Присмотревшись, Манфред заметил в примыкающем к хутору фруктовом саду замаскированные русские танки необычной конструкции и, поскольку они были у него прямо по курсу, начал пикирование.
Неожиданно на башне одной из русских машин засверкали вспышки пулемета и к бомбардировщику потянулись огненные струи трассеров. Манфред надеялся, что все же повезет, и пули его не зацепят. Но одна из пуль все же со звоном расколотила боковое стекло кабины. Находившийся в жутком напряжении, Манфред от неожиданности рванул рычаг выхода из пикирования. Автоматика тут же отцепила бомбу от держателя и привела в действие закрылки, выводя самолет из пике. Манфред не обратил внимания на пронесшийся по фюзеляжу машины глухой стук, как будто кто-то просил разрешения войти. Лишь над его головой со звоном разлетелось еще одно стекло.
По радио поступила команда прекратить бомбометание по хутору и атаковать русскую танковую колонну, двигающуюся по шоссе в нескольких километрах впереди. Однако на шоссе был виден только один идущий на большой скорости русский танк. Манфред почувствовал, что самолет ведет себя как-то не так. Судя по всему, повредило рули, хотя и незначительно. Основная бомба сброшена, а на петлявший по шоссе танк уже набросилась почти вся эскадрилья. «Штуки», встав в очередь, друг за другом заходили в пике. Вокруг танка гремели взрывы, но он все продолжал петлять между разрывами и воронками.
— Карл, что у нас с рулями?! Их сильно повредило?! — вызвал он по внутренней связи кормового стрелка, но ответа не последовало.
Манфред оглянулся через левое плечо и ужаснулся — пулеметная очередь прошила борт прямо около его кресла. Повернув голову дальше, он увидел, что в задней кабине разбито несколько стекол, а кормовой стрелок сидит без движения, безжизненно склонив голову вбок. Манфред принял решение возвращаться на свой аэродром.
— На связи Коршун-6! Убит бортстрелок, имею повреждения рулей направления. Возвращаюсь на базу, — доложил он по радио и осторожно начал разворот.
Далеко впереди показались силуэты двух русских самолетов. И тут же, подобно стервятникам, на легкую добычу бросились истребители прикрытия. Русские среагировали мгновенно. Они заложили крутой вираж и начали уходить, набирая скорость. Манфред развернул свой самолет на юго-запад и начал набирать высоту. Напоследок он посмотрел на своих товарищей, продолжающих охоту на русский танк. Но что это?! Или ему показалось?! С юга, со стороны солнца заходили для атаки русские истребители. Пока истребители прикрытия гоняются за парой самолетов, возомнив себя орлами, основные силы русских будут хозяйничать в небе, как в курятнике.
— Ахтунг! Русские со стороны солнца! — прокричал он по радио.
Но было уже поздно. Русские истребители ЛаГГ-3 начали пикирование на беззащитные немецкие штурмовики. Снаряды 20-мм скорострельных пушек ШВАК и 12.7-мм пулеметов БС прямо в воздухе рвали на части тихоходные Ju-87B. Немецкие самолеты пытались разворачиваться и уходить, отстреливаясь из кормовых пулеметов, но это было практически бесполезно.
Манфред, находившийся уже на достаточном расстоянии от воздушного побоища, не стал им долго любоваться, а поспешил уйти на максимальной скорости, которую мог выжать из своей машины. Через сорок минут он приземлился на своем аэродроме. Когда авиатехники уже вытащили из изрешеченной пулями кабины тело бортстрелка, на аэродром приземлились «Мессершмитты» Ме-109Е из элитного полка JG-53, прикрывавшие бомбардировочный штаффель. Это был один из самых опытных и прославленных истребительных полков Люфтваффе. Вот и сегодня эти парни вернулись с победой. Им удалось сбить один русский истребитель, хотя второй они так и не догнали. Из бомбардировщиков, кроме машины Манфреда, на аэродром никто так и не вернулся.
25 июня 1941 года. Шоссе Каунас—Даугавпилс.
В боевом отделении танка Т-34М.
Иван очнулся в полной темноте и полной тишине, если не считать монотонного гудения внутри собственного черепа. Голова раскалывалась от боли. Руки и лицо саднило. Вскоре он все же разглядел, что находится в танке на полу. Его руки и голова были перебинтованы. В темноте он увидел силуэты своих танкистов, находившихся на боевых местах. Люки были закрыты. Танк слегка дернулся, а затем сверху на пол бесшумно упала стреляная гильза. Заряжающий взял из боеукладки новый выстрел, похоже, осколочный. Танк снова качнулся и вновь еще одна дымящаяся стреляная гильза упала на пол, подпрыгнув от удара. Значит, экипаж ведет бой. Но все происходило в полной тишине. Иван понял, что его контузило взрывом бомбы.
