Рэндом угрожающе помахала в воздухе своим камнем, однако на белку, приближающуюся к ней с розовым лоскутком полотенца, это не произвело ни малейшего впечатления.
Рэндом попятилась на шаг, недоумевая, что же теперь делать. Если бы к ней приближались клокочущие яростью злобные твари со сверкающими клыками, она без колебаний бросилась бы в атаку, но вот как быть, если на тебя грозно наступает шеренга белок, она просто не знала.
Она отступила еще на шаг: с правого фланга ее начала обходить вторая белка. С чашкой в лапках. Нет, не с настоящей чашкой, а с чашечкой от желудя. Третья пока держалась поодаль. Что там у нее в лапках? Похоже, клочок грязной бумаги, решила Рэндом.
Отступив еще на шаг, девочка споткнулась о корень и растянулась на земле – хорошо хоть, упала не лицом в грязь, а на спину.
Первая белка немедля ринулась вперед и, с холодной решимостью в глазах и лоскутком мокрого розового полотенца наготове, прыгнула ей на живот.
Рэндом попыталась вскочить, но, едва дернувшись, замерла. Белка на ее животе испуганно встрепенулась, что, в свою очередь, напугало Рэндом. Белка застыла, уцепившись коготками за кожу Рэндом под мокрой рубашкой. Потом медленно, дюйм за дюймом, поползла по ее лицу, остановилась и протянула ей лоскуток полотенца.
Ее крошечные блестящие глазки почти загипнотизировали Рэндом. Настойчиво вереща, белка снова и снова протягивала ей полотенце до тех пор, пока Рэндом не взяла его неуверенно. Она была совершенно сбита с толку. По лицу ее стекали струйки дождя и грязи, а верхом на ней сидела белка. Девочка утерла глаза кусочком полотенца.
Торжествующе пискнув, белка схватила полотенце, соскочила с Рэндом, вприпрыжку унеслась в темноту, взлетела на дерево и нырнула в дупло, где и уселась, закурив сигарету.
Тем временем Рэндом пыталась отбиться от двух других белок – с желудевой чашечкой, полной дождевой воды, и бумажкой. Изловчившись, она перевернулась на живот.
– Нет! – крикнула она. – Убирайтесь прочь!
Белки испуганно отпрянули, но тут же вновь бросились к Рэндом. Та с криком швырнула в них свой камень. Белки отшатнулись, нерешительно обежали вокруг нее. Потом одна кинулась к ней, сунула ей в руку свой желудь и ускакала в ночь. Вторая постояла секунду, положила свою бумажку на траву перед Рэндом и тоже исчезла.
Рэндом снова была одна. Она неуверенно поднялась на ноги, подобрала свой камень и посылку, потом подумала и подобрала бумажку, которая так отсырела, что трудно было разобрать, в каком качестве она начала свой жизненный путь. Скорее всего это был обрывок журнала для пассажиров космических лайнеров.
Пока Рэндом пыталась понять, что же это все значит, на поляну, где она стояла, вышел человек, поднял к плечу устрашающего вида бластер и застрелил ее.
В двух или трех милях от нее Артур отчаянно карабкался вверх по склону холма.
Собрался он быстро: только забежал домой за фонарем. Не электрическим – единственный электрический фонарик в деревне взяла с собой Рэндом. Этот походил на штормовую лампу: перфорированный металлический цилиндр из кузницы Стриндера, внутри которого находились сосуд с горючим рыбьим жиром и фитиль из скрученного пучка сухой травы; сверху цилиндр был обернут прозрачной пленкой из кишок Абсолютно Нормального Зверя.
И вот фонарь потух.
Несколько секунд Артур бестолково крутил его в руках. Ясное дело, не стоило и пытаться зажечь его в разгар грозы, хотя попытка не пытка… И все же оживить фонарь не удалось.
Что теперь? Дело ясное, что дело дохлое. Мало того, что промок насквозь, так вдобавок остался без огня в кромешной тьме.
На долю секунды он чуть не ослеп от света, потом вновь оказался в кромешной тьме.
И все же свет молнии помог ему угадать, где он – почти у вершины холма. Стоит подняться еще немного, и… ну там будет видно, что делать дальше.
Он пополз вперед и вверх.
Через несколько минут, задыхаясь, он понял, что долез до вершины. Внизу брезжило неясное свечение. Он не знал, что это, и, честно говоря, знать не хотел. Но теперь надо было превозмочь страх и спускаться вниз. Ничего больше не оставалось.
Струя смертоносного света прошла сквозь Рэндом, а вслед за ней – и сам стрелявший. Не обратив ни малейшего внимания на девочку, сквозь которую буквально просочился, он бросился к своей жертве – кому-то, стоявшему прямо за спиной у Рэндом. Когда девочка оглянулась, тип с бластером, наклонившись к убитому, рылся у него в карманах.
