Скорее всего, на артиллерийскую батарею. Йозеф поднял бинокль, но было уже поздно. Противника было видно и так. Это оказалась не артиллерийская батарея, а те самые русские танки, отсутствию которых он удивлялся в течение последних трех дней. Непривычного вида русские машины, окрашенные в пятнисто-зеленый цвет, неожиданно выскочили из перелеска на правом фланге примерно в километре от шоссе и на полной скорости уже мчались к его колонне. Это были танки какой-то совершенно новой конструкции. Корпуса с наклонными бронелистами и несколько вытянутые округлые, явно литые, башни с длинноствольными пушками, судя по всему, никак не менее чем 57-мм, а скорее даже и 76-мм.
— Ахтунг! Русские танки на правом фланге! Развернуться для отражения атаки! — крикнул Йозеф в микрофон рации, а затем уже по внутреннему переговорному устройству отдал команду своему экипажу. — Хорст, попытайся укрыться за сгоревшими танками. Хьюго, давай бронебойный!
Pz-IV, считавшийся танком поддержки, не предназначался для борьбы с бронетехникой противника. Для этого существовали линейные машины — Pz-III с длинноствольными 50-мм орудиями. Да и вообще, бороться с танками считалось делом артиллерии и пикирующих бомбардировщиков, а не самих панцерваффе. Каждый немецкий солдат знал, что «Танки с танками не воюют!» Но все равно в боекомплекте Pz-IV имелись кумулятивные бронебойные снаряды. А что касается короткого ствола, то кумулятивному снаряду излишняя скорость даже вредна.
Йозеф, конечно, пожалел, что рядом нет линейных Pz-III или, еще лучше, противотанкового дивизиона с 37-мм пушками РаК-35/36. Но все равно бой как бой — русских машин только десять, почти двухкратное превосходство. Тем более, что позади идут бронетранспортеры с панцергренадерами, а противник вроде не имеет пехотного прикрытия. Единственное опасение внушали длинные и мощные стволы пушек у этих новых русских танков.
— Вольф, ответьте Визелю-9, прием, — гауптштурмфюрер вызвал по радио командование.
— Визель-9, Вольф на связи, — сквозь шум помех донесся голос штабного радиста.
— Визель-9 Вольфу! Мы атакованы десятью русскими танками новой конструкции. Вступаем в бой.
— Вольф Визелю-9! Возможно, это новые танки Т-34. Сегодня русские предприняли попытку контрудара. Направление и цели контрудара пока не ясны. Ваша задача уничтожить прорвавшиеся силы противника или, как минимум, не дать им перерезать шоссе. Подкрепление должно подойти быстро, за вами по шоссе следует пехотная дивизия.
— Визель-9 Вольфу! Не беспокойтесь, сейчас расколотим большевиков в пять минут.
— Вольф Визелю-9! В обязательном порядке захватите хоть один образец русского танка, хотя бы поврежденный. По окончании боя ваша рота должна усилить оборону выдвигающейся к вам пехотной дивизии. Да поможет вам бог! Хайль Гитлер!
— Хайль Гитлер! Конец связи.
Противник был еще далеко, хотя и двигался с большой скоростью. Йозеф знал, что русские любят скоростные танки, но считал это весьма странным на фоне общей медлительности русской армии, ходящей пешком пехоты и артиллерии, которую с черепашьей скоростью тянули тракторы или конные упряжки. Ради скорости они жертвуют броней, в то время как перед вторжением в Россию на немецких танках установили дополнительное навесное бронирование. А новая версия Pz-IVF уже имела 50-мм лобовую и 30-мм бортовую броню. На большой дистанции можно было уже не слишком опасаться 45-мм противотанковых пушек, равно как и орудий БТ и Т-26. Однако, учитывая появление модернизированных версий русских «сорокапяток», даже эта броня уже казалась недостаточной. И все равно, встречи с русскими танками до этого момента фон Блицман особенно не боялся. Теперь, увидев их, он уже не был столь уверен, но все равно, не сомневаясь, приказал вступить в бой.
25 июня 1941 года. Шоссе Каунас—Даугавпилс.