Командовать не то что ротой, а даже танком в таком состоянии было невозможно. Капитан сел поудобнее на полу, но так, чтобы не мешать никому из членов экипажа действовать в тесноте боевого отделения. Слух возвращался к нему постепенно. В голове еще долго гудело. Звуки выстрелов звучали сначала отдаленно, потому уже более реалистично. А затем стихли.
— Бегут гады! Бегут! — послышался крик механика-водителя.
Взревел мотор, и танк рванулся вперед.
— Стой! — закричал наводчик. — Приказ удерживать позицию и не увлекаться преследованием. Впереди нас явно ждет противотанковая засада и мины.
— Командир очнулся! — обрадованно крикнул заряжающий, только по окончании боя заметив, что Иван уже сидит на полу с открытыми глазами.
Капитан встал, залез на свое место в башне и спросил:
— Хлопцы, что было, пока я в отключке лежал? Меня надолго вырубило?
— Да ненадолго, минут на пятнадцать, — ответил заряжающий.
— Бомба, что немец кинул, совсем рядом с машиной рванула. Нас аж подбросило. Думал, перевернет. Но ничего, обошлось. Промазал гад! А ты в тот момент по нему из пулемета лупил. А после взрыва рухнул в люк, прямо на пол.
— Мы думали, всё, погиб наш командир! Но посмотрели, дышит. Руки все в крови, на лбу ссадины. Йодом да спиртом все обработали, забинтовали. А тем временем немец в атаку попер.
— Лейтенант Семенов, комвзвода-один, взял на себя командование ротой. «Лаптежники» в основном пехоту на хуторе долбали, а затем развернулись и начали утюжить кого-то на шоссе. Похоже, что по шоссе к нам подкрепление шло. А потом появились наши истребители. Неожиданно. Со стороны солнца. Немцы врассыпную, а наши «ястребки» за ними. Расколошматили «лаптежников» и пошли на штурмовку наступающих немцев. Как по ним ударили с воздуха, так гансы сразу и побежали.
— Только лейтенант Семенов приказал их не преследовать, а оставаться на позиции. Он опасается мин и противотанковой засады.
— Он прав, — одобрил Иван действия лейтенанта. — Я бы на месте немцев именно так бы и поступил. Сами же видели, что у них там есть батарея 50-мм пушек. Поставить их в кустики, а своим танкам приказать мимо драпать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Неожиданно на башне одной из русских машин засверкали вспышки пулемета и к бомбардировщику потянулись огненные струи трассеров. Манфред надеялся, что все же повезет, и пули его не зацепят. Но одна из пуль все же со звоном расколотила боковое стекло кабины. Находившийся в жутком напряжении, Манфред от неожиданности рванул рычаг выхода из пикирования. Автоматика тут же отцепила бомбу от держателя и привела в действие закрылки, выводя самолет из пике. Манфред не обратил внимания на пронесшийся по фюзеляжу машины глухой стук, как будто кто-то просил разрешения войти. Лишь над его головой со звоном разлетелось еще одно стекло.
По радио поступила команда прекратить бомбометание по хутору и атаковать русскую танковую колонну, двигающуюся по шоссе в нескольких километрах впереди. Однако на шоссе был виден только один идущий на большой скорости русский танк. Манфред почувствовал, что самолет ведет себя как-то не так. Судя по всему, повредило рули, хотя и незначительно. Основная бомба сброшена, а на петлявший по шоссе танк уже набросилась почти вся эскадрилья. «Штуки», встав в очередь, друг за другом заходили в пике. Вокруг танка гремели взрывы, но он все продолжал петлять между разрывами и воронками.
— Карл, что у нас с рулями?! Их сильно повредило?! — вызвал он по внутренней связи кормового стрелка, но ответа не последовало.
Манфред оглянулся через левое плечо и ужаснулся — пулеметная очередь прошила борт прямо около его кресла. Повернув голову дальше, он увидел, что в задней кабине разбито несколько стекол, а кормовой стрелок сидит без движения, безжизненно склонив голову вбок. Манфред принял решение возвращаться на свой аэродром.
— На связи Коршун-6! Убит бортстрелок, имею повреждения рулей направления. Возвращаюсь на базу, — доложил он по радио и осторожно начал разворот.
Далеко впереди показались силуэты двух русских самолетов. И тут же, подобно стервятникам, на легкую добычу бросились истребители прикрытия. Русские среагировали мгновенно. Они заложили крутой вираж и начали уходить, набирая скорость. Манфред развернул свой самолет на юго-запад и начал набирать высоту. Напоследок он посмотрел на своих товарищей, продолжающих охоту на русский танк. Но что это?! Или ему показалось?! С юга, со стороны солнца заходили для атаки русские истребители. Пока истребители прикрытия гоняются за парой самолетов, возомнив себя орлами, основные силы русских будут хозяйничать в небе, как в курятнике.
