Он никак не мог отделаться от ощущения, что поступает как идиот, и все же поступал так, даже зная заранее, что ничем хорошим дело не кончится. Век живи – век учись. Или хотя бы живи.
Живи и паникуй.
Артур выбежал из хижины. Смеркалось. Небо хмурилось, с горизонта надвигалась гроза. Рэндом нигде не было видно. Он всех опрашивал. Никто ее не видел. Порыв ветра прогулялся по деревенской околице, срывая и крутя в воздухе все, что плохо лежало.
Артур отыскал Старика Трашбарга и задал свой вопрос ему. Трашбарг смерил его мрачным взглядом и ткнул пальцем в единственном направлении, которого Артур панически боялся, инстинктивно чувствуя, что туда-то она и пошла.
Итак, худшее уже известно.
Она пошла в то самое место – видимо, рассудила, что туда-то он за ней не пойдет.
Бросив взгляд на хмурое, покрытое рваными облаками небо, Артур поймал себя на мысли, что на фоне такого небосвода даже четверо Всадников Апокалипсиса не будут смотреться полными идиотами.
С нелегким предчувствием двинулся он в путь по дороге, ведущей в соседнюю долину. На землю упали первые тяжелые капли дождя, и Артур перешел на неровную трусцу.
Рэндом перевалила через вершину холма и заглянула в следующую долину. Подъем оказался длиннее и круче, чем она ожидала. Ее немного беспокоило то, что пришлось отправиться в путь ночью – ночей она не любила, – но отец целый день слонялся вокруг хижины, пытаясь убедить себя и ее в том, что он не сторожит посылку. Только ранним вечером ему пришлось отлучиться в кузницу – переговорить со Стриндером насчет ножей, и Рэндом не упустила возможности улизнуть с посылкой под мышкой.
Было совершенно очевидно, что посылку нельзя вскрывать ни в хижине, ни вообще в деревне: в любой момент он мог вернуться. Что означало: нужно идти туда, куда за ней не пойдут.
В принципе, можно было бы сделать это и здесь, на холме. Она ушла сюда в надежде, что он не пойдет за ней, а если и пойдет, никогда не найдет ее на лесистых склонах холма, да еще ночью и в дождь.
Всю дорогу посылка болталась у нее под мышкой. Вид у нее был чрезвычайно соблазнительный: коробка с квадратной крышкой размером локоть на локоть, высотой в ее руку, обернутая коричневым упаковочным пластиком. Швы были заделаны новомодной ниткой-самошиткой. При встряхивании внутри ничего не побрякивало; основная тяжесть посылки концентрировалась в самой ее середине.
Впрочем, раз уж она зашла так далеко, еще приятнее будет не задерживаться здесь, а дойти до цели – места, где разбился отцовский звездолет. Она не очень понимала, почему это место проклято и что вообще значит «проклято», но в любом случае здорово было бы это выяснить. Так что она наберется терпения и прибережет посылку до того места.
Темнота сгущалась. Боясь быть замеченной, Рэндом еще не включала свой маленький электрический фонарик. Но теперь без него не обойдешься – ну да ладно, от деревни ее загораживает холм.
Она включила фонарь. Почти в тот же миг вилка молнии вспорола небосвод над долиной, куда она спускалась, и Рэндом вздрогнула от неожиданности. Наступившая темнота показалась ей еще темнее, а раскаты грома заставили ее почувствовать себя очень маленькой и одинокой. Никого рядом – только пляшет беспомощный лучик фонаря, что сжимает она в дрожащей руке. Может, лучше остановиться и вскрыть посылку прямо здесь? Или вообще пойти домой, а сюда вернуться завтра? Впрочем, колебалась она только одно мгновение. Она прекрасно понимала, что сегодня для нее обратной дороги нет. А может, и вообще не будет.
Она почти спустилась с холма. Дождь припустил всерьез. Капли барабанили по листве, земля под ногами совсем раскисла.
То есть ей хотелось надеяться, что это только капли долбят по листьям, а не… Луч света метался между деревьями, и из мрака на нее то и дело выскакивали какие-то тени. Мерещится, конечно…
Еще десять – пятнадцать минут она упрямо шагала вперед, мокрая до последней нитки, дрожащая от холода. Ей все больше становилось не по себе
– тем более что, помимо света от фонаря, все явственнее становился заметен и другой свет. Тусклый такой – она никак не могла понять, есть он там на самом деле или только чудится. Она выключила фонарик. Нет, впереди и впрямь что-то светилось. Вновь включив фонарик, она двинулась на таинственный огонек.
Лес, по которому она шла, был какой-то… неправильный? Нехороший?
Она не могла с ходу определить, что с ним не так, но лес этот никак не походил на нормальный, здоровый, веселый древесный массив. Деревья росли, нездорово пригибаясь к земле, словно им только что закатили чудовищную оплеуху. То и дело Рэндом казалось, будто их ветки тянутся к ней, пытаясь схватить, хотя это была всего лишь иллюзия, порожденная игрой теней от ее фонарика.
Вдруг на землю перед ней что-то упало с дерева. Она отпрянула, уронив фонарь и посылку, и схватилась рукой за камень в кармане.
В луче фонарика Рэндом увидела, что упавший с дерева предмет движется. Огромная, причудливой формы тень надвигалась на девочку. Сквозь шум дождя послышались писк и шуршание. Рэндом наклонилась, нашарила рукой фонарь и нацелила его прямо на неизвестную тварь.
И в ту же секунду в нескольких футах от нее на землю плюхнулась еще одна зверюга. Рэндом испуганно перевела луч фонаря на нее. Камень уже лежал в ее руке, готовый к атаке.
Звери оказались на деле довольно мелкими. Маленькими, рыженькими, пушистыми. Тут и третий спрыгнул на землю рядышком. Он приземлился прямо в круг света, так что Рэндом разглядела его очень отчетливо.
Зверек мягко приземлился, повернулся и вместе с первыми двумя медленно, но целеустремленно двинулся к Рэндом.
Она не трогалась с места. Она не выпускала камень из рук, но начала колебаться: очень уж зверьки, в которых она приготовилась его бросать, походили на белок. Мягкие, теплые, пушистые, неотличимые от белок зверьки приближались к ней довольно зловещей походкой.
Рэндом направила свет прямо в глаза первому. Тот испустил агрессивное, полное угрозы, скрипучее ворчание. В передней лапке он держал маленький полуистлевший, сырой лоскуток розового полотенца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53