Изображение на миг застыло – и исчезло, чтобы секундой спустя смениться двумя рядами белоснежных зубов в обрамлении огромных, сочных, ярко-алых губ. Сгустившаяся из воздуха исполинская голубая щетка начала, разбрызгивая белую пену, полировать зубы.
Рэндом захлопала глазами – и вдруг догадалась.
Реклама.
Человек, застреливший ее, был частью топографического фильма. Должно быть, она подошла совсем близко к месту катастрофы. Судя по всему, отдельные корабельные системы оказались более живучими, чем ожидалось.
Следующие полмили дались ей с большим трудом. Теперь ей приходилось бороться не только с холодом, дождем и ночью, но и с разлаженными развлекательными системами лайнера. Вокруг нее то и дело сталкивались и взрывались, озаряя всю округу багровым огнем, звездолеты, ракетные автомобили и аэропланы, потрепанные жизнью мужчины в чудных широкополых шляпах пробегали сквозь нее, размахивая зловещими бутылками, а объединенный хор и оркестр Галлапольской Государственной Оперы исполнил марш анджакватских гвардейцев из IV акта оперы Ригзара «Плюмгумбрюм Вунтский» на полянке слева от нее.
И вдруг она очутилась на краю зловещего кратера с оплавленными краями. Пахнуло теплом: объект в центре кратера, вначале показавшийся ей гигантским комком хорошо прожеванной жвачки – то были останки огромного корабля, – до сих пор не остыл.
Довольно долго она стояла, не сводя глаз с кратера, потом, обогнув его, пошла дальше. Теперь она уже не знала, чего ищет; просто ей хотелось уйти подальше от этого ужаса.
Дождь начинал понемногу стихать, и все же было отчаянно сыро. Поскольку Рэндом не знала, что находится в посылке – возможно, что-то хрупкое, боящееся сырости, – она решила найти место посуше и там уж ее вскрыть. Оставалось лишь надеяться, что она не разбила содержимое коробки, когда упала.
Она посветила фонариком по сторонам: луч высвечивал редкие хилые, изломанные деревья. Чуть поодаль виднелась скала, к которой она и направилась в надежде найти укрытие. Повсюду вокруг нее виднелись обломки, отлетевшие от корабля еще до того, как он взорвался окончательно и бесповоротно.
Отойдя от кратера на две или три сотни ярдов, она наткнулась на ошметки какого-то рыхлого розового материала: изодранные, пропитавшиеся водой, раскиданные по деревьям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Рэндом попятилась на шаг, недоумевая, что же теперь делать. Если бы к ней приближались клокочущие яростью злобные твари со сверкающими клыками, она без колебаний бросилась бы в атаку, но вот как быть, если на тебя грозно наступает шеренга белок, она просто не знала.
Она отступила еще на шаг: с правого фланга ее начала обходить вторая белка. С чашкой в лапках. Нет, не с настоящей чашкой, а с чашечкой от желудя. Третья пока держалась поодаль. Что там у нее в лапках? Похоже, клочок грязной бумаги, решила Рэндом.
Отступив еще на шаг, девочка споткнулась о корень и растянулась на земле – хорошо хоть, упала не лицом в грязь, а на спину.
Первая белка немедля ринулась вперед и, с холодной решимостью в глазах и лоскутком мокрого розового полотенца наготове, прыгнула ей на живот.
Рэндом попыталась вскочить, но, едва дернувшись, замерла. Белка на ее животе испуганно встрепенулась, что, в свою очередь, напугало Рэндом. Белка застыла, уцепившись коготками за кожу Рэндом под мокрой рубашкой. Потом медленно, дюйм за дюймом, поползла по ее лицу, остановилась и протянула ей лоскуток полотенца.
Ее крошечные блестящие глазки почти загипнотизировали Рэндом. Настойчиво вереща, белка снова и снова протягивала ей полотенце до тех пор, пока Рэндом не взяла его неуверенно. Она была совершенно сбита с толку. По лицу ее стекали струйки дождя и грязи, а верхом на ней сидела белка. Девочка утерла глаза кусочком полотенца.
Торжествующе пискнув, белка схватила полотенце, соскочила с Рэндом, вприпрыжку унеслась в темноту, взлетела на дерево и нырнула в дупло, где и уселась, закурив сигарету.
Тем временем Рэндом пыталась отбиться от двух других белок – с желудевой чашечкой, полной дождевой воды, и бумажкой. Изловчившись, она перевернулась на живот.
– Нет! – крикнула она. – Убирайтесь прочь!
Белки испуганно отпрянули, но тут же вновь бросились к Рэндом. Та с криком швырнула в них свой камень. Белки отшатнулись, нерешительно обежали вокруг нее. Потом одна кинулась к ней, сунула ей в руку свой желудь и ускакала в ночь. Вторая постояла секунду, положила свою бумажку на траву перед Рэндом и тоже исчезла.