— Ахтунг! Русские со стороны солнца! — прокричал он по радио.
Но было уже поздно. Русские истребители ЛаГГ-3 начали пикирование на беззащитные немецкие штурмовики. Снаряды 20-мм скорострельных пушек ШВАК и 12.7-мм пулеметов БС прямо в воздухе рвали на части тихоходные Ju-87B. Немецкие самолеты пытались разворачиваться и уходить, отстреливаясь из кормовых пулеметов, но это было практически бесполезно.
Манфред, находившийся уже на достаточном расстоянии от воздушного побоища, не стал им долго любоваться, а поспешил уйти на максимальной скорости, которую мог выжать из своей машины. Через сорок минут он приземлился на своем аэродроме. Когда авиатехники уже вытащили из изрешеченной пулями кабины тело бортстрелка, на аэродром приземлились «Мессершмитты» Ме-109Е из элитного полка JG-53, прикрывавшие бомбардировочный штаффель. Это был один из самых опытных и прославленных истребительных полков Люфтваффе. Вот и сегодня эти парни вернулись с победой. Им удалось сбить один русский истребитель, хотя второй они так и не догнали. Из бомбардировщиков, кроме машины Манфреда, на аэродром никто так и не вернулся.
25 июня 1941 года. Шоссе Каунас—Даугавпилс.
В боевом отделении танка Т-34М.
Иван очнулся в полной темноте и полной тишине, если не считать монотонного гудения внутри собственного черепа. Голова раскалывалась от боли. Руки и лицо саднило. Вскоре он все же разглядел, что находится в танке на полу. Его руки и голова были перебинтованы. В темноте он увидел силуэты своих танкистов, находившихся на боевых местах. Люки были закрыты. Танк слегка дернулся, а затем сверху на пол бесшумно упала стреляная гильза. Заряжающий взял из боеукладки новый выстрел, похоже, осколочный. Танк снова качнулся и вновь еще одна дымящаяся стреляная гильза упала на пол, подпрыгнув от удара. Значит, экипаж ведет бой. Но все происходило в полной тишине. Иван понял, что его контузило взрывом бомбы.
Командовать не то что ротой, а даже танком в таком состоянии было невозможно. Капитан сел поудобнее на полу, но так, чтобы не мешать никому из членов экипажа действовать в тесноте боевого отделения. Слух возвращался к нему постепенно. В голове еще долго гудело. Звуки выстрелов звучали сначала отдаленно, потому уже более реалистично. А затем стихли.
— Бегут гады! Бегут! — послышался крик механика-водителя.
Взревел мотор, и танк рванулся вперед.
— Стой! — закричал наводчик. — Приказ удерживать позицию и не увлекаться преследованием. Впереди нас явно ждет противотанковая засада и мины.
— Командир очнулся! — обрадованно крикнул заряжающий, только по окончании боя заметив, что Иван уже сидит на полу с открытыми глазами.
Капитан встал, залез на свое место в башне и спросил:
— Хлопцы, что было, пока я в отключке лежал? Меня надолго вырубило?
— Да ненадолго, минут на пятнадцать, — ответил заряжающий.
— Бомба, что немец кинул, совсем рядом с машиной рванула. Нас аж подбросило. Думал, перевернет. Но ничего, обошлось. Промазал гад! А ты в тот момент по нему из пулемета лупил. А после взрыва рухнул в люк, прямо на пол.
— Мы думали, всё, погиб наш командир! Но посмотрели, дышит. Руки все в крови, на лбу ссадины. Йодом да спиртом все обработали, забинтовали. А тем временем немец в атаку попер.
— Лейтенант Семенов, комвзвода-один, взял на себя командование ротой. «Лаптежники» в основном пехоту на хуторе долбали, а затем развернулись и начали утюжить кого-то на шоссе. Похоже, что по шоссе к нам подкрепление шло. А потом появились наши истребители. Неожиданно. Со стороны солнца. Немцы врассыпную, а наши «ястребки» за ними. Расколошматили «лаптежников» и пошли на штурмовку наступающих немцев. Как по ним ударили с воздуха, так гансы сразу и побежали.
— Только лейтенант Семенов приказал их не преследовать, а оставаться на позиции. Он опасается мин и противотанковой засады.
— Он прав, — одобрил Иван действия лейтенанта. — Я бы на месте немцев именно так бы и поступил. Сами же видели, что у них там есть батарея 50-мм пушек. Поставить их в кустики, а своим танкам приказать мимо драпать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75