— Есть, я выиграла! А тебе еще тренироваться и тренироваться. — Сгребла деньги. — Пойдем Геннадий, продавец ждет.
Но сразу уйти не удалось. Лохотронщик впал в невменяемое состояние и начал орать, чуть не брызгая слюной. Геннадий опустил сумки на землю и приготовился к драке. — И это называется знаменитая восточная невозмутимость? — с иронией спросила Сима. — Не умеешь играть, не берись! А взялся, так не ори, умей проигрывать. — Красный от гнева игрок сунул руку в карман, надо думать не за семечками. — Один из партнеров схватил его за руку и начал что-то быстро объяснять, кивая на Симу. Тот замер, бросил на девушку испуганный взгляд, сунул орудия труда в карман, быстро сложил столик и, взяв его подмышку, удалился вместе с соратниками.
— Ну вот, инцидент исчерпан, а у нас появились деньги на твою бирюзу.
— Выпороть бы тебя, — в сердцах бросил Геннадий. — Кстати, почему они ушли? Я был уверен, что без драки не обойдется.
— Один меня узнал. Не сразу, но узнал. Видно был тогда у нашего дома с толпой. Вот и прикинул, что проигранная сумма не стоит головы. Видишь, мы заработали определенный авторитет в этих краях. Мелочь, а приятно.
— А вот мне — нет! Я этого дешевого «авторитета» не искал!
— Хм, я тоже не искала. Это просто сопутствующий элемент нашего имиджа. Что тут можно поделать?
— Ладно, замяли. Кстати, как тебе удалось выиграть? Тоже ловкость рук?
— Именно! Смотри! — Сима показала ладонь. На ней лежали три горошины. — Вот, остались в резерве. Сушеного гороха на рынке хватает. Видишь лоток? Я позаимствовала с него щепотку. Сейчас подойдем и расплатимся. — Подойдя к лотку, она набрала целую пригоршню гороха и расплатилась втройне.
— А куда ты его денешь? Может, еще сыграть хочешь?
— Нет, кину его горляшкам, пусть поклюют за наше здоровье. Пошли, ювелир нас заждался.
На следующий день Сима доложила, что проскрипционные списки готовы. Геннадий четыре часа провел за компьютером, изучая эти материалы и требуя комментариев по отдельным пунктам. — Мда, когда ты только успела? Выглядит солидно, это даже не списки, а досье. По каждому человеку целое обвинительное заключение. Вопрос, а что мы с этим будем делать? Если хочешь знать мое мнение, то следует запросить санкцию руководства.
— Ты уже и раньше это говорил. Разумеется, мы поставим начальство в известность, но стоит ли ждать получения инструкций? Машина проворачивается медленно, а время уходит. С другой стороны, у военных тут практически неограниченные полномочия….
— Ты намекаешь, что надо поговорить с комендантом города и предложить ему твой план? — Геннадий задумался. — Можно попробовать, но не думаю, что он очень обрадуется.
— Лучше с командиром десантников. Этот полк — единственная, реальная боевая сила в Ферганской долине. А в городах только военные комендатуры. Их возможности невелики. Свяжись с ним и договорись о рандеву. Я попробую убедить его в целесообразности жестких действий.
— Хм, хорошо, попробуй. Только сложновато это будет.
— Посмотрим! Ты знаешь, что этот самый полк сюда перебросили прямо из Казахстана? Там, по нежеланию обострять национальный вопрос, миндальничали с чисткой. И что? До сих пор расхлебывать приходится. Только хуже сделали. Если уж резать, так сразу, а не отхватывать по кусочку из «гуманных» соображений. Не так больно будет.
Аудиенция состоялась уже вечером этого дня. Полковник Ерохин выслушал их очень внимательно. Задал несколько непростых вопросов. — Вы думаете, что я спорить буду? Зря! Этого «гуманизма» еще в Чечне досыта наелся. Всех этих «правозащитников». Вы, капитан, в таких ситуациях не бывали и питаете розовые иллюзии. Вот, твой лейтенант, хоть и зеленая еще совсем, а ситуацию понимает правильно. Надо решить проблему так, чтобы в будущем не пришлось мучиться с подчисткой хвостов. Кардинально!
— По смыслу акции у меня возражений нет, — сообщил Геннадий. — Только вот методы. Не перегнем ли мы палку? Коран, насколько мне известно, прямо запрещает убийство детей и женщин. Представляете, какие возможности для пропаганды откроются у наших противников? Так и до джихада недалеко.
— Коран — религия прагматичная, — возразила Сима. — Это не удивительно, Пророк-то сам из бывших торговцев. Зачем убивать детей и женщин, когда их можно распрекрасно продать? Мы не мусульмане и от нас все равно ждут страшных злодейств. Одним больше, одним меньше….