Рэндом снова была одна. Она неуверенно поднялась на ноги, подобрала свой камень и посылку, потом подумала и подобрала бумажку, которая так отсырела, что трудно было разобрать, в каком качестве она начала свой жизненный путь. Скорее всего это был обрывок журнала для пассажиров космических лайнеров.
Пока Рэндом пыталась понять, что же это все значит, на поляну, где она стояла, вышел человек, поднял к плечу устрашающего вида бластер и застрелил ее.
В двух или трех милях от нее Артур отчаянно карабкался вверх по склону холма.
Собрался он быстро: только забежал домой за фонарем. Не электрическим – единственный электрический фонарик в деревне взяла с собой Рэндом. Этот походил на штормовую лампу: перфорированный металлический цилиндр из кузницы Стриндера, внутри которого находились сосуд с горючим рыбьим жиром и фитиль из скрученного пучка сухой травы; сверху цилиндр был обернут прозрачной пленкой из кишок Абсолютно Нормального Зверя.
И вот фонарь потух.
Несколько секунд Артур бестолково крутил его в руках. Ясное дело, не стоило и пытаться зажечь его в разгар грозы, хотя попытка не пытка… И все же оживить фонарь не удалось.
Что теперь? Дело ясное, что дело дохлое. Мало того, что промок насквозь, так вдобавок остался без огня в кромешной тьме.
На долю секунды он чуть не ослеп от света, потом вновь оказался в кромешной тьме.
И все же свет молнии помог ему угадать, где он – почти у вершины холма. Стоит подняться еще немного, и… ну там будет видно, что делать дальше.
Он пополз вперед и вверх.
Через несколько минут, задыхаясь, он понял, что долез до вершины. Внизу брезжило неясное свечение. Он не знал, что это, и, честно говоря, знать не хотел. Но теперь надо было превозмочь страх и спускаться вниз. Ничего больше не оставалось.
Струя смертоносного света прошла сквозь Рэндом, а вслед за ней – и сам стрелявший. Не обратив ни малейшего внимания на девочку, сквозь которую буквально просочился, он бросился к своей жертве – кому-то, стоявшему прямо за спиной у Рэндом. Когда девочка оглянулась, тип с бластером, наклонившись к убитому, рылся у него в карманах.
Изображение на миг застыло – и исчезло, чтобы секундой спустя смениться двумя рядами белоснежных зубов в обрамлении огромных, сочных, ярко-алых губ. Сгустившаяся из воздуха исполинская голубая щетка начала, разбрызгивая белую пену, полировать зубы.
Рэндом захлопала глазами – и вдруг догадалась.
Реклама.
Человек, застреливший ее, был частью топографического фильма. Должно быть, она подошла совсем близко к месту катастрофы. Судя по всему, отдельные корабельные системы оказались более живучими, чем ожидалось.
Следующие полмили дались ей с большим трудом. Теперь ей приходилось бороться не только с холодом, дождем и ночью, но и с разлаженными развлекательными системами лайнера. Вокруг нее то и дело сталкивались и взрывались, озаряя всю округу багровым огнем, звездолеты, ракетные автомобили и аэропланы, потрепанные жизнью мужчины в чудных широкополых шляпах пробегали сквозь нее, размахивая зловещими бутылками, а объединенный хор и оркестр Галлапольской Государственной Оперы исполнил марш анджакватских гвардейцев из IV акта оперы Ригзара «Плюмгумбрюм Вунтский» на полянке слева от нее.
И вдруг она очутилась на краю зловещего кратера с оплавленными краями. Пахнуло теплом: объект в центре кратера, вначале показавшийся ей гигантским комком хорошо прожеванной жвачки – то были останки огромного корабля, – до сих пор не остыл.
Довольно долго она стояла, не сводя глаз с кратера, потом, обогнув его, пошла дальше. Теперь она уже не знала, чего ищет; просто ей хотелось уйти подальше от этого ужаса.
Дождь начинал понемногу стихать, и все же было отчаянно сыро. Поскольку Рэндом не знала, что находится в посылке – возможно, что-то хрупкое, боящееся сырости, – она решила найти место посуше и там уж ее вскрыть. Оставалось лишь надеяться, что она не разбила содержимое коробки, когда упала.
Она посветила фонариком по сторонам: луч высвечивал редкие хилые, изломанные деревья. Чуть поодаль виднелась скала, к которой она и направилась в надежде найти укрытие. Повсюду вокруг нее виднелись обломки, отлетевшие от корабля еще до того, как он взорвался окончательно и бесповоротно.
Отойдя от кратера на две или три сотни ярдов, она наткнулась на ошметки какого-то рыхлого розового материала: изодранные, пропитавшиеся водой, раскиданные по деревьям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53