Юрий почувствовал, как у него от ненависти спазм сжал горло.
— Ты чего, Юрок?
— Горло пересохло.
— Может, встанем, перекусим? — предложил Вадик.
— Давай, только выбери забегаловку получше. А то еще собачатинкой накормят.
Минут через пять они свернули к небольшому кафе со счастливым названием «Подкова». Беляши и сомнительного вида шашлыки их не вдохновили, поэтому ограничились десятком хот-догов и двойной порцией горячего кофе. Сидя у окна, Юрий с беспокойством посматривал на дорогу, он побаивался, как бы у Жучихина также не возникло желание перекусить. Поэтому он облегченно вздохнул, когда «десятка» подполковника промчалась мимо.
Они догнали ее около самого Зубова, Юрий попросил Вадима остановиться, не доезжая до поста таможенного контроля, и они притормозили в стороне от общего потока машин. К счастью, их было не так много, и уже через полчаса зеленая «десятка» пересекла границу суверенной Украины.
— Постой здесь, я сейчас, — сказал Астафьев Вадиму, озабоченно ковырявшемуся под открытым капотом.
Юрий подошел к самому старшему по званию на пропускном пункте, молодому черноглазому и черноусому инспектору.
— Добрый день, — сказал он и сразу протянул свое служебное удостоверение.
— Можно с вами поговорить?
— Конечно. Демченко, продолжай досмотр! — крикнул таможенник толстенькому шустрому прапорщику.
— Тебя как зовут? — спросил Юрий, сразу переходя на «ты», так как инспектор был явно его ровесником.
— Юрий. Юрий Морозов.
— О, тезка, значит. Сколько вам здесь платят?
— Да, считай, почти ничего! За такие деньги мы по идее только шлагбаум должны поднимать.
— Ясно.
— А у вас там как, в угро?
— Да точно так же, лишь бы с голоду не сдохли.
Астафьев решил, что прелюдия сыграна, и решил перейти к делу:
— Ты завтра здесь, случайно, не будешь работать?
— Случайно буду, а что?
— Повышение по службе получить хочешь?
Брови инспектора поползли наверх:
— А поконкретней?
— Видел сейчас зеленую «десятку» номер триста АО?
— Ну, она здесь часто мелькает. Подполковник в ней обычно раскатывает.
— Вот. У нас есть оперативные сведения, что этот самый подполковник, а также его шофер, прапор, что был за рулем, провозит через границу крупные партии героина.
Выражение лица таможенника стало более чем заинтересованным.
— Вот как! И это точно?
— Вполне. Могу даже подсказать где. У машины двойной бензобак, и добраться до тайника можно, разобрав полмашины.
Морозов пренебрежительно махнул рукой:
— Ну, это не проблема. Мои орлы «КамАЗы» потрошат, как карасей, любую машину тебе за полчаса разденут до скелета. Так, значит, сведения точные?
— Более чем. Информация от человека, который лично ему этот тайник сварганил, — слегка соврал Астафьев. — Завтра прапор поедет обратно, смотри, тезка, это твой шанс. Там не менее полкило героина.
Таможенник, прищурившись, размышлял о чем-то.
— А что ж ты в ОБНОН не обратился?
— Слишком долго. Они же будут выяснять, откуда информация и так далее, сам знаешь эти варианты.
— Ну ладно, — решился страж границы. — Попробую рискнуть. Только смотри, если это будет пустышка и никакого тайника там не будет! Я ведь твои данные запомнил, у меня память на такие вещи отработана.
Астафьев рассмеялся:
— Ну, если так, то имеешь полное право меня сдать тому прапору. Уж тогда он меня точно грохнет.
Тезки пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны. Вадик уже произвел осмотр машины и скучал за рулем под музыку все того же, предельно надоевшего Юрию, Рики Мартина.
— И за сколько мы добрались до этого Зубова? — спросил лейтенант.
— Ну, если вычесть перекусон, то за четыре с половиной часа.
— Ну вот, а мне говорили, туг как минимум шесть часов пути. Вадик, а слабо теперь этот же путь махнуть за четыре часа?
— Пристегнись получше, — посоветовал хозяин «вольво». — А то ненароком в форточку выдует.
Он нажал на педаль газа, и Юрий невольно захохотал, глядя на стремительно ускоряющуюся ленту шоссе. На секунду ему даже показалось, что сейчас машина оторвется от магистрали и рванет вверх, набирая высоту.
У самого Кривова судьба Подкинула Юрию еще один подарок. Как никогда сосредоточенный, почти непрерывно куривший Вадик не глядя открыл бардачок и на ощупь полез за очередной пачкой сигарет.
— О, — воскликнул он, вытаскивая пачку «Мальборо». — Я совсем забыл. Тут фотки с той нашей пьянки, поприкалывайся. — И протянул Астафьеву фирменный пакет «Кодак-экспресс».
Юрий открыл его и, посмотрев фотографии, хмыкнул:
— Это какие-то другие снимки.
Вадим мельком глянул на снимки и мотнул головой:
— Это другая пленка. Там еще одна есть.
Юрий, складывая фотографии в пакет, нечаянно рассыпал их и, чертыхнувшись, нагнулся и начал собирать с пола.
— Руки дырявые, заштопай, — посоветовал Вадик.
— Какие уж достались, такие достались. Я не виноват, что мне вместо рук ноги приделали.
Вадик хохотнул, а Юрий, укладывающий снимки, вдруг замер, рассматривая одну из фотографий. На ней два парня и две девчонки с веселыми, пьяными лицами валялись на полу. Снято было откуда-то сверху. Один из компании был Вадим, но не это привлекло внимание лейтенанта. Вся компания кувыркалась на ковре, очень похожем на тот, что Афонькин нашел на кладбище. Юрий перебрал все снимки, но фотография с таким ракурсом была единственной.
— Это где это ты так отрывался? — стараясь говорить как можно небрежней, спросил Астафьев.
— А, это мы как раз у Гусева гуляли. Так, просто завалились кодлой, у него эта хата свободная.
— А где же он живет? На отцовской даче?
— Нет, ты что. У него двухкомнатная на Щорса, а это дом на Достоевского.
Он одноэтажный, но там комнат шесть, не меньше. В каждой комнате сексодром, бар приличный — папина нычка, тот баб туда возит втихаря oт Зойки, ну и Гусенок сел папе на хвост.
— Понятно.
Юрий покосился на гонщика, но тот был полностью занят дорогой, машина шла не менее ста шестидесяти, и любая кочка могла им дорого обойтись. Тогда лейтенант незаметно сунул заинтересовавшую его фотографию себе под задницу и, отправив пакет в бардачок, вытащил второй, точно такой же. На этих снимках действительно была увековечена пьянка в честь приобретения «вольво», и часто встречающимся персонажем был сам Юрий Астафьев в обнимку с рыжей девушкой по имени Неля.
— Слушай, я возьму себе парочку фоток?
— Бери. Какие ты хочешь?
— Да вот эти, с Нелькой. А то припрет потом, скажет через девять месяцев: твой младенец, а я ей фотографии предъявлю, мол, ничего подобного быть не может, мы только обнимались.
Вадик захохотал, не отрывая глаз от трассы, и поэтому не видел, как вместе с этими фотографиями в кармане куртки Астафьева исчез еще один снимок.
До Кривова они добрались за четыре часа, и Вадик, сбросив скорость перед постом ГАИ, победно глянул на Астафьева:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83