— Согласен, — заявил полковник. — Было бы желание, а повод для бунта всегда найдется. Надо, чтобы тех, у кого это желание может возникнуть, просто не осталось. Кстати, почему в твоих списках не все местные попы?
— Я включила только ваххабитов, остальные вполне вменяемые. С ними можно вести дела.
— Добро, я принимаю этот план. Через неделю должно состоятся совещание комендантов городов и районов. Следует предупредить их о возможных осложнениях, не раскрывая некоторых деталей. Утечка информации нам не нужна. А мы пока должны проработать все в деталях. И нечего вам сидеть в том доме, сюда перебирайтесь, в расположение. Я, конечно, понимаю, что там уютнее: сад, прохлада, фрукты. Но дело — есть дело, тут не до комфорта. Не волнуйтесь, охрану я там оставлю. Ничего с вашим стариком не случится.
Житие в полу развалившихся, доведенных до ручки казармах, в самом деле, было еще то. Особенно донимала жара. Сима, на правах женщины, выгородила себе угол занавеской, а Геннадию и этого не досталось. Впрочем, в казарме-то приходилось находиться не так уж и много времени. С раннего утра и до позднего вечера они торчали в штабе полка, прорабатывая детали операции. Начштаба сначала скептически отнесся к участию Симы в этих бдениях, но потом переменил свое мнение, начав посматривать в ее сторону с уважением. Даже приватно поинтересовался у Геннадия, не имеет ли его подчиненная специального военного образования. А когда тот заявил, что они имеют дело с талантливым самородком, позволил себе усомниться. — Талант — талантом, — заявил этот служака, — а такого рода планирование — вещь специфическая. Некоторые вещи надо просто знать. Она знает. Спрашивается, откуда, если не имеет соответствующей подготовки и опыта? — Не знаю, — честно ответил Геннадий. — Эта девочка, вообще, вещь в себе. Объем ее знаний трудно оценить, многие удивляются. В досье все чисто: школа, университет, наши курсы. Ничего особенного. Память у нее, правда, феноменальная и голова работает. Утверждает, что самообразованием много занималась. Может, и по этой части нужные труды штудировала.
Когда наступило время "Ч" в городе и окрестностях был объявлен комендантский час, точнее, день. Жителей предупредили накануне, чтобы сидели по домам. Специальные патрули жестко пресекали всякое передвижение. Начавшаяся охота на «элиту» живо напомнила Геннадию те дни, когда нечто подобное имело место быть в Татарии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Но сразу уйти не удалось. Лохотронщик впал в невменяемое состояние и начал орать, чуть не брызгая слюной. Геннадий опустил сумки на землю и приготовился к драке. — И это называется знаменитая восточная невозмутимость? — с иронией спросила Сима. — Не умеешь играть, не берись! А взялся, так не ори, умей проигрывать. — Красный от гнева игрок сунул руку в карман, надо думать не за семечками. — Один из партнеров схватил его за руку и начал что-то быстро объяснять, кивая на Симу. Тот замер, бросил на девушку испуганный взгляд, сунул орудия труда в карман, быстро сложил столик и, взяв его подмышку, удалился вместе с соратниками.
— Ну вот, инцидент исчерпан, а у нас появились деньги на твою бирюзу.
— Выпороть бы тебя, — в сердцах бросил Геннадий. — Кстати, почему они ушли? Я был уверен, что без драки не обойдется.
— Один меня узнал. Не сразу, но узнал. Видно был тогда у нашего дома с толпой. Вот и прикинул, что проигранная сумма не стоит головы. Видишь, мы заработали определенный авторитет в этих краях. Мелочь, а приятно.
— А вот мне — нет! Я этого дешевого «авторитета» не искал!
— Хм, я тоже не искала. Это просто сопутствующий элемент нашего имиджа. Что тут можно поделать?
— Ладно, замяли. Кстати, как тебе удалось выиграть? Тоже ловкость рук?
— Именно! Смотри! — Сима показала ладонь. На ней лежали три горошины. — Вот, остались в резерве. Сушеного гороха на рынке хватает. Видишь лоток? Я позаимствовала с него щепотку. Сейчас подойдем и расплатимся. — Подойдя к лотку, она набрала целую пригоршню гороха и расплатилась втройне.
— А куда ты его денешь? Может, еще сыграть хочешь?
— Нет, кину его горляшкам, пусть поклюют за наше здоровье. Пошли, ювелир нас заждался.
На следующий день Сима доложила, что проскрипционные списки готовы. Геннадий четыре часа провел за компьютером, изучая эти материалы и требуя комментариев по отдельным пунктам. — Мда, когда ты только успела? Выглядит солидно, это даже не списки, а досье. По каждому человеку целое обвинительное заключение. Вопрос, а что мы с этим будем делать? Если хочешь знать мое мнение, то следует запросить санкцию руководства.
— Ты уже и раньше это говорил. Разумеется, мы поставим начальство в известность, но стоит ли ждать получения инструкций? Машина проворачивается медленно, а время уходит. С другой стороны, у военных тут практически неограниченные полномочия….
— Ты намекаешь, что надо поговорить с комендантом города и предложить ему твой план? — Геннадий задумался. — Можно попробовать, но не думаю, что он очень обрадуется.
— Лучше с командиром десантников. Этот полк — единственная, реальная боевая сила в Ферганской долине. А в городах только военные комендатуры. Их возможности невелики. Свяжись с ним и договорись о рандеву. Я попробую убедить его в целесообразности жестких действий.
— Хм, хорошо, попробуй. Только сложновато это будет.
— Посмотрим! Ты знаешь, что этот самый полк сюда перебросили прямо из Казахстана? Там, по нежеланию обострять национальный вопрос, миндальничали с чисткой. И что? До сих пор расхлебывать приходится. Только хуже сделали. Если уж резать, так сразу, а не отхватывать по кусочку из «гуманных» соображений. Не так больно будет.
Аудиенция состоялась уже вечером этого дня. Полковник Ерохин выслушал их очень внимательно. Задал несколько непростых вопросов. — Вы думаете, что я спорить буду? Зря! Этого «гуманизма» еще в Чечне досыта наелся. Всех этих «правозащитников». Вы, капитан, в таких ситуациях не бывали и питаете розовые иллюзии. Вот, твой лейтенант, хоть и зеленая еще совсем, а ситуацию понимает правильно. Надо решить проблему так, чтобы в будущем не пришлось мучиться с подчисткой хвостов. Кардинально!
— По смыслу акции у меня возражений нет, — сообщил Геннадий. — Только вот методы. Не перегнем ли мы палку? Коран, насколько мне известно, прямо запрещает убийство детей и женщин. Представляете, какие возможности для пропаганды откроются у наших противников? Так и до джихада недалеко.
— Коран — религия прагматичная, — возразила Сима. — Это не удивительно, Пророк-то сам из бывших торговцев. Зачем убивать детей и женщин, когда их можно распрекрасно продать? Мы не мусульмане и от нас все равно ждут страшных злодейств. Одним больше, одним меньше….
— Согласен, — заявил полковник. — Было бы желание, а повод для бунта всегда найдется. Надо, чтобы тех, у кого это желание может возникнуть, просто не осталось. Кстати, почему в твоих списках не все местные попы?
— Я включила только ваххабитов, остальные вполне вменяемые. С ними можно вести дела.
— Добро, я принимаю этот план. Через неделю должно состоятся совещание комендантов городов и районов. Следует предупредить их о возможных осложнениях, не раскрывая некоторых деталей. Утечка информации нам не нужна. А мы пока должны проработать все в деталях. И нечего вам сидеть в том доме, сюда перебирайтесь, в расположение. Я, конечно, понимаю, что там уютнее: сад, прохлада, фрукты. Но дело — есть дело, тут не до комфорта. Не волнуйтесь, охрану я там оставлю. Ничего с вашим стариком не случится.
Житие в полу развалившихся, доведенных до ручки казармах, в самом деле, было еще то. Особенно донимала жара. Сима, на правах женщины, выгородила себе угол занавеской, а Геннадию и этого не досталось. Впрочем, в казарме-то приходилось находиться не так уж и много времени. С раннего утра и до позднего вечера они торчали в штабе полка, прорабатывая детали операции. Начштаба сначала скептически отнесся к участию Симы в этих бдениях, но потом переменил свое мнение, начав посматривать в ее сторону с уважением. Даже приватно поинтересовался у Геннадия, не имеет ли его подчиненная специального военного образования. А когда тот заявил, что они имеют дело с талантливым самородком, позволил себе усомниться. — Талант — талантом, — заявил этот служака, — а такого рода планирование — вещь специфическая. Некоторые вещи надо просто знать. Она знает. Спрашивается, откуда, если не имеет соответствующей подготовки и опыта? — Не знаю, — честно ответил Геннадий. — Эта девочка, вообще, вещь в себе. Объем ее знаний трудно оценить, многие удивляются. В досье все чисто: школа, университет, наши курсы. Ничего особенного. Память у нее, правда, феноменальная и голова работает. Утверждает, что самообразованием много занималась. Может, и по этой части нужные труды штудировала.
Когда наступило время "Ч" в городе и окрестностях был объявлен комендантский час, точнее, день. Жителей предупредили накануне, чтобы сидели по домам. Специальные патрули жестко пресекали всякое передвижение. Начавшаяся охота на «элиту» живо напомнила Геннадию те дни, когда нечто подобное имело место быть в Татарии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45