Взгляд через командирский перископ Т-34М
Гвардии капитан Терехов на полной скорости вел свою роту через поле к виднеющимся на шоссе немецким танкам. Новенькие Т-34М неслись через борозды, расшвыривая в стороны черные комья рыхлой земли. Вот наконец-то бой. Капитан долго ждал этого момента. Почти три дня офицеры и солдаты с тревогой слушали сообщения о том, что советские войска «с боями отступают на заранее подготовленные рубежи». Что это значило? Стратегический замысел Ставки или поражение? 3-й механизированный корпус скрытно сменил дислокацию в ночь с 21-го на 22-е июня, буквально за несколько часов до начала войны переместившись из полевого лагеря в леса под Даугавпилсом. Трое суток танкисты прятались вместе со своей техникой вдоль просек. Но вот ночью пришел приказ о начале наступления, и притаившаяся в лесной чаще стальная лавина пришла в движение. Во фланг немецких войск, сокрушая все на своем пути, врезался стальной кулак из двух механизированных корпусов. Немцы не ожидали столь сокрушительного флангового удара. В соответствии с нарисованными на штабных картах красными стрелочками клинья танковых и мотострелковых дивизий ворвались в немецкий тыл, подрубив под основание устремившуюся на север синюю стрелу немецкой 4-й танковой группы.
Вот и здесь на шоссе всего сорок минут назад головной дозор в составе танковой и мотострелковой рот сжег какую-то немецкую колонну, двигавшуюся в сторону Даугавпилса. Шоссе достаточно важное, по нему должны практически непрерывно идти войска противника для усиления сосредоточивающейся под Крустпилсом немецкой 4-й танковой группы — основной ударной силы группы армий «Север». Достигнув Западной Двины, немцы несколько приостановили наступление, подтягивая тылы и укрепляя фланги перед форсированием реки и предстоящим броском дальше на север. Они планировали, форсировав Западную Двину, повернуть на северо-восток к Пскову, чтобы окружить узел обороны под Даугавпилсом и сосредоточенную там крупную группировку наших войск. После этого дорога в направлении Новгорода и Ленинграда была бы для врага открыта. Но немецкое командование не учло того, что русские могут не только обороняться, но и наступать. И не растянутыми на многие километры стрелковыми дивизиями, как было на границе, а сжатыми на узких направлениях стальными кулаками механизированных корпусов.
Расстояние до немецких танков сокращалось. Противник явно заметил приближающиеся тридцатьчетверки и разворачивался для боя. Длинноствольные пушки Ф-32 позволяли русским экипажам открывать огонь начиная с дистанции в километр, а то и полтора и, по возможности, не вступать в ближний бой. А с такого расстояния можно противостоять и превосходящим силам врага, используя свое преимущество в скорости для выбора дистанции.
Но в данном случае это не было даже настоящим количественным превосходством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
— Ахтунг! Русские танки на правом фланге! Развернуться для отражения атаки! — крикнул Йозеф в микрофон рации, а затем уже по внутреннему переговорному устройству отдал команду своему экипажу. — Хорст, попытайся укрыться за сгоревшими танками. Хьюго, давай бронебойный!
Pz-IV, считавшийся танком поддержки, не предназначался для борьбы с бронетехникой противника. Для этого существовали линейные машины — Pz-III с длинноствольными 50-мм орудиями. Да и вообще, бороться с танками считалось делом артиллерии и пикирующих бомбардировщиков, а не самих панцерваффе. Каждый немецкий солдат знал, что «Танки с танками не воюют!» Но все равно в боекомплекте Pz-IV имелись кумулятивные бронебойные снаряды. А что касается короткого ствола, то кумулятивному снаряду излишняя скорость даже вредна.
Йозеф, конечно, пожалел, что рядом нет линейных Pz-III или, еще лучше, противотанкового дивизиона с 37-мм пушками РаК-35/36. Но все равно бой как бой — русских машин только десять, почти двухкратное превосходство. Тем более, что позади идут бронетранспортеры с панцергренадерами, а противник вроде не имеет пехотного прикрытия. Единственное опасение внушали длинные и мощные стволы пушек у этих новых русских танков.
— Вольф, ответьте Визелю-9, прием, — гауптштурмфюрер вызвал по радио командование.
— Визель-9, Вольф на связи, — сквозь шум помех донесся голос штабного радиста.
— Визель-9 Вольфу! Мы атакованы десятью русскими танками новой конструкции. Вступаем в бой.
— Вольф Визелю-9! Возможно, это новые танки Т-34. Сегодня русские предприняли попытку контрудара. Направление и цели контрудара пока не ясны. Ваша задача уничтожить прорвавшиеся силы противника или, как минимум, не дать им перерезать шоссе. Подкрепление должно подойти быстро, за вами по шоссе следует пехотная дивизия.
— Визель-9 Вольфу! Не беспокойтесь, сейчас расколотим большевиков в пять минут.
— Вольф Визелю-9! В обязательном порядке захватите хоть один образец русского танка, хотя бы поврежденный. По окончании боя ваша рота должна усилить оборону выдвигающейся к вам пехотной дивизии. Да поможет вам бог! Хайль Гитлер!
— Хайль Гитлер! Конец связи.
Противник был еще далеко, хотя и двигался с большой скоростью. Йозеф знал, что русские любят скоростные танки, но считал это весьма странным на фоне общей медлительности русской армии, ходящей пешком пехоты и артиллерии, которую с черепашьей скоростью тянули тракторы или конные упряжки. Ради скорости они жертвуют броней, в то время как перед вторжением в Россию на немецких танках установили дополнительное навесное бронирование. А новая версия Pz-IVF уже имела 50-мм лобовую и 30-мм бортовую броню. На большой дистанции можно было уже не слишком опасаться 45-мм противотанковых пушек, равно как и орудий БТ и Т-26. Однако, учитывая появление модернизированных версий русских «сорокапяток», даже эта броня уже казалась недостаточной. И все равно, встречи с русскими танками до этого момента фон Блицман особенно не боялся. Теперь, увидев их, он уже не был столь уверен, но все равно, не сомневаясь, приказал вступить в бой.
25 июня 1941 года. Шоссе Каунас—Даугавпилс.
Взгляд через командирский перископ Т-34М
Гвардии капитан Терехов на полной скорости вел свою роту через поле к виднеющимся на шоссе немецким танкам. Новенькие Т-34М неслись через борозды, расшвыривая в стороны черные комья рыхлой земли. Вот наконец-то бой. Капитан долго ждал этого момента. Почти три дня офицеры и солдаты с тревогой слушали сообщения о том, что советские войска «с боями отступают на заранее подготовленные рубежи». Что это значило? Стратегический замысел Ставки или поражение? 3-й механизированный корпус скрытно сменил дислокацию в ночь с 21-го на 22-е июня, буквально за несколько часов до начала войны переместившись из полевого лагеря в леса под Даугавпилсом. Трое суток танкисты прятались вместе со своей техникой вдоль просек. Но вот ночью пришел приказ о начале наступления, и притаившаяся в лесной чаще стальная лавина пришла в движение. Во фланг немецких войск, сокрушая все на своем пути, врезался стальной кулак из двух механизированных корпусов. Немцы не ожидали столь сокрушительного флангового удара. В соответствии с нарисованными на штабных картах красными стрелочками клинья танковых и мотострелковых дивизий ворвались в немецкий тыл, подрубив под основание устремившуюся на север синюю стрелу немецкой 4-й танковой группы.
Вот и здесь на шоссе всего сорок минут назад головной дозор в составе танковой и мотострелковой рот сжег какую-то немецкую колонну, двигавшуюся в сторону Даугавпилса. Шоссе достаточно важное, по нему должны практически непрерывно идти войска противника для усиления сосредоточивающейся под Крустпилсом немецкой 4-й танковой группы — основной ударной силы группы армий «Север». Достигнув Западной Двины, немцы несколько приостановили наступление, подтягивая тылы и укрепляя фланги перед форсированием реки и предстоящим броском дальше на север. Они планировали, форсировав Западную Двину, повернуть на северо-восток к Пскову, чтобы окружить узел обороны под Даугавпилсом и сосредоточенную там крупную группировку наших войск. После этого дорога в направлении Новгорода и Ленинграда была бы для врага открыта. Но немецкое командование не учло того, что русские могут не только обороняться, но и наступать. И не растянутыми на многие километры стрелковыми дивизиями, как было на границе, а сжатыми на узких направлениях стальными кулаками механизированных корпусов.
Расстояние до немецких танков сокращалось. Противник явно заметил приближающиеся тридцатьчетверки и разворачивался для боя. Длинноствольные пушки Ф-32 позволяли русским экипажам открывать огонь начиная с дистанции в километр, а то и полтора и, по возможности, не вступать в ближний бой. А с такого расстояния можно противостоять и превосходящим силам врага, используя свое преимущество в скорости для выбора дистанции.
Но в данном случае это не было даже настоящим количественным превосходством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75