А Аввакуму казалось, что он по-прежнему видит кремовую розу, и, так как этот цветок всегда очень нравился ему, он продолжал неотрывно глядеть на балкон.
— Сали, — сказал он и нетерпеливо передернул плечами, — не стоит особенно драить ботинки. Внутри все равно не видно!
— Я же еще не начинал! — засмеялся Сали.
— Ничего. — Аввакум махнул рукой. — В следующий раз почистишь!
Он встал, сунул в руку Сали монету и выскочил на улицу. Мальчик, разинув от удивления рот, глядел ему вслед.
Неизвестно. как это получилось, но они встретились точно в центре скверика с фонтаном. Разумеется, это произошло совершенно случайно Сия обходила бассейн с западной стороны, а Аввакум — с восточной Если бы дорожки не пересекались, они бы, вероятно, не встретились При этом ни один из них, казалось, не подозревал о присутствии другого. Они с увлечением наблюдали затейливую игру водяных струй. Столкнувшись с Аввакумом. Сия очень удивилась. Она даже покраснела, и ему показалось, что перед ним уже не роза, а алый мак.
— Ах! — воскликнула она. — Какими судьбами? Вот так встреча! Аввакум, у которого всегда был наготове подходящий к случаю ответ, на этот раз промолчал.
Они вспомнили наконец, что забыли поздороваться, и поспешили пожать друг другу руки. Сия почему-то была очень смущена. Здороваясь, Аввакум успел заглянуть ей в лицо. Глаза ее как будто улыбались, но в глубине были невеселы, и от этого улыбка ее вышла довольно грустной. Заметил он и легкие тени под глазами, и маленькие складки у рта, и то, что у нее подрагивали губы — как крылья бабочки, перед тем как ей взлететь. «Так дрожат губы у плачущего ребенка, когда он старается засмеяться» — подумал Аввакум.
— Я в отпуску, — сказала Сия и отвернулась.
— Знаю, — кивнул Аввакум и тоже отвел взгляд в сторону.
Они обошли вокруг бассейна, облицованного цветной плиткой. Все так же журчала вода фонтана, но они уже не обращали на нее внимания.
— Я знаю, что ты в отпуску, — повторил Аввакум. — Ведь мы же договорились взять отпуск в одно время, не так ли?
Она не ответила, только тихонько вздохнула. Собственно, вздох она сразу же оборвала. Аввакум мог побиться об заклад, что глаза ее влажны. «Так обрывается вздох, когда на глаза набегают слезы», — подумал он и небрежным тоном спросил:
— А ты видела нашего общего знакомого?
И так как она медлила с ответом, Аввакум пришел ей на помощь, уточнив.
— С понедельника не видела?
— Я больше не намерена его видеть, — с недовольным видом бросила она.
Фонтан вдруг зажурчал как-то особенно весело.
— До чего милы эти розовые фасады домов! Они мне очень нравятся.
— Серьезно? — усомнилась Сия. — Но ведь три месяца назад ты был другого мнения. Ты твердил, что они безобразны, что они напоминают развешанное белье! Помнишь?
— Что-то не припоминаю, — сказал Аввакум и засмеялся.
Я тоже нахожу, что они красивы. — Сия сказала это с какой-то особой нежностью в голосе. Потом она спросила, как в былое время: — Хочешь, пройдемся по парку?
А почему бы и нет? — обрадовался Аввакум. И он, как когда-то, взял Сию под руку и наклонился к ее уху:
— Через пятнадцать минут у меня заседание в Институте археологии. Давай встретимся завтра, идет?
Сия пожала плечами, но потом улыбнулась и сказала:
— Хорошо.
11
— Итак, — заговорил полковник Манов. — я прочел оба ваши доклада, и, как мне кажется, у меня тоже теперь есть некоторое представление об этой темной истории. — Он взглянул в сторону Аввакума, помолчал немного и продолжал: — Кроме того, мною получены дополнительные сведения, которые полностью подкрепляют тезис капитана Ковачева. А именно: в ночь с двадцать второго на двадцать третье августа учитель Методий Парашкевов совершит покушение на милицейского постового старшину Стояна Сгоименова, и тогда же Методий Парашкевов разбил окно в помещении военно-геологического пункта и похитил стратегически важную схему и две тысячи левов… Товарищу Аввакуму Заховв, который все еще сомневается в виновности Методия Парашкевова, теперь необходимо учесть: экспертиза установила, что на кусках разбитого стекла есть отпечатки пальцев учителя; на окурке сигареты тоже эти отпечатки; кроме того, окурок был затоптан его ботинком. Эти бесспорные факты вместе с другими доказательствами — рассказ милицейского старшины, полотенце и хлороформ — создают ясное и твердое убеждение, которое, я еще раз повторяю, полностью совпадает с выводами капитана Слави Ковачева. Неискренность Методия Парашкевова во время первого допроса, то есть его желание версией о ночной прогулке ввести следственные органы в заблуждение, надо расценивать как первую попытку преступника ускользнуть от обвинения. Меня удивляет лишь то, позволю себе заметить, что такой опытный работник, как товарищ Аввакум Захов, не сумел вовремя сориентироваться в этой сравнительно простой обстановке!
— Это иногда случается! — весело рассмеявшись, заметил Слави Ковачев.
— Смеяться здесь нечему, — нахмурившись, сказал полковник. Переведя взгляд на Аввакума Захова, он озабоченно спросил: — Как же это вы не заметили столь очевидные факты?
Аввакум попросил разрешения закурить, жадно затянулся несколько раз и, помолчав немного, ответил:
— Вся эта история гораздо более запутанна и более темна, чем это кажется моему коллеге Слави Ковачеву. Нет ничего проще, чем, основываясь лишь на нескольких фактах, обвинить человека в смертном грехе. Гораздо труднее установить истину, особенно когда кажущиеся бесспорными доказательства толкают следствие на ложный путь.
— Бесспорные доказательства — для него «ложный путь»! — Слави Ковачев развел руками.
— Вы его не перебивайте!
Полковник снова нахмурился. В последнее время он старался не курить — у него было неблагополучно с кровяным давлением, да и застарелая язва давала себя знать. Но на этот раз не выдержал: порывшись в ящике стола и найдя среди бумаг сигарету, с удовольствием закурил, воспользовавшись спичкой, которую поднес ему Аввакум.
— Пусть мой коллега Слави Ковачев воспроизведет происшествие так, как ему подсказывает воображение, — настаивал Аввакум. — Тогда я укажу, где он совершенно очевидно допускает серьезные ошибки. И вы увидите, что картина не так проста, как это может показаться на первый взгляд.
Полковник уселся поудобнее в кресле и с видимым удовольствием снова затянулся.
— Что ж, раз товарищу Захову не ясна картина происшествия, я ее воспроизведу так, как было на самом деле! — начал в довольно высоком регистре Слави Ковачев. Прищурив глаза, он продолжал: — Случилось это после полуночи, между часом и двумя. Методий Парашкевов возвращается из Змеицы. Змеица — место страшное, куда не всякий отважится пойти в ночное